Невинная для миллиардера

Я уже давно оставил ее одну. Я не мог быть так близко к ней.

Я сидел у бара, выпивая один стакан за другим, чтобы вытеснить из памяти ее медово-сладкий аромат. Пока что это не помогало.

Она смотрела в свой телефон, а я не мог оторвать от нее глаз. Пока я смотрел, к ней подсело несколько моих друзей. Она подняла глаза и ответила на какой-то вопрос; ее пухлые губы привлекательно складывались в слова, а безупречное лицо было хмурым и серьезным. Из другого конца комнаты я мог разглядеть маленькую ямочку на ее влажной нижней губе. Эта чертова ямочка...

Мои яйца болели. Мой член все еще был твердым, как камень. Мне пришлось набросить пиджак на свою бушующую эрекцию. Если она сегодня еще раз хотя бы заденет меня, я кончу в штаны. Еще одна веская причина беситься на нее. Она заставила меня потерять контроль над собой, который был мне необходим.

Я не привык отказывать себе в этом, но твердо решил не позволять себе кончать сегодня. Мне не нужно было больше воспоминаний о ее прекрасном рте, сомкнувшемся вокруг моего члена, об изящных пальцах, обхвативших его. Она отсасывала у меня так, как будто ей это нравилось. Наблюдая за тем, как она сегодня разрывается на части, я начинал подозревать, что так оно и есть.

Черт, может быть, я купил себе маленькую распутную девственницу?

А может быть, она просто очень хорошо притворялась. Мне нравилось так думать. Она не заслуживала доверия. Ни в коем случае. Она продала себя. Расчетливая стерва. Но насколько она была расчетлива? Настолько расчетлива, чтобы симулировать оргазм, который заставил ее потерять рассудок? Да, конечно. Но была ли она достаточно талантлива, чтобы сыграть это так естественно и натурально? Я не знал.

Она засмеялась над тем, что сказал Коля. При этом она откинула голову назад, ее великолепные светло-русые локоны струились, словно она была чертовой диснеевской принцессой. Ее смех звенел, как колокольчик. Он терзал мои уши. Зубы у нее были белые и идеально ровные; большие голубые глаза то сужались, то расширялись, как у кошки. А ее мягкие, сочные розовые губы были воплощением всех моих мечтаний в подростковом возрасте. Черт. Да и во взрослом тоже.

О чем я только думал, когда выбирал ее? Как недальновидно было жениться на той, которую я так сильно хотел трахнуть! Я ненавидел себя за этот просчет, но еще больше я ненавидел ее.

Я бросил взгляд на Колю, но он смотрел не на меня, а на мою слишком красивую жену.

У меня сжались зубы, когда я увидел выражение ее лица. Она выглядела счастливой. Не фальшивая улыбка для камер. Не позирование. Это была искренняя, естественная улыбка. Я никогда раньше не видел ее такой. Мне это не нравилось. Она была еще красивее, когда так улыбалась, и это было уже слишком.

В голове пронеслись воспоминания о нашей первой брачной ночи; я часто думал об этом. Ее стройное красивое тело, лежащее на кровати, раздвинутые ноги, кровь и сперма на бедрах. Извращенное удовольствие от ощущения ее девственной киски, сжатой вокруг моего голого члена. Кожа к коже. Черт. До этой ночи я никогда не трахался без презерватива и уж точно никогда не имел девственницу. Идея все еще казалась ужасной, но чувства были смешанными. Я не продержался в ней и тридцати секунд. Я не кончал так быстро с тех пор, как впервые оказался внутри женщины. Это было двенадцать лет назад. Я вздрогнул, вспомнив, сколько тогда мне было, а моя партнерша была старше, чем моя жена.

В нашу первую брачную ночь у меня не было возможности не прикасаться к Кире. Секс был неотъемлемой частью сделки, но все, что случилось между нами, не имело для меня оправдания. Я не должен был почувствовать, какой влажной становится ее гладкая киска от одного лишь легкого движения пальцев. Я не должен был позволить ей обхватить мой член своими пухлыми губами. Не надо было пробовать ее на вкус. Я должен был держать себя в руках.

Она устраивала мне ловушку пострашнее, чем отец, и я даже не мог понять, специально ли она это делает.

Чем больше я наблюдал за ней, тем сильнее меня окутывал густой туман желания. Мои яйца были так чертовски тяжелы, что я не думал, что продержусь еще десять минут, не говоря уже об остатке ночи.

Я решительно отвернулся от нее. Больше я на нее даже не взгляну, решил я. С глаз долой — из сердца вон.

— Надеюсь, девчонки не слишком грубо обращались с ней до нашего прихода, — сказал Серега, присаживаясь рядом со мной. Он был самым милым и заботливым в нашей компании. Они с Мариной были идеальной парой. — Марина говорит, что все было немного напряженно. Я не знаю, что это значит, но надеюсь, что они ее не напугали. Извини, если что.

Я бросил на него взгляд. Серега сидел, повернувшись в противоположную от меня сторону.

Я беспокойно пожал обоими плечами.

— Она взрослая. Она может за себя постоять.

— Надеюсь, ей не придется этого делать, — заметил он.

Я ничего не ответил на это. Я не знал, что и думать. Все, что я чувствовал в последнее время, не имело ни малейшего смысла.

— Что ты видишь, когда смотришь на нее? — спросил я его. Сергей сидел ко мне спиной, но я знал, что он смотрит на несравненное великолепное создание, на котором я женат.

Мой лучший друг выглядел явно смущенным.

— Твою жену.

Я рассмеялся, и на самом деле это был не горький, а веселый смех.

— Смотри глубже. Давай, говори откровенно.

— Красивую женщину.

— Смотри глубже.

— Невероятно красивую. Секс-бомбу. Ирину Шейк и Анджелину Джоли в одном флаконе.

— Глубже.

— Когда я смотрю на эту женщину, я вижу лучший секс в твоей жизни, счастливый ты гад. Как тебе это?

Настала моя очередь выглядеть смущенным. Мы всегда были честны друг с другом. Это была одна из причин, по которой мы оставались друзьями с самого детства.

— Да, конечно, она красивая. Но знаешь, что я вижу, когда смотрю на нее?

— Что?

— Свою гибель. Эта женщина — ходячее разрушение на убийственно длинных ногах. Хаос. Убийца моего душевного равновесия. То, как я реагирую на ее внешность, — это смерть моим принципам. То, как я реагирую, когда чувствую ее киску, — это плюсы к плану тирана.

— Тиран — это твой отец?

— Конечно.

— Какого хрена тебя это волнует? — резко спросил он.

— Что?

— Какого хрена тебя волнует, что думает твой отец? Ты всегда воюешь с ним, причем тут эта бедняжка? Да, твой отец, может быть, тиран, но она-то причем.

«Она просто шлюха», — подумал я, но не сказал этого вслух. Одно дело, когда я так думал, но никто другой не имел такой привилегии.

— Она не тиран, — согласился я. Меня удивило, сколько усилий мне потребовалось, чтобы выдавить из себя следующие слова. — У тиранов есть мозги, право голоса и выбор. Она продала все это. Ты знаешь, кто она такая?

Он смотрел на меня с широко раскрытыми глазами, его взгляд говорил: «Что ты, черт возьми, несешь?»

Я сам ответил на свой вопрос.