Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

Герцогиня Рубимон выпрямилась и опустила портьеру — с нее было достаточно, она слышала все, что хотела услышать, и даже больше.

«Итак, это, несомненно, касается маркизы», — уверенно сказала она себе и направилась к выходу из картинной галереи, чтобы пройти в покои маркизы Помпадур. Та только что закончила свой утренний туалет и вышла в приемный зал, где, помимо герцогини Рубимон, уже ждали несколько министров и придворных дам.

Помпадур вступила в зал с сознанием собственного величия и надменно выслушала подобострастные приветствия как само собой разумеющееся, показав тем самым, что она прекрасно знает себе цену.

Поговорив с министрами о некоторых государственных делах, она рассеянно кивнула и обернулась к дамам. Поздоровавшись легким кивком с герцогиней Рубимон, уселась на услужливо пододвинутый лакеем золоченый стул и проговорила:

— Госпожа Л'Опиталь, кажется, собиралась сообщить нам какую-то новость.

Дамы насторожились.

— Не знаю, мадам, говорили ли вам уже о недавнем приезде удивительного чужеземца, — начала с улыбкой госпожа Л'Опиталь, — но вот уже несколько дней во всем Париже только и разговоров, что об этом необычном иностранце, утопающем в небывалой восточной роскоши.

— Но кто же он? — с нескрываемым и несколько недовольным любопытством перебила ее маркиза. — И почему при дворе ничего не знают о нем?

Л'Опиталь принялась объяснять:

— Несомненно, он принадлежит к числу тех, кто умеет и любит окружать себя таинственностью. Маркиза д'Эстард думает, — а она весьма опытна в таких делах, — что в Париже появился некто, побывавший в дальних странах и привезший оттуда несметные богатства. Парижане называют его армянином, потому что он одевается весьма странно. Его всегда сопровождает черный арап. Сам же он весьма сдержан и неразговорчив — немногим удалось услышать его.

Маркиза нетерпеливо спросила:

— Но как зовут этого странного чужеземца?

Л'Опиталь смущенно передернула плечами:

— Мне не удалось узнать этого…

И тут вмешалась герцогиня Рубимон:

— Позвольте мне кое-что добавить к словам мадам Л'Опиталь. Моя гофмейстерина доложила мне вчера о том, что ей удалось кое-что разузнать об этом миллионере.

— Так, значит, и вы уже слышали о нем? — приветливо улыбаясь, спросила маркиза. — Может быть, вы и видели его?

Герцогиня Рубимон с сожалением покачала головой:

— Нет, еще не видела. Но кое-что слышала. Он, говорят, не просто иностранец, а настоящий индийский набоб*, владеющий несметными богатствами.

— Маркиза д'Эстард видела его, — с некоторой завистью откликнулась госпожа Л'Опиталь. — И говорит, что хотя он очень смуглый, тем не менее он красивый молодой человек с приятными и выразительными чертами лица.

* Набоб — в XVIII веке во Франции и Англии это человек, разбогатевший в колониях, в том числе в Индии; в данном случае, быстро и неизвестно как разбогатевший, сказочно богатый человек, утопающий в невероятной роскоши (Прим. переводчика).

Маркиза, еще немного послушав, спросила:

— А он женат?

— Этого я не знаю, — ответила герцогиня Рубимон. — А что касается имени, то моя гофмейстерина сказала, что его зовут маркиз Спартиненто.

Мадам Помпадур оживилась:

— Значит, он итальянец!

Герцогиня согласно кивнула:

— Да, его имя несомненно указывает на это. А вот арапа зовут Момбас.

Мадам Л'Опиталь, вернувшись к вопросу маркизы, уверенно заявила:

— Я не думаю, что он женат. Во всяком случае, его пока никто не видел в обществе женщины.

Маркиза усмехнулась.

— Может быть, он женоненавистник? Или просто богатый пресыщенный чудак?

— То, что он баснословно богат, это несомненно, — подтвердила герцогиня Рубимон. — Чего стоит только один его последний поступок?

— Какой? Что за поступок? — наперебой заинтересовались дамы.

Герцогиня Рубимон выпалила:

— Он купил дворец Роган!

— Дворец Роган? — с удивлением переспросила маркиза Помпадур и промолвила: — Действительно, это способен сделать только тот, кто богат как Крез. Должна признаться, что меня весьма заинтересовал этот набоб. Известно ли, откуда он приехал в Париж?

— Одни говорят, что с востока, из Армении, — ответила госпожа Л'Опиталь, — другие утверждают, что после долгих путешествий по всему свету он приехал из Африки.

Одна из дам удивленно приподняла брови:

— Из Африки? От негров?

Госпожа Л'Опиталь покачала головой и продолжала:

— Третьи же говорят, что он долгое время провел в Перу и Чили и нашел там золотые рудники.

— Из Южной Америки, значит, — заключила мадам Помпадур и заметила: — Так или иначе, но он меня весьма заинтересовал. И не могу понять, почему он до сих пор не явился с визитом ко двору? Может быть, у него нет рекомендаций?

— Говорят, он предпочитает одиночество и уединение, — пояснила мадам Л'Опиталь, которая, похоже, больше всех знала о странном незнакомце. — Во всяком случае, он не пытался заводить какие-либо знакомства. Опять же говорят, что он очень сдержан и нелюдим. Почти меланхолик.

— И тем не менее ему придется отказаться от своего отшельничества и явиться ко двору. Владельцу дворца Роган для этого не надо преодолевать никаких препятствий или запасаться рекомендациями, — решительно заявила маркиза Помпадур и спросила, словно вспомнив: — А что об этом думает неаполитанский посол? Он наверняка должен знать этого странного незнакомца.

— Кавалер Бенутти только что прибыл во дворец, — доложила одна из придворных дам.

— Пусть главный гофмейстер пригласит его к нам, — приказала маркиза.

Спустя несколько минут посол торопливо вошел в зал, и маркиза встретила его с подчеркнутой любезностью.

— Мы надеемся, синьор, — сказала она, приветливо улыбаясь, — услышать от вас разъяснение очень важного и несколько странного дела. Впрочем, часто случается, что вещи, которыми мы интересуемся, оказываются вовсе не интересными и не заслуживающими внимания. Ну, это так, к слову. Мы же хотели спросить вас вот о чем. Не слышали ли вы о появлении в Париже или, может быть, даже видели того таинственного иностранца, который купил дворец Роган?

Посол развел руками:

— Слышать-то я о нем слышал, конечно, госпожа маркиза, ведь весь Париж говорит о нем. Но видеть не пришлось.

Маркиза спросила:

— Но вы знаете, как его зовут?

Посол утвердительно кивнул:

— Его имя — маркиз Спартиненто.

Маркиза прищурилась и в упор посмотрела на посла:

— Итальянец. И следовательно, вы должны знать о нем побольше нас, не правда ли, синьор?

Но посол сокрушенно покачал головой:

— Я сожалею, что это не так, и я не могу сообщить вам ничего другого, кроме того, что вы, очевидно, уже знаете. И тем более сожалею, что вижу, как все интересуются этим действительно загадочным иностранцем.