Невеста массового поражения

«В такую погоду только праздновать, — невольно передернулась я. — Особенно на свежем воздухе. Больше воды вдохнешь, чем того воздуха». Вдруг из-под скромного козырька бокового входа вынырнула темная фигура и, натянув шляпу поплотнее, двинулась в парк.

«И что это за псих? — удивилась я и тут же узнала любителя прогулок: по размокшей тропинке быстро шагал ни кто иной, как мой ифитов женишок. Я даже не пожалела плетения, усиливающего остроту зрения, не доверяя собственным глазам. — Интересно, куда это вы собрались, Ваше блудливое Высочество?!»

Ответ лежал на поверхности. Если я правильно помнила протокол Парада планет, а Мастер церемоний вбивал его в мою дырявую голову прямо перед приездом белаков почти неделю, сейчас у всех коронованных особ время молитвы. И Макака, как и я четвертью часа раньше, использовал его не по назначению. Догадаться, куда, а точнее, к кому поскакал неуемный варан, труда не составило. Ночью Парад планет, и с подружкой не помилуешься. А там и вовсе прощай, Черный континент, здравствуй, родная столица и тысячи шпионов папашки.

Я стиснула кулаки так, что ногти больно впились в ладонь: «У него брат умирает, а ему лишь бы кобелировать никто не мешал! Удавлю собственными руками, если понадобится, но замуж — фиг! Безымянную тебе в невесты, а не меня, павиан белакский!»

Идея возникла и оформилась в доли секунды, и я, плюнув на еще недавно белоснежное платье, бросилась в потайной ход.

Куда бежать, я догадывалась. В пределах досягаемости находилось всего одно место, где в такую погоду хотя бы теоретически можно было встретиться с леррой: парковая беседка на декоративном холмике. Туда-то я и поскакала короткой дорогой, не обращая внимания, как платье быстро принимает защитную пятнистую окраску. Поскакала в прямом смысле, лужи занимали куда больше пространства, чем твердая почва.

Я успела как раз вовремя. Голубки уже успели намиловаться, и мне не пришлось сдерживать рвотные позывы. А вот разговор только что начался и оказался настолько интересным, что я даже решила подзадержаться в объятиях колючего кустарника.

— Не говори ничего, — довольно высокая девушка грустно покачала головой. — Это не имеет никакого значения.

— Это не так! — с горячностью, какую я и подозревать не могла в напыщенном Государе-наследнике, воскликнул Максиан.

— А как? Еще два дня, и ты уедешь.

— Ты поедешь со мной!

«Ну, конечно!», — про себя ухмыльнулась я.

— Ну, конечно, — усмехнулась незнакомка. — А в качестве кого? Пристроишь меня фрейлиной к твоей молодой супруге? Или сразу примеришь роль мужа-тирана с любовницей наготове? Тебе ее не жаль?

— Да что ее жалеть?! — возмутился Максиан. — Ты бы ее слышала: кошмар в золотых тонах!

— А это не важно, — девушка присела на мраморную скамейку, отвернувшись от собеседника. — Ты назовешь ее своей невестой только ночью, а мне уже сейчас доказываешь, что не намерен следовать собственным клятвам? Я была о тебе лучшего мнения.

Максиан, запустив пальцы в волосы, уселся напротив подружки, и я наконец сумела рассмотреть ее лицо. Отчего-то оно показалось мне знакомым, но где я встречала эту девицу, память подсказать отказывалась.

— Нирра… Ты не понимаешь, я не смогу оставить тебя здесь. Ты стала…

— Кем бы я ни стала, — прервала девушка, — все изменится сегодня ночью. Зря я вообще сюда пришла.

Она встала, явно собираясь уйти, но Максиан схватил ее за руку.

— Нет! Стой!

Я беззвучно потирала озябшие ладошки: «Так тебе и надо, Макака самовлюбленная. Как ни изображай рыцаря без страха и упрека, а гнилое нутро все равно наружу вылезет, — впрочем, к злорадству примешивалась толика жалости. Не к Макаке, разумеется, а к девушке. Такое отрешенное безразличие звучало в ее спокойном голосе, что казалось, она уже распрощалась со всем светлым, что было в ее жизни. — Попалась же ты этому моральному уроду, бедолага».

— Сначала выслушай меня, а потом решай, уходить или нет, — попросил Максиан и продолжил, с каждым словом повышая голос. — Я понял, что ты особенная, в самый первый день. Тогда, когда мы столкнулись в коридоре дворца…

— Мы столкнулись в храме, — поправила Нирра, и я брезгливо поморщилась: даже такое запомнить не способен.

— Это потом! — отмахнулся принц и заговорил с такой неподдельной искренностью, что заслушалась даже я. — С тобой мне легко. Не надо масок, фальшивых улыбок. С тобой я становлюсь самим собой. Ты другая. Не такая, как эти раскрашенные куклы…

— Куклы или нет, но на одной из них ты женишься.

— Не женюсь! Не женюсь! — сорвался на крик Максиан. — О чем я тебе все время говорю?! Я не буду на ней женится! Я хочу жениться только на тебе!

— Что?! — в один голос воскликнули мы с Ниррой. Только она громко, а я придушенно.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — гораздо тише повторил Государь-наследник. — Но прежде чем просить твоей руки, я должен тебе кое-что объяснить. Если ты выйдешь за меня замуж, детей у нас никогда не будет. Это Королевский Дар… Или, как я теперь понимаю, проклятье. И на мне Создатели отыгрались по полной. На данный момент известна только одна девушка, которая способна родить от меня ребенка.

— Принцесса Двух Континентов…

— Да, она. Потому отец так настаивает на этой свадьбе. И раньше я думал, что ничего страшного в этом нет… — Нирра вскинулась было, но Максиан не дал ей и слова вставить, — Раньше думал. Тогда я еще не знал тебя. Но теперь я понимаю, что наследники, континенты, власть — это все ерунда по сравнению с тем, что даешь мне ты. Знаешь, не так давно я не понял свою сестру, когда она пыталась объяснить мне, что для нее значит Никс. Теперь я знаю, что… И я не променяю это ни на какие блага Создателей!

— Подожди! Не части! — Нирра пыталась говорить равнодушно, но дрожащий голос и нервно заломленные пальцы выдавали ее с головой. — Ты — будущий Правитель! Тебе нужны наследники!

— У меня их есть целых два. Два младших брата-оболтуса.

Я сидела в кустах разинув рот и разве что не протирая глаза: что за демон вселился в белакского принца, который, по моему мнению, даже сморкался и то исключительно в соответствии с этикетом?!

— Я согласна… А твой отец? — слабым голосом спросила девушка.

Я видела, как каждую секунду меняется выражение ее лица от безумной надежды до глубокого отчаяния и обратно. Она и хотела, и не смела поверить распинавшемуся перед ней мужчине. А я, глядя из своего убежища в горящие глаза белакского принца, почувствовала самую примитивную, плебейскую зависть. Алексан не смотрел на меня так. На меня вообще никто никогда так не смотрел.

— Даже если ты мне откажешь, я все равно на ней не женюсь. Я никогда не смогу полюбить ее. И не хочу отнимать у нее шанс испытать то, что чувствую сейчас я! — твердил своей возлюбленной черначке Максиан, покрывая поцелуями ее руки.