Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

И вот яркий огонь зажегся на башне. Он, казалось, вот–вот погаснет под порывами бурного ветра. Но смотритель оберегал его, и маячный огонь разгорался все сильнее, показывая заблудившимся кораблям дорогу в гавань.

Около восьми вечера Фернанда и Адриенна покинули хижину. Пригибаясь под порывами ветра, они стали разводить костер под самыми стенами их жилища. Ветер долго не давал им сделать это. Он свирепо набрасывался на пламя, срывал его и уносил в море звездочками искр.

Они все таскали хворост и щепки, пока у стены не образовалась огромная куча горючего материала. В этой куче наконец затлел огонек. Потом во все стороны побежали языки пламени. Они сливались, становились все жарче, и вот уже огромный костер пылал на берегу, словно отражение маяка, словно сигнал для тех, кто не успел причалить к берегу.

— Дорогая моя Фернанда, неужели мы отважимся пуститься в плавание в такую непогоду? — опасливо спросила Адриенна.

— Не бойся, наша лодка выдерживала и не такое. А мой Жером не раз пускался в плавание в такую погоду. С ним я ничего не опасаюсь.

— Ты уверена, что они видят наш костер?

— Еще бы! Другого такого нет на берегу. А скоро пламя охватит и хижину. — Лицо Фернанды дышало решимостью. Она была прекрасна в эти минуты. — Только бы им удалось ускользнуть от стражников, только бы их не заметили.

— Глянь-ка! Сюда идут двое мужчин, — испуганно шепнула Адриенна.

— Это свои, рыбаки. Они нас не выдадут, а если надо будет, и прикроют.

— Это ты, Фернанда, развела огонь? — поинтересовался один из них, подходя.

— Я, Николя.

— Зачем? Разве кто-нибудь остался в море?

— У меня другая нужда, Николя.

— Да будет с вами Святая Дева, — пробормотал рыбак. — Коли так, то желаю тебе удачи. Не нужна ли тебе наша помощь?

— Спасибо, друг. Если понадобится, я кликну вас. Тебя и Пьера.

— Будь осторожна, Фернанда. Вот–вот займется хижина…

— Пусть горит, — тряхнула головой Фернанда. — Новую построим.

— Ну что ж, да поможет вам Господь.

— Они догадались, что мы задумали, — шепнула Фернанда, когда оба рыбака скрылись за поворотом. — Это надежные люди, они не подведут. Лишь бы Жерому и твоему Марселю удалось бежать.

Пламя уже лизало глинобитную стену хижины. Фернанда забеспокоилась.

— Надо хорошенько закутать нашу малютку да вынести ее — в хижине становится опасно.

— Надеюсь, она не проснется, — сказала Адриенна.

— Нет, моя девочка спит крепко.

— Глянь-ка, ветер погасил маячный фонарь, — пробормотала Адриенна.

— Но наш костер ему погасить не под силу, — отозвалась Фернанда.

— Я так сожалею, что не могу ничем тебе помочь, — сокрушалась Адриенна. — По крайней мере, доверь мне девочку. Ты можешь быть спокойна за нее.

— О, большего от тебя и не требуется. Ты доставишь нам с Жеромом большое облегчение. У нас в лодке заготовлено три пары весел, парус, не считая всего остального. Нам с Жеромом придется потрудиться, да и твой Марсель наляжет на весла, если понадобится.

— А как же мы без маячного огня? Не потеряем ли мы ориентир?

Фернанда усмехнулась.

— Моему Жерому не нужны никакие ориентиры. Он задаст правильное направление, вот увидишь.

— В полной темноте? — усомнилась Адриенна. — Ведь на небе не видно ни одной звездочки.

— О, можешь не сомневаться, он в море, как у себя дома, — все может найти… Сначала нас встретит встречный ветер, а как только мы выйдем за пределы акватории его сменит попутный. И мы понесемся как на крыльях.

— А долго нам еще ждать? — не унималась Адриенна.

— Должно быть, они уже готовы, а может, вот–вот появятся. Давай будем собираться.

— Ты хотела подвалить горящие сучья к самой стенке, чтобы запалить хижину.

— Ты знаешь, я передумала, — поспешно ответила Фернанда и перекрестилась. — Грех поджигать собственный кров, где ты родила и вскормила дитя, где ты любила и была любима. Грех! Пресвятая Дева накажет. Наш костер и так далеко виден.

Они вошли в дом и стали выносить вещи, приготовленные для плавания. Фернанда складывала их на дно большой лодки, а лучше сказать — баркаса, наполовину вытащенного на берег. Его еще предстояло столкнуть в воду, что было делом нелегким.

Адриенна старательно укутала спящую Аннету. Дитя даже не пошевелилось — так глубок и спокоен был его сон.

Уложив ребенка на одеяла и накрыв полой брезентового плаща, они принялись сталкивать баркас в воду, предварительно подбросив в костер две охапки сучьев и уже ненужную деревянную утварь. Притихнувшее было пламя занялось с новой силой. Это был единственный огонь во всей округе, его нельзя было миновать, этот единственный ориентир.

Волны мгновенно подхватили баркас и потащили его от берега. Фернанда умело орудовала веслами, Адриенна устроилась на кормовом баке, у руля, возле спящей Аннеты.

Неожиданно Адриенна заметила на берегу какую-то фигуру, отчаянно махавшую руками. Она была отчетливо видна в отсветах пылавшего костра.

Адриенна остолбенела. Кто это мог быть? Человек явно подавал им не то призывный, не то предостерегающий сигнал.

В первое мгновение она не могла произнести ни слова. Но наконец опомнилась и закричала:

— Фернанда, Фернанда! Нам подают сигнал. Оглянись же!

Фернанда оглянулась и перестала грести.

— Боже мой, что бы это значило? — пробормотала она и перекрестилась. — Кто это? Я не могу различить его отсюда.

— Правь же к берегу. Он что-то кричит.

Человек уже стоял у самой кромки воды, и, сложив рупором руки, надрывался в крике.

Фернанда налегла на весла, баркас повернулся, волна подхватила и понесла его к берегу.

Это была странная фигура. Вся в белом, она как бы парила над землей. Невесомая одежда окутывала ее. Казалось, она была неподвластна ветру.

Кто это? Женщина? Мужчина? Чем ближе подвигался баркас к берегу, тем большее волнение и даже суеверный страх закрадывался в души двух женщин.

То было, несомненно, привидение, дух моря. Добрый дух?

Наконец до них донесся возглас:

— Вас ожидает смертельная опасность. Запрещаю вам выходить в море. Узники, которых вы ждете, не могут сегодня бежать. Вы слышите — они не могут бежать!

Фернанда сложила весла, ее сотрясала нервная дрожь. Адриенна торопливо произнесла слова молитвы. Баркас качался на волнах и, казалось, не двигался.

Неожиданно проснулась Аннета и залилась плачем. Адриенна принялась успокаивать дитя, сунула ей в рот соску.