Невесты Шерраби

— Опыт, — протянул Саймон. — И хорошее знакомство с его вкусами. Кстати, ты и сама неплохо держалась с этим Даунером. Я никогда не говорил, что у тебя повадки прирожденной герцогини?

— Один раз говорил. В день нашей свадьбы. — Оливия вонзила ногти в ладони и села на ручку глубокого кресла с изголовьем.

— Угу. — Саймон нахмурился и резко спросил: — А где Джейми?

— Пошел искать соучастника преступления.

— Рипа? — Саймон покачал головой. — Пес прячется под сараем для инструментов. Он заранее чует беду и умеет вовремя исчезнуть.

Его глаза смеялись. Оливия с досадой ощутила комок в горле.

— Ты хорошо обращаешься с Джейми, — пробормотала она, отворачиваясь, чтобы Саймон не увидел ее мокрых щек. — Лучше Дэна. Хотя я старалась, чтобы Джейми видел в своем отце только хорошее.

— Я знаю. Ты поступала правильно.

Тон Саймона стал сдержанным, и Оливия вспомнила, что он с самого начала знал, каким отцом был Дэн. Она заставила себя оглянуться и увидела стоявшую на перекладине кресла поразительно длинную ногу в прекрасно сшитых бриджах для верховой езды. Быстро подняв глаза, она сказала.

— Я старалась. Саймон…

— Да? — Он выпрямился, сбросил с себя куртку и перекинул ее через плечо. — Что?

Он собирался уйти. Нужно было что-то сказать, чтобы заставить его задержаться. Нужно позарез. В тот момент, когда они сообща действовали против Харолда Даунера, ей показалось, что еще есть шанс…

Шанс на что? На то, чтобы вернуть Саймона к себе в постель? Человека, который тебе никогда не нравился и которому нельзя доверять? Человека, который знает о тебе все и может воспользоваться этим знанием, как ему заблагорассудится?

Саймон шагнул к двери, и все ее рассуждения тут же потеряли смысл. Она должна найти путь к его сердцу!

Оливия сказала первое, что пришло ей в голову.

— Саймон, я… ты добр к Джейми, и я… ну, сейчас, когда я не работаю, у меня не так уж много дел по дому. Миссис Ли готовит, Энни с помощницами убирает дом. Когда Джейми станет старше, я смогу вернуться к бухгалтерской работе, но сейчас… Нет ли чего-нибудь такого, что я могла бы делать? Я имею в виду, для тебя.

— Надеюсь, что сможешь, — лаконично сказал Саймон. Его глаза больше не смеялись.

— Смогу?.. Ах да, забеременеть. — У Оливии упало сердце. Их медовый месяц не дал результата. — Да, но я говорила не об этом.

— Тогда о чем же?

Ему явно не терпелось уйти, а она ничего не могла придумать. Она твердо знала, что не хочет вечно жить с человеком, который приезжает только на уик-энд, знает о ней все и тем не менее не подпускает к себе. Или это она не подпускает его? Господи, чего она от него хочет?

Оливия больно закусила губу. Тут ее озарило, и она торопливо сказала:

— Я могла бы… попробовала бы… помогать тебе в работе. Я умею вести счета. А до того я работала секретаршей.

Саймон прищурился и смерил ее оценивающим взглядом, будто раньше ему не приходило в голову, что у Оливии есть не только тело, но и мозги.

Женщина залилась жарким румянцем. Будь он проклят. Зачем она, дура набитая, дала Саймону возможность еще раз напомнить, что он женился на ней только потому, что нуждается в наследнике?

Но, к ее удивлению, после короткой паузы Саймон кивком указал на дверь и сказал:

— Ладно. Пойдем со мной.

Когда Оливия замешкалась, напуганная его безапелляционным тоном и нескрываемым нетерпением, Саймон что-то пробормотал себе под нос, схватил ее за руку и потащил по коридору с такой скоростью, что ей пришлось бежать.

Кабинет Саймона выходил на озеро. Когда-то на террасах, отделявших дом от берега, был разбит виноградник, который, как рассказывал Саймон, давал неплохое вино. Оливия посмотрела в окно и ахнула. Поместье поразительно изменилось. На том месте, где стояли скучные домишки с мансардами, красовались шпалеры, увитые зеленой лозой. Если бы Саймон был принцем, Оливия бы поверила, что она Золушка…

— Оливия. Ты сказала, что хочешь что-нибудь делать. Перестань грезить наяву, — вторгся в ее фантазии бодрый голос Саймона.

Она спокойно кивнула.

— Извини. Что ты хотел мне поручить? — Оливия обвела взглядом обшитую панелями комнату с книжными шкафами от пола до потолка, компьютер и неуместное здесь резное деревянное бюро, казалось, знавшее лучшие дни, — единственный нестандартный предмет в этом идеально приспособленном для работы, но не имевшем своего лица кабинете.

— Вот. — Саймон вынул папку из середины аккуратной стопки документов, лежавших на письменном столе. — Ты очень грамотно пишешь. Можно проверить здесь орфографию и пунктуацию. Кажется, программа-редактор, установленная на компьютере, имеет на этот счет собственное мнение.

Оливия взяла у него папку.

— Что это? — спросила она.

— Отчет, который я написал для министерства.

— Ох… А это не секретно?

— Нет, — с раздражающе-снисходительной улыбкой сказал Саймон. — Отнюдь не все правительственные отчеты имеют гриф "секретно". В подавляющем большинстве они ужасно скучные. Этот отчет посвящен человеку, с которого я когда-то не спускал глаз. Теперь он сидит в тюрьме… Это не очень срочно, но я бы хотел, чтобы ты его закончила к Рождеству.

Он снова смотрел на нее сверху вниз.

— Понимаю, — кисло ответила она. — Ты уверен, что можешь доверять мне?

— Почему бы и нет? Ты моя жена.

О да, подразумевалось, что так оно и есть, но…

— Но это еще не причина, чтобы доверять тебе? — догадался он о направлении ее мыслей. — Не согласен. Доверие — весьма существенная часть такого брака, как наш.

Такого брака, как наш? Он не сказал "брака по расчету", но, безусловно, подумал. Достаточно видеть, как ему не терпится от нее избавиться.

— Саймон, — повинуясь странному порыву, произнесла она. — Я хочу…

— Да? — Саймон вздохнул, сел на краешек письменного стола и сложил руки на груди, словно разговаривал с нерадивым служащим. — Что ты хочешь?

Когда она не ответила, поскольку не знала, что сказать, он поднял брови и начал покачивать ногой взад и вперед. Оливия не двигалась. Тогда он кивком указал на папку и сказал.

— Можешь забрать ее с собой.

Он прогонял ее. Прогонял. А она не могла уйти. Между ними оставалось слишком много недосказанного. А когда появилась возможность поговорить, у нее отнялся язык. Да и что она могла ему сказать? Что он кажется ей невыносимо желанным, хотя сидит с небрежным видом и мечтает поскорее от нее избавиться? Что ей хочется бросить этот дурацкий отчет и упасть в его объятия?