Невеста проклятого волка

— Зачем капуста?

— Подкладывать под тесто. На ней и будем печь, — Данир принёс кочан и принялся потрошить его, снимая большие верхние листья и обрезая утолщения.

Листья он раскладывал на столе.

— Нет… Шутишь? — растерялась Катя.

— Никогда не был так серьёзен, моя. Чем ты недовольна?

— Печь на этом?..

— Так и делают. И другие листья можно. Главное — большие и съедобные*.

— Я должна была догадаться?! И зачем было прятать эту капусту? — вздохнула она, — Турей совсем отказалась помогать.

— Не сердись. Она ведь даже не догадывается, что ты можешь, а что нет. Капусту легко найти по запаху. Она решила, что и ты справишься.

— Я найду её по запаху, когда она испортится. Я не волк, у меня так себе нюх, — Катя смотрела, как он мнёт в руках её тесто, подбрасывает, бросает на стол и снова мнёт, и движения у него такие уверенные, тягучие и плавные.

Как красиво. А ведь он всего лишь месит тесто.

— И Турей не волк, — повёл плечом Данир. — Но вы в своем мире убили свои природные способности. Точнее, какие-то остались, но вы не пользуетесь или пользуетесь бессознательно, потом несёте чушь про интуицию или помощь свыше. Для вас главное знание, а не ощущение мира вокруг. Кто угодно почуял бы тут запах капусты. И вот ещё, Турей не помогала тебе печь хлеб из лучших побуждений. Так принято, — он объяснял, посмеиваясь. — Когда невеста печёт свадебный хлеб, ей мешают вовсю, прячут утварь, продукты, могут в муку что-то подмешать. Чем больше она испытает невзгод во время этого дела, тем глаже и спокойней будет ей вести хозяйство в доме мужа. Вот Турей и решила, что тебе не обойтись без этого, как можно? Семейное счастье важнее, чем выспаться. И она тебе ещё не особо мешала, так ведь?

— Ужас какой-то, — искренне высказалась Катя, чем снова рассмешила Данира.

Да и ей самой теперь было скорее смешно.

Он ловко разделил тесто на несколько частей, каждую скатал в шар и положил на капустные листья. Потом плеснул в печь воды из ведёрка, лопатой ловко переложил заготовки вместе с капустой на выметенный Катей под и прикрыл зев печи заслонкой.

— Вот и всё, моя. Видишь, ничего сложного.

— Я потрясена. Где ты этому научился, Данир Саверин?

— Отец научил. Нас с братом. На дальней охоте. Это было в таком же охотничьем домике, как этот. Мужчины многое должны делать сами, если они не дома. У меня был старший брат, — и у него вдруг сел голос.

— Я знаю, — поспешно сказала Катя. — Айя Лидия мне рассказала.

— Да?.. Хорошо.

*это не выдумка автора, а реальность и нашего мира тоже. Подовый хлеб в каменных печах можно печь на капусте, свекольных, кленовых листьях, на листьях салата и аира, и этот список наверняка не полон…

Дверь неслышно открылась, и волк скользнул в хижину. Катя не испугалась зверя, но напряглась — что ему надо?

Волк проворчал что-то, Данир ответил по-сантански:

— Хорошо, я понял, иди, — и притянул к себе Катю, обнял крепко.

Волк опять поворчал и бросил на Катю такой осмысленный взгляд, что она невольно дёрнулась. А волк так же неслышно удалился.

— А приучить их стучаться можно?

— Можно. А зачем?

— Погоди. Вот это кто был? Просто волк или оборотень? Что-то я стесняюсь, когда ты при нем меня трогаешь…

И Данир, недавно хмурый, снова улыбнулся:

— Это просто волк. Из моей стаи. Для него естественно, что мы вместе, раз мы пара. Пусть видит. И ты должна пахнуть мной, всегда. Тогда тебе нечего будет бояться на землях Манша. Волкам непонятна твоя стеснительность, а двуликие будут вести себя вполне гм… церемонно.

— А я когда-нибудь смогу их отличать? — вздохнула Катя.

— Может быть…

— А почему ты, двуликий тип, не вёл себя церемонно в моем мире? — она коварно прищурилась, — я ходила по комнате в белье или даже снимала его совсем, а ты и не думал отворачиваться?

Действительно, случалось ведь такое, и не раз.

— Там я не был двуликим, моя… — тихо поправил Данир, склонившись к её уху, — там я был просто нахальным типом, и ни капли не жалею об этом. Ведь большее мне не светило, ага?

И от такого его голоса отчего-то стало щекотно спине.

— Со мной? Конечно нет… — она старалась говорить безучастно.

— А больше мне никто не нужен. Волчья натура такая, знаешь? И если насчет простых волков это момент преувеличен, то двуликие именно такие. Неудобно, но что делать? Мне нужна ты.

— Интересно. То есть, я хочу сказать, что мне всё про вас узнавать интересно, — пробормотала она. — Ведь вы и люди, и не люди. Интересно…

— И что бы ты потом ничего не нафантазировала, объясню сразу, — он опять не дал ей отстраниться. — Для нас, двуликих, не существует секса в звериной ипостаси. Так заведено. Это как, например, снять штаны и пойти в таком виде по улице. Так же дико. Так что у нас не бывает детей от обычных волчиц и прочих… как это сказать?.. генетически родственных нам видов. Это только в злых байках. Овчарка Матильда, которую мне активно сватали в зоопарке, не могла быть мне интересна. Я ей сочувствовал разве только. Кстати, её родословная много шикарней, чем моя собственная, — он усмехнулся, а Катя поёжилась. — Но хозяину захотелось щенков от волка.

Думала ли Катя вот об этом, беспокоилась? Да не так чтобы. Не всё ещё успела нафантазировать. Но да, было, мелькало что-то такое на задворках сознания.

— Спасибо, что объяснил, — сказала она, припомнив заодно, что ещё полагается делать жене. — Хочешь, я накормлю тебя ужином? Есть вкусная каша…

— Это потом, — Данир опять не спеша провел губами по шее, давая понять, что его интересует больше, чем ужин.

На этот раз дверь слегка скрипнула, пропуская в хижину волка. Опять.

Данир выслушал ворчание серого и мягко отодвинул от себя Катю.

— Подожди. Я скоро.

Он ушёл. Катя тоже подошла к двери, приоткрыла осторожно, выглянула. Неподалёку, в лунном свете она увидела Данира, а вокруг него — людей и волков. Данир слушал кого-то, потом что-то сказал, его собеседник поклонился и опять заговорил, Данир ему ответил, завыл волк и это тут же подхватили ещё несколько волчьих глоток. Волк-сторож выдвинулся из тени и взглянул на Катю… точнее, она решила, что это был именно он. Он не принимал участия в собрании, он опять охранял. Раздался шорох, и за его спиной показалась волчица. Один из мужчин оглянулся, посмотрел в сторону Кати, и та тут же прикрыла дверь. Стало отчего-то страшно.

Они разговаривали, волки ещё несколько раз принимались выть, Катя опять выглядывала в щёлку. Наконец Данир вернулся. Теперь он хмурился — похоже, ему порядком испортили настроение.

— Что-то случилось? — спросила Катя осторожно.

— Моя, всегда что-нибудь случается, — он бросил это нехотя. — Только они считают, что теперь с каждым чихом надо бежать ко мне. Я хозяин Манша и я вернулся.

— Ты так и сказал Гетальде, помнишь? — отчего-то напомнила Катя.

— Да, — он поморщился. — Но мелкие дела они как-то решали и сами, последние годы им часто приходилось. Да и не мелкие тоже. Вот и пусть…

Он подошёл к печи, снял заслонку, присмотрелся, сомневаясь, потом взял лопату и вынул один хлеб на стол. Горячий хлебный запах, который и без того уже тёк по комнате, стал совсем густым и вкусным. Данир пальцами постучал по твердой корочке — раздался глухой стук.

— Перепёкся? — расстроилось Катя.

— Это то, что надо. В самый раз, — он один за другим вытащил и сложил на стол. — Прикрой это чем-нибудь и собирайся. Я приготовил тебе сюрприз. Думаю, будешь довольна.

— В каком смысле — собирайся? Что мне собирать? — ей что-то не хотелось сюрпризов, даже приятных.