Невесты Тумана

Вскоре Энн вошла в комнату, где сидела Габриэла.

— Энни, пожалуйста, позаботься о наших гостях.

— О каких гостях, миледи?

— А там, на кухне, двое. Мальчик слепой и девочка, его поводырь. Прикажи их вымыть, одеть чистую одежду… любую, какую найдёшь, и положи их спать где-нибудь возле огня.

— А мыть-то их зачем? — проворчала Энн.

— А чтоб моим детям вшей не натрусили! — отрезала Габриэла, опасаясь, что её опять заподозрят в жалости. — А петь будут завтра.

Когда на улице стемнело, вернулся Джон. Габриэла выбежала в холл и молча обняла мужа, положив голову ему на плечо.

— Геби, не трогай, я весь мокрый…

— Ну и что? Я соскучилась…

— Малышка, перестань так радоваться! Ты же баронесса, тебе положено быть холодной и надменной! — поддел её Джон.

— Ага! Может, мне ещё и рубаху на ночь не снимать? — ответила шпилькой на шпильку Габриэла. Джон поцеловал её в губы и сказал неизменную в их спорах фразу:

— Как была язвой, так и осталась! Ну, здравствуй!

Наутро, когда Габриэла и Джон вышли из спальни, в доме, как ни странно, было тихо. Дети, вопреки обыкновению переворачивать весь дом вверх тормашками, где-то прятались. Слуг тоже нигде не было видно, только Алберт сидел на корточках возле камина, подкладывая поленья в огонь.

— Алберт? А где все?

Дворецкий выпрямился и кивком головы поприветствовал хозяев.

— Доброе утро, милорд, миледи.

— Так что? Куда все подевались?

— На кухне.

— И дети? Что они там забыли?! От них одна шкода, вечно что-то натворят… — забеспокоилась Габриэла и заторопилась в кухню. Муж последовал за ней.

Дверь в кухню была открыта. Оттуда донеслась музыка. Супруги встали возле двери и прислушались.

Играл вчерашний визитёр. Его слепые глаза были закрыты, пальцы перебирали струны лютни, а вокруг стояли и сидели на лавках слуги. Но самое удивительное, что и дети сидели на табуретках и тихо слушали. Менестрель пел о том, чего сам никогда не видел: зелень полей, белизна облаков, синева чьих-то прекрасных глаз… Девочка подпевала высоким, сильным голосом. Габриэла невольно заслушалась. Джон открыл было рот, чтоб прекратить импровизированный концерт, но Габриэла положила ему руку на плечо и он раздумал. Песня закончилась. Слуги захлопали в ладоши, слепой менестрель благодарно кивнул головой и начал играть следующую песню. Кто-то из слуг обернулся, увидел хозяев и ойкнул. Все остальные тоже обернулись и поклонились. Стриженая девочка, уже одетая в чистое платье, из которого выросла Юджи, затеребила плечо менестреля и он тоже смолк.

— Ну, что же вы, продолжайте… Только, может, позавтракаем сначала? — спросила Габриэла, проходя сквозь расступившуюся толпу. Юджи и Тристан спрыгнули с табуретов и протянули маме руки. Она присела, поцеловав их по очереди:

— Вам понравилось?

— Да, мама, Джейк так красиво играл…

— Он пел ту песню, которую когда-то пела Дейзи…

— … а ещё про короля Артура и его рыцарей…

— …и про дракона… — наперебой стали рассказывать дети.

— А про эльфов он вам не пел? — не удержалась Габриэла.

— Пел. Только Дейзи говорила, что эльфы маленькие, потому что живут в цветах, едят пыльцу и пьют нектар, а Джейк почему-то говорил, что они большие, раз могут скакать на лошадях и строить корабли… — Тристан говорил это с совершенно серьёзным видом, так что Габриэла была готова откусить себе язык. Но дочь её удивила ещё больше:

— Эльфов не бывает! Ни больших, ни маленьких! Это всё сказки!

И смех, и грех. Вот стоит живое доказательство того, что эльфы (большие, без всяких там крылышек!) существуют, и это самое доказательство говорит, что эльфов нет! И засмеяться бы, да в носу защипало… и в глазах как-то помутнело…

— Ну, ладно, детвора, давайте про эльфов споём после завтрака, — пробормотала Габриэла, пытаясь обратить неудачный разговор в шутку. Оглянувшись, она увидела, что всех слуг и след простыл. Кухарка и две её помощницы шуршали у плиты, менестрель встал с низенькой табуретки и искал в воздухе руку девочки-поводыря, которая стояла за его спиной. Тристан раньше неё успел схватить его ладонь. Менестрель взялся за его руку.

— Ты кто? — ласково спросил он, глядя незрячими глазами мимо Тристана.

— Тристан Сент-Джон Уотерфолл, — гордо произнёс мальчик. — А это, — он взял Джейка за вторую руку и с детской непосредственностью прикоснулся ей к Юджи, — моя сестра, Юджиния.

— Очень приятно, Юджиния, — кивнул паренёк, опять же глядя мимо неё.

— Дейзи, завтрак скоро? — спросил Джон, обходя детей.

— Сию минуту, милорд… — кухарка держала в руках горячий котёл, накрытый крышкой: — Так! А ну, все кыш отсюда! Не хватало ещё ошпарить кого-то. Миледи, прикажите им уйти!

— Дети! Дейзи абсолютно права. Давайте уйдём. Тристан, отведи нашего менестреля в залу… Идём, Джон.

— Мама, а как же Грейс? — спросила сзади Юджи.

— Конечно, она тоже идёт с нами. Посади её рядом с Джейком…

За завтраком от внимания Габриэлы не ускользнуло то, что теперь Джейкоб аккуратно промокал губы салфеткой, ел аккуратно и с достоинством. Геби наблюдала за парнем: что-то тут не так, крестьянские дети себя так не ведут… А вот его слепота, скорее всего, врождённая. Он к ней привык, и, наверное, не знает, как это — быть зрячим…

Менестрель и его подруга теперь были чистые и аккуратно одеты. Лицо менестреля разрумянилось и на нём играла улыбка. Тристан показывал ему своего деревянного коня. Менестрель потеребил его пеньковую гриву и сказал мальчику, что это арабский скакун. Тристан возразил, что это гунтер, достаточно потрогать его большие копыта. Юджи фыркнула и заявила, что никакой это не скакун, и даже не гунтер, а просто старая кляча. Похоже, она спорила с братом просто из принципа. А Тристан осторожно прикоснулся к грифу лютни и отдёрнул руку, когда струна тихонько загудела. Тогда менестрель усадил его рядом, уложил лютню на его колени, расположил на ощупь его пальчики на грифе и показал простейший перебор. Тристан попробовал повторить, менестрель поправил его движения и Тристан повторил за ним, на этот раз правильно. Восторгу ребёнка не было предела.

— Мама! Смотри! Я на лютне играю!

Габриэла смотрела на своего сына с лютней в руках. А что, если…

— Джейкоб, а какие у вас планы на будущее?

— Какие у нас могут быть планы, леди Габриэла? Мы с Грейс бесконечно благодарны вашему гостеприимному дому, а завтра мы пойдём дальше…

— А идёте вы с какой-то целью или просто так?

— Мы идём прямо. Нам нужно зарабатывать деньги на пропитание, а единственный способ, который нам известен — это моя игра. Лютня — это всё, что у меня есть, единственное, что я могу делать…