Невидимые знаки

Наши взгляды встретились. Мое сердце превратилось в долбанную вертушку на палочке.

— Ох? И как я должна была тебя назвать?

Он пожал плечами.

— Я не знаю. Идиот? Придурок? Или и тем, и другим.

Я позволила легкости окутать нас, наслаждаясь простотой общения.

— Не думаю, что какое-то из определений подходит тебе.

Его голос перешел на соблазнительный шепот:

— Что же тогда ты предлагаешь?

Я повернулась к нему, склонив голову. Я воспользовалась этим в качестве оправдания, чтобы посмотреть на него. Посмотреть на его темные каштановые волосы, которые вились, ниспадая на его лоб, розовый загар на его носу, и идеально очерченные губы.

Я ощутила в желудке трепет, когда его взгляд опустился к моему рту.

Все напряглось. Мои мышцы, мое лоно, мое сердце.

Я хотела преодолеть расстояние между нами. Хотела обнять его, чтобы он в ответ обернул свои руки вокруг меня, получить утешение, что завтра будет более удачный день, нежели сегодня.

Шутливый настрой исчез, когда мы стояли, в абсолютной тишине, совершенно неподвижные, не желая рушить очарование момента. Это было невообразимо глупо быть застигнутыми желанием, но в это загадочное бессонное время, реальность полностью испарилась и я приняла вину, отчаянно желая удовольствия.

Поцелуй его.

Гэллоуэй втянул вдох, когда я подалась ближе.

Я не прикоснулась к нему.

Ни ладонями, или руками, или пальцами.

Просто сократила расстояние, встала на носочки и прижалась губами к его.

Он замер.

Я замерла.

Мир застыл, когда наши губы слились в поцелуе, и я позабыла, что должно было последовать дальше. Я позабыла, потому что каждая мысль в моей голове взорвалась, превращаясь в тысячи конфетти.

Его губы, ох…

Они были такими теплыми, и твердыми, и напористыми и...

Он склонил голову неспешно, его кончик языка нежно прикоснулся к моему. Его прикосновение не было соблазняющим, оно было больше вопросительным.

Что ты делаешь?

Я поцеловала его. Решение, как будет развиваться наш поцелуй, зависело от меня.

Поцеловала ли я его в благодарность? Из-за дружбы? Пребывая в состоянии отчаяния от того, что я могла больше не увидеть его? Или же я поцеловала его, испытывая страсть? Из-за влечения? Или в надежде найти правила, которые бы могли вывести нашу дружбу на новый уровень?

Галлоуэй подавил стон, когда я приоткрыла мои губы, отдавая все, что не могла выразить. Его рука поднялась, захватывая в плен мою шею. Пальцы усилили свою хватку вокруг затылка, притягивая меня сильнее к его рту.

Властный захват стал моей погибелью; я погрузила свой язык в его влажное тепло.

И это был конец.

Он утратил контроль.

Его костыль с мягким звуком упал на песок, когда рука крепко обернулась вкруг меня, приподнимая меня над землей. Несколько прыжков на одной ноге и прихрамываний, и вот моя спина уже прижата к дереву магнолии, а передняя часть моего тела подмята под твердые линии его тела.

Я начала задыхаться, когда его пальцы обернулись вокруг моих волос, принуждая откинуть мою голову назад, целуя меня жестче.

О, господи.

Он ощущался везде в одно мгновение. Целуя меня с таким напором, что я опасалась, что проглотит меня.

Не останавливайся.

Его ладони скользнули вниз по моему телу только для того, чтобы вновь сжать в ладонях мое лицо. Поцеловать меня жестче, быстрее, яростнее.

Постой...

Я цеплялась за него, позволяя ему делать, что он хотел, потому что это давало мне свободно наслаждаться живым ощущениями.

Остановись.

Я не могла остановиться.

Мои губы скользили в унисон с его; наши языки боролись и поглаживали друг друга.

Прекрати!

Похоть сметала все на своем пути. Я растворилась в моменте, когда Гэллоуэй сжал мое бедро и прижал его к своему. Я выгнула спину, когда его ладонь опустилась на мою грудь. Я застонала, когда...

— Постой! — Я оттолкнула его, тяжело дыша.

Он издал рык, когда я убрала его пальцы с моего соска. Пронзительный укол текучего удовольствия практически заставил меня поддаться. Но это не была реальная жизнь. Это не был какой-то отпуск. Окружающая нас проблема была серьезна.

Этого не могло произойти.

Отстраняясь от его объятий, я старательно пригладила волосы. Коннор и Пиппа все еще спали, слава Господу. Я потерла свои губы, чтобы избавиться от электрического напряжения, которое осталось после поцелуя.

Гэллоуэй тяжело дышал.

— Что это было?

Я начала ходить туда-обратно перед ним.

— Я... я не знаю

— Ты целовала меня, помнишь?

— Я знаю, что делала.

— Тогда почему ты остановилась?

— То, что поцеловала тебя, еще не значит, что я буду спать с тобой.

— Ох, нет? Ты была достаточно настойчива насчет этого пару секунд назад.

Жар, пульсирующий в моем лоне, стремительно сменился раздражением.

— Ничего себе, а у тебя огромное эго, тебе известно это?

— Это не единственная большая штука, которая у меня имеется. — Подмигнул он.

— Что серьезно? Ты собираешься относиться к этому, как к сомнительному пикапу? — Ярость разожгла пылающий огонь в моей груди. — Это так низко, Гэллоуэй.

— А чего ты хочешь? Извинений за то, что не я начал? — Его челюсти сжались. — Смотри, я прекрасно понимаю, что со мной не так уж и легко... поладить. Большая часть меня состоит из недостатков. Но этот поцелуй... он не один из тех. Этот поцелуй... — Он замолчал, присвистывая себе под нос. — Этот поцелуй был самым лучшим, черт побери, из всех поцелуев, что был у меня.

Я задрожала от удовольствия, даже когда задавила страсть, не дав ей раскрыться.

— Это не имеет значения. Этого больше не произойдет.

— Почему нет? — Его тон бил наотмашь.

Я махнула рукой в сторону брезжащего рассвета, накатывающего прибоя и пустого острова.

— Потому что у нас есть вещи поважнее, о которых стоит беспокоиться.

Он вздохнул, нагибаясь неуклюже, чтобы понять свой костыль.

— Ты права.

Я замерла, чувствуя подвох.

Решительное выражение воцарилось на его лице, когда он изменил свое положение.