Невеста года

– Гениально, – в раздумье проговорила я.

Наверное, действительно гениально, как все простое. И вполне может проскочить. Только зря молодой Важнин надеется, что для них с Яночкой все пройдет шито-крыто. Уж я-то об этом позабочусь. А в сущности, все идет по плану. Эти юные создания сами взяли на себя то, что должно было лечь на мои плечи, – как можно дольше не возвращать дочь отцу.

Спустя несколько дней Вова Важнин позвонил мне: Дударев собрал требуемую сумму.

– Ты думал над тем, как состоится передача денег? – полюбопытствовала я.

– Конечно, – ответил Вова, – он положит сумку с деньгами в камеру хранения на вокзале. Спустя время я подошлю какого-нибудь пацана за сотню, он заберет сумку и передаст ее мне.

– Не пойдет, – отрезала я, – ты что, надеешься, что за камерой не установят слежку? Хорошо еще, если это будут ребята из милиции, а если мордовороты Дударева? Они и на парнишке живого места не оставят, и тебя приговорят. Накроется тогда твой курорт медным тазом. Нет, они ни в коем случае не должны вычислить направление, по которому ушли деньги. А еще лучше, если Дударев вообще не будет уверен, что деньги попали по назначению.

– Как это?

– Так это, – передразнила я, – заберешь выкуп, а ему скажешь, что не нашел его в названном месте. Будет повод потрясти его еще немного. И морально, и материально.

– Сказать легко, – засопел он, – а ты подумай, как провернуть всю операцию.

– Подумаю, – пообещала я, – а ты пока свяжись с Дударевым и назначь время. Место я уточню чуть позже.

* * *

Передача денег должна была состояться завтра утром, а мне еще не пришло в голову ничего толкового. Я поднялась к себе в комнату, достала из футляра саксофон, протерла мягкой тряпочкой его слегка потускневшие бока. Случается, что игра на любимом инструменте словно включает какие-то скрытые возможности мозга, и на ум сами собой приходят верные решения. Я выбрала нежную и мелодичную импровизацию, закрыла глаза. Как давно я не расслаблялась под звуки послушного инструмента! Жаль, деда дома нет, он так любит, когда я играю. А музицировать на заказ как-то не очень хочется. Музыка должна идти от сердца, а не по велению.

Впрочем, долго наслаждаться игрой мне все равно не дали. Спустя пару минут я уловила, что в гармонию моей импровизации вторглись какие-то совершенно немузыкальные звуки. Я замерла, звуки исчезли. Взяла ноту, они повторились снова. Это было похоже не то на песню гиббона, не то на вой волка. Что за чертовщина? Я еще несколько раз попыталась поймать неведомого исполнителя, но каждый раз, как я прекращала мелодию, звук обрывался. Так длилось до тех пор, пока ко мне в спальню не ворвалась разъяренная Алина.

– Ты долго будешь мучить несчастное животное? – метала громы и молнии она. – Тобик уже полчаса горло дерет, а она никак не унимается. Есть в тебе сострадание или нет?

– Какой Тобик? – непонимающе уставилась я на нее. – Соседи завели собаку?

– Это ты завела собаку, а не соседи, пора бы догадаться, – презрительно фыркнула она, – уже час как она в сарае вместо Марсика живет, а ты ничего не замечаешь, будто дом не твой. Хозяйка, называется.

– Выкладывай, – приказала я.

Как выяснилось, Алина действительно нашла замену Марсику и поселила в его бывшем стойле крупного беспородного пса, отлично откормленного, однако, с лоснящейся шерстью. Пес принадлежал Вениамину и должен был столоваться у меня несколько дней, пока Алина и Веня будут выяснять отношения в небольшой поездке.

– Нам обязательно надо решить, можем мы жить друг без друга или нет, – горячилась подруга, – а для этого мы должны несколько дней провести вместе. Наедине, только он и я. Веня взял две путевки по Золотому кольцу, но с собаками нельзя, а оставить Тобика ему некому, как на грех. Полиночка, раз ты согласилась на Марсика, значит, приютить собаку для тебя – плевое дело, не правда ли?

– Для меня даже тебя приютить – плевое дело, – проворчала я, – не то что собаку. Он хоть не агрессивный, этот ваш Тобик?

– Милейшее создание! – расплылась в улыбке Алина. – Только слишком хитрый. Ты, главное, не выпускай его на улицу, а то он прибьется к стае шавок каких-нибудь, потом домой его не утащишь. Его уличные бродяжки очень уважают почему-то и слушаются. А еще он любит сумки у амбалов отнимать. Они с Веней так и познакомились, Тобик тогда был бродячий, промышлял воровством, возле супермаркета пытался у одного типа пакет увести, так его охрана так отлупила, что он даже и не дышал. А Веня увидел, забрал к себе, выходил, теперь Тобик у него живет. Ничего, хорошая собака, только его слабость к сумкам не прошла, несмотря на науку. Вроде и кормят его как на убой, а как повод подвернется – ворует. И хозяину несет. Представляешь, стыд какой?

– Алина, а разве твой Вениамин не только лошадей пользует?

– Чего это только лошадей? У него широкий профиль.

– Значит, и поросят кастрирует, и овец стрижет?

– Овец стригут не ветеринары, а парикмахеры, – со знанием дела заметила она, – а поросят не кастрируют, а холостят. К тому же Веня занимается только элитной скотиной, благородной, а овцу назвать благородной сложно.

– Сумки Тобик только для Вени ворует?

– Нет, для всех, кто ему нравится. Это у него фишка такая, показать, что ты ему симпатичен и он для тебя способен на любой риск пойти. Кошки же подкладывают на крыльцо к любимым хозяевам задушенных крыс? Вот и Тобик так же. Беда просто. Да и выбирает не рачительных домохозяек, а здоровых дядек, словно мстит за то, что его когда-то серьезно отлупили. Так что за забор его не выпускай, а то он тебе репутацию испортит. А мы денька через три приедем и его заберем. Договорились?

– По рукам, – согласилась я и отправилась знакомиться с Тобиком.

Надеюсь, что я ему понравлюсь. Обязана понравиться. Мне он понравился сразу: хитрющая морда, проницательные глаза, веселый характер. Весь оставшийся вечер мы проиграли в саду, вечером он получил миску своего любимого корма, на ночь я позволила ему остаться в гостиной. Пес был чистый, лишнего себе не позволял, к порядку был приучен, в доме вел себя скромно. Почему бы и нет? Утром он встретил меня, как закадычный друг.

Я понимала, что план, придуманный мной, не был надежен на все сто процентов, но он включал в себя пункты, которые были для меня важнее удачи: Дударев не должен быть уверен, что деньги попадут по назначению. Для меня же даже неполучение выкупа не играло решающей роли. Если так произойдет, это только обозлит Вову с Яночкой, и играть они будут более жестко.

К городской помойке вела широкая, накатанная тяжелыми мусоровозами дорога, но оставила я свою машину на другой, которая лежала с обратной стороны и была мало кому известна. Собственно, она шла не на помойку, а параллельно ей, примерно в километре, этот километр насаждал редкий лесок, выросший на неровной почве с овражками и пригорками. Меня встретили Вася и Люся. Прежде чем передать им пса, я взяла его морду в свои руки и медленно, проговаривая каждое слово, сказала:

– Тобик, я жду тебя здесь. Погуляешь и придешь. Принесешь мне сумку. Сумку, запомнил?

– Да запомнил он, не волнуйся, – ответила за него Люся, – если забудет, я ему напомню.

– Будьте осторожны, не высовывайтесь, – предупредила я своих приятелей, – если его угораздит принести сумку вам, не берите, отпирайтесь. Если вообще ничего не получится и собака не обратит на сумку никакого внимания, спокойно занимайтесь своим делом, копайтесь себе в мусоре.

– Да не трусь ты, Полинка, – пробурчал Вася, – все будет без шума и пыли. Там Тобиков этих шныряет тыщи несметные, никто на твоего внимания не обратит. А я, если что, попрошу, чтобы он сумочку-то подцепил. Псина, судя по всему, умная, понимающая. В цирке, что ли, работала?