Невидимые знаки

Я остановился на одной, на которой я сплю в темноте. На ней у меня отросшая борода, и я выгляжу страдающим от боли даже во сне.

— Когда ты сняла эту?

— За ночь до того, как начался дождь.

Я перешел на фотографию, на которой она одна стоит на пляже — луна отбрасывает на нее серебристый свет и тени от нас спящих видны на заднем плане. Это была очаровательная фотография. Она послала дрожь по моей спине.

— Вау.

Она постаралась забрать ее обратно.

— Как бы то ни было, это была плохая идея. Я не хотела расстраивать тебя.

— Расстраивать меня? Почему я должен быть расстроенным?

— Потому что я фотографировала тебя без твоего согласия.

Я рассмеялся.

— Эстель, то, что ты фотографируешь меня для будущих воспоминаний, это самая милая вещь, которую я слышал.

Она покраснела.

— Так... ты не зол?

— Почему я должен быть злым?

Ее губы дернулись в улыбке.

— Я только что сказала почему.

По моим внутренностям распространилось тепло, когда новое желание заполнило мою кровь. Мой взгляд остановился на ее губах.

— Господи, я хочу поцеловать тебя вновь.

Ее горло дернулось, когда она вновь сглотнула.

— Ты не можешь. Дети здесь. И я не хочу объяснять им...

— Они не только родились, Стель. Они понимают, что мы целуемся.

— Ну, это да. Просто я... я хочу, чтобы они были счастливыми. Просто это слишком быстро после смерти их родителей. — Она провела по волосам, заправляя прядку выгоревших светлых волос за ухо. — Просто... дай время. Хорошо?

Мое сердце болезненно защемило, но я улыбнулся. Она не заметила, что я использовал ее прозвище. А я не позволил ей увидеть, как я горд тем, что я использовал его. Мне было позволено. Хотя я не сделал ничего, чтобы заслужить это.

— Это я могу тебе предоставить, ведь чем мы можем еще располагать, кроме как временем?

Она рассмеялась, но смех был вынужденным.

— Спасибо.

— Даже не начинай.

Отводя взгляд в сторону, я вышел из «галереи», переходя в режим камеры, и нажал на кнопку видеосъемки.

— А теперь, почему бы нам вместо того, чтобы делать фотографии, украдкой не сделать это правильно? — Направляя вверх камеру, я запечатлел ее красоту. На носу у нее появились веснушки, а соль и ветер уничтожили любое напоминание о городской девчонке, заменяя ее отполированную красоту на красоту с оттенком выживания.

Она рассмеялась, прикрывая свое лицо ладонями.

— Что ты делаешь? Убери эту штуку.

— Ни за что. — Прыгая назад, я позвал: — Коннор, Пиппи. Пришло время домашнего кино. Направляя телефон в их сторону, я запечатлел белозубые улыбки, худые тела, и ноги, шлепающие по приливной волне.

— Фильм? Могу я быть Невероятным Халком? — Коннор попытался забрать телефон.

— Я хочу быть принцессой. — Пиппа закружилась.

Смотря на Эстель, я проговорил:

— Начиная с сегодняшнего дня, давайте снимать каждую важную деталь. Будь-то дождь, который пьем, или рыбу, которую едим... или поцелуи, которые приносят удовольствие. Давайте будем благодарны за то, что мы имеем.

Я приблизил камеру, когда Эстель пристально посмотрела на меня с тысячей эмоций во взгляде. Камера производила вспышки зеленого и коричневого цветов, скручивая мой живот в тысячу узлов.

Медленно, она улыбнулась.

— Мне это нравится.

— Мне тоже нравится, — проговорила Пиппа. — Мы будем на ТВ, когда они найдут нас? Они используют наши видео?

Я напрягся.

Кто знал, в каком ключе будет использована съемка? Возможно, она будет использована в качестве доказательства, как кучка обычных, испорченных обществом людей сумела претерпеть испытания стихии.

Или...

Может быть, видео будут найдены спустя огромное количество времени с настоящего момента, когда телефон будет выброшен на берег в бутылке, в качестве послания к внешнему миру, от четырех людей, потерпевших катастрофу, которые не смогли выжить.

Не волнуйся, когда судьба идет наперекор тебе. Не плачь, когда жизнь не слушает тебя. Будь смелым и верь, что ты выживешь. Будь сильным и никогда не сдавайся.

Никогда не сдавайся.

Никогда... не... сдавайся.

Текст песни «Никогда не сдавайся» взят из блокнота Э.Э.

…

Четыре недели.

Сентябрь перешел в октябрь.

Кокосы, моллюски и вода.

Кокосы, моллюски и вода.

Я чертовски устала от кокосов, моллюсков и воды.

Мы прикладывали все усилия, чтобы разбавлять нашу диету насекомыми и случайно пойманными ящерицами, но даже у голода есть пределы.

Несмотря на недостаток разнообразной пищи, мое тело все еще работает, месячные приходят и уходят вовремя, дети растут, и жизнь делает нас старше.

Я сильно хотела рыбы. Что-то полноценное и мясное. До этого момента, ни один из нас не мог обладать ни физическими навыками, ни умениями, чтобы словить таковую (а мы все старались огромное количество раз).

Я села, обняв руками ноги, располагая свой подбородок на коленях, в то время как мир вокруг нас просыпался.

Четыре недели по нашим подсчетам.

Мы прожили так долго, потому что делали, что мы знали. Но страх нас удерживал от того, чтобы попробовать что-то новое. Наряду с нашими неудачными попытками поймать рыбу, мы старались изо всех сил поймать чайку, которая приземлилась неподалеку, чтобы осмотреть нашу небольшую горку раковин.

Но у нас не получилось.

Мы медленно голодали от однообразной пищи.

Ухудшало ситуацию то, что моллюсков было все сложнее и сложнее находить. Каждый следующий день нам приходилось капать чуть глубже, уходить немного дальше. Мы истощили наши запасы, и теперь у нас не осталось выбора, кроме как заставить себя искать альтернативы.

Солнце появилось над горизонтом, распространяя свое розоватое свечение над океаном. Мои глаза устремились к водной глади. Но как бы то ни было, у нас не было никаких рыбацких снастей, не было ни единого шанса, что нам удастся поймать скользких дьяволят.

Нам было необходимо изменить это.

Пришло время к новой ступени. Приспосабливайся или умирай. Жизнь не была добра к тем, кто не мог помочь себе.

Мои ребра и грудь в большей степени излечились и больше не причиняли столько боли. Коннор снял ремешок со своего запястья и поклялся, что он вполне мог пользоваться им, испытывая только совсем незначительную боль, и плечо Пиппы аккуратно затянулось шрамами.