Невеста вождя драконов

Женщина подошла ближе к водопаду, вытянула руку и коснулась воды. Микаэлла заметила, как она закрыла глаза и глубоко вздохнула. То, что она услышала, никак не укладывалось в голове. Все происходящее казалось ей сном, одним из тех видений, что теперь едва отличались от реальности. Мышцы слабели, это место давило на нее, и Мика желала поскорее уйти отсюда, избавиться от ощущения тяжести, распространившейся по позвоночнику.

— Я думала, — тихо сказала Тира, взглянув на девушку, — что осталась одна.

— Что вы имеете в виду? — брови Микаэллы дернулись вверх, и она на мгновение задержала дыхание, когда женщина приблизилась к ней.

— Ты видела моих людей. — Тира остановилась рядом, столь близко, что Мике стало трудно дышать — так сильно ее пугала близость этой женщины. — Они потомки илдов, синее пламя прячется глубоко внутри них, но никому еще не удалось подчинить его себе. Никому не удалось призвать огонь, играть им, точно мячиком, и уж тем более ранить им врагов. Мы с Эидис были единственными, кто обладал такой силой, таким величием… Но моя дражайшая подруга, сестра — пусть и не по крови — быстро оставила меня. Все эти годы, окруженная своими подданными, я чувствовала себя одинокой. Никто из них не может понять меня, никто не знает, каково это — быть другой и единственной…

Влекомая неодолимым желанием, Тира коснулась щеки Мики, и та, хоть и испугалась этого неожиданного действия и веющего от ее пальцев холода, заставила себя стоять на месте. К ее облегчению, женщина быстро отдернула руку и улыбнулась какой-то скованной улыбкой, какой улыбаются люди, готовые вот-вот расплакаться.

Ее блеклые глаза внезапно заискрились, их застелила светящаяся синяя пелена; по лицу расползлись тонкие полосы, образуя один незамысловатый, но устрашающий узор. Микаэлла инстинктивно шагнула назад, неуклюже оступилась, но сразу выпрямилась, чувствуя дрожь в коленях и ноющий под кожей зуд.

— Ты такая же, как я, — мелодично протянула Тира. — Как твоя мать. Ты — потомок Цкелах.

Она прижала локти к себе, растопырила пальцы, и их тут же окутало ярко-синее пламя. Мику не покидало ощущение, что на ее руках и затылке встали дыбом волоски. Сердце болезненно трепыхалось в груди.

— Судьба привела тебя ко мне, в твой родной дом, Микаэлла. Отныне ты больше не та, кем была за пределами Арханы. Ты — хранительница источника, и твой дар — мое спасение от одиночества, тяжкого, оглушительного и жуткого, как пустыня, бремени.

Глава 45. Чужая земля

Увесистые облака, слившись в одно большое непроницаемое покрывало, скрывали невообразимо глубокую пропасть. Микаэлла стояла на краю обрыва и, как бы ни силилась, не могла разглядеть за туманным покровом, что находится там, далеко внизу, куда неслись лазурные воды. Она даже не видела моря, только слышала его пение — волны беспрестанно что-то нашептывали ей и закату, ласкающему багровым сиянием горы и скалы, деревья и укрывающую землю траву.

Мика незаметно взглянула на стоящую чуть поодаль от нее Тиру. Она глубоко вдыхала вечерний воздух, закрыв глаза, но девушке казалось, что она продолжает видеть мир вокруг себя и не только чувствует прыгающий по облакам ветер, но и видит его даже с закрытыми глазами.

Весь образ королевы Арханы — именно так Мике хотелось ее называть — был загадочным, неповторимым и гармоничным. Она боялась ее и в то же время восхищалась стойкостью, величием и силой духа, благодаря которой она долгие годы справлялась с преследующим ее одиночеством.

Откровение королевы потрясло Микаэллу, и она не знала, что можно было бы сказать ей в ответ и тем самым не растревожить тяжкие раны. Но Тира не ждала от нее ответных слов. Она лишь попросила ее принять услышанное и сделать правильные выводы, а после отвела ее к обрыву, находящемуся немного дальше от поселения.

Теплый вечерний ветер помог Мике успокоиться, немного остудил голову и пылающие щеки, но он оказался не способен раскрыть намертво прижатые к спине крылья свободы. Жаркая и яркая Архана, так сильно отличающаяся от мрачного Вальгарда, казалась ей опасной и неприветливой. Тот же Мэнхилд, сраженный проливными дождями, был куда более светлым и радушным местом.

Мика полагала, что этот райский уголочек, оказаться в котором она не осмеливалась и мечтать, принесет ей облегчение. Однако ничего подобного не произошло ни в то мгновение, когда она очнулась здесь, ни тогда, когда узнала правду о родной матери и о самой себе. Открывшаяся ей спустя двадцать три года истина лишь втянула в водоворот неясностей и боли, утяжелив груз, давящий на плечи, как наполненная булыжниками бочка.

— Какой он… — внезапно начала Тира тихим, слабым голосом, устремив взор вдаль — туда, куда не дотягивались последние лучи солнца и где облака тонули в густо-синем небе, — … ваш Вальгард?

Мика ответила, особо не задумываясь:

— Холодный и безразличный к страданиям своих жителей. — Она немного помолчала, прежде чем добавить шепотом, точно зная, что королева услышит ее: — Но он является для них домом. Пусть грубым и мрачным… Но вальгардцы не смеют мечтать о таком, — она обвела взглядом все вокруг, — и я думаю, будь у них возможность и выбор, многие предпочли бы остаться в холоде и не растапливать в своих сердцах лед с помощью жаркого солнца Арханы.

Тира заинтересованно посмотрела на девушку и улыбнулась, встретив ее спокойный взгляд.

— Почему же ты не осталась? Не было выбора?

— Выбор есть всегда, — шепнула в ответ Мика сказанные ей когда-то слова Ингви. — Но я желала и по-прежнему желаю быть рядом с тем, кто молча дает мне понять: дом — это не какое-то место. Это те, с кем ты чувствуешь себя в безопасности, с кем можешь забыть о тревогах и переживаниях. Дом — это там, где находится твое сердце. А мое сердце отдано близким. Они и есть мой дом.

— Ты права, — покорно согласилась Тира, и улыбка ее при этом стала грустной. — Должно быть, именно по этой причине я стала чужой среди своих, в Архане, которую исследовала вдоль и поперек.

Они долго молчали, любуясь игрой света на кустистых облаках, пока последний луч не скользнул лениво по утесу и не погас над горизонтом. Небо запестрило коралловыми и густо-сиреневыми красками, вдалеке показались первые неясные крапины звезд.

Микаэлла наконец прервала затянувшееся молчание, задумчиво глядя вниз, на зияющую серую бездну:

— Кто меня спас? — Она подняла глаза на королеву, желая видеть ее лицо, когда та будет отвечать на вопрос, и поймала вопросительный взгляд бледных глаз. — Когда я падала вниз… Кто-то спас меня, разве нет? Я видела и чувствовала синее пламя, но оно было не моим. И не вашим, ведь вас не было в деревне в это время… Тогда кто это был, если никто из арханцев не может призывать огонь?