Невменяемый дипломат
Шрифт:
Однако он и в самом деле чувствовал себя неважно. Что-то внутри вражина своим ударом явно повредил, и какому-нибудь врачу, а еще лучше Медиальту, следовало показаться на глаза как можно быстрее.
«Ничего, пока потерплю», – сказал себе он.
В зале трактира никого еще не было, пришлось идти на кухню. Картина там была совсем иная, чем на окраинах империи: готовкой занимались две женщины и два сентега. Явный дефицит рабов просматривался, явный. Как же они тогда в самой столице ценятся?
После вопроса постояльца о раннем завтраке все глаза повернулись к самой массивной женщине, именно она здесь
Вначале была накормлена Ягуша, которая тут же задремала, расслабившись. Невменяемый умял все остальное, радуясь своему не пропавшему аппетиту и тяжело вздыхая по поводу плохого самочувствия. Его тоже в сон потянуло, но следовало бежать отсюда как можно дальше и быстрей. Снося личные вещи из комнаты в телегу, он с несколькими встречными затеял короткие разговоры, в которых жаловался на нежданную болезнь служанки и немедленный отъезд домой, причем домой на север, называя город на расстоянии полдня пути отсюда.
Затем помог сойти вниз девушке, уложил ее на соломку и тронулся в путь. И опять пошли пейзажи, раскинувшиеся по сторонам от тракта, и опять начались заслоны. Сегодня дотошно-любопытных сентегов оказалось не в пример больше, чем вчера. Останавливали и расспрашивали уже чуть не на каждом втором воинском заслоне, которые теперь стояли на каждом километре. Причем все сентеги были взвинченными и агрессивными. Сказывалась близость столицы, и наверняка не всем нравились приказы императора о недопустимости передвижения воинских группировок. Теперь уже и маленькие группки охранников останавливали и запрещали двигаться дальше. Ввели лимит на количество охраны даже для самых титулованных особ. Хочешь ехать дальше? Можешь взять с собой только четверых сопровождающих.
Скандалы звучали практически в расположении каждого заслона. Недовольная знать, спешащая в столицу, переходила на крики, каркала на сердитых проверяющих, угрожала им, и местами доходило даже до потасовок.
Но крестьянскую телегу не задерживали. Как правило, вопросы следовали от одного или двух сентегов прямо на ходу:
– Ну и куда вы претесь? – на своих длинных ногах они легко поспевали за движущимся гужевым транспортом.
– Домой, тэш! – и Кремон называл очередной пригород очередного населенного пункта, где якобы и находилось поместье.
Порой самые ретивые тыкали шпагами в солому, нарываясь на ругань конклатерры. Мнимая Риона не стеснялась в выражениях, сетуя, что уже и так два горшка разбили с маслом и другие вещи попортили своим противным железом.
Вот так и двигались, пока Кремону совсем плохо не стало. Внутренности так болели, словно туда кто шилом тыкал.
«М-да! Успел мне этот Медиальт перед своей смертью нагадить! – досадовал Невменяемый, стараясь не кривиться. – Хочешь, не хочешь, а в какой-то трактир заворачивать придется…»
Как потом выяснилось, поселок, в котором они остановились, был центром нескольких усадеб одного рода, которые общими усилиями построили довольно солидный постоялый двор.
Трактир его славился на всю округу, и почти каждый путешественник старался именно здесь подкрепиться в дороге. Тут не было ни одной рабыни, все работы выполнялись сентегами.Когда они насытились, Кремон сказал Ягуше:
– Иди в повозку, подремли, а я поищу врача, пусть меня посмотрит. Уж больно неважно себя чувствую.
– Так, может, я смогу помочь? – встрепенулась Ягуша, но Кремон помотал головой:
– Нет-нет, тебе силы набирать нужно. Иди!
Ягуша ушла, а Кремон подался на кухню. Оттуда его послали в большой господский дом, стоявший в нескольких сотнях метров от трактира. Отойдя подальше, он свернул в кусты и принял свой настоящий облик – иначе у врача могли бы возникнуть вопросы.
В холле дома его встретил какой-то сентег.
– Что-то у меня внутри все колет, – пожаловался Кремон. – Пока конклатерра вернется, совсем от боли изведусь. Можете помочь?
– Могу, если заплатишь. Да еще и на пару лет омоложу! – обрадовался птицеподобный врач предстоящему заработку и назвал цену: – Это тебе обойдется в пятьдесят гравов.
Невменяемый не удержался от выразительной мимики: пятьдесят местных гравов равнялись примерно сотне энормианских стасов, и за них здесь можно было купить шикарного похаса. Поэтому, помотав головой, приступил к торговле:
– Тэш, не надо мне омоложения. А за простенькое лечение я готов заплатить целых два грава.
Сентег затрясся, с бешеной скоростью щелкая клювом. Кажется, он ухохатывался от всей души и долго не мог успокоиться. Наконец он воскликнул:
– Мне уже давно за двести, и брать меньше за свои услуги мне собственное достоинство не позволяет. Тем более если речь идет о лечении раба!
Он сосредоточился, и по его взгляду было понятно, что он уже начал просматривать человека магическими умениями. У Кремона возникло подозрение, что он имеет дело с Медиальтом. Но такого быть не могло – те отличались особыми бляхами на груди, только им присущим плетением ремней экипировки и способом завязывать шарф и несколькими, загадочно окрашенными перьями на крыльях.
Но на всякий случай гость с севера решил уточнить:
– При всем уважении к тебе, тэш, осмелюсь заметить, что такие расценки только у Медиальтов. И только при обслуживании иных тэшей.
– Ха! А я лечу лучше большинства Медиальтов. Так что могу требовать за свою работу столько, сколько считаю нужным.
«Все понятно! Наглая и чванливая птица! – решил Кремон. – Просто какой-то зазнайка! Надо уходить отсюда и искать лекаря подешевле…»
Он тяжело вздохнул и развел руками:
– Извините, тэш, но такие траты я себе позволить не могу… Ладно, может, хворь сама пройдет…
Сентег немного помолчал, глядя на него, и вдруг воскликнул:
– Ого! Да ты скоро умрешь! Можно сказать, и ночь не переживешь! Но самое невероятное, тебя атаковали структурой быстрого гниения! Шейтар меня загрызи! Раб атакован структурой, которую умеет сотворить только Медиальт высокого класса! Не двигайся! – он зашел сбоку, потом со спины, ощупывая тело человека руками. – Вот так чудеса!
«О чем он мелет? – с нарастающим беспокойством думал Кремон. – Как он может такое рассмотреть? Он же не Медиальт! Уж не врет ли он? Скорей всего!..»