Невменяемый дипломат
Шрифт:
Глаза удалось скосить так, что в поле зрения попала отделанная искусной резьбой дверь. Такие могли быть в императорском дворце. Тут дверь открылась, и в комнату вошел… Кашад!
Захотелось радостно закричать, но язык не слушался. Кашад взглянул на лежащего и что-то воскликнул, но Кремон его не услышал. Разве что возник в ушах какой-то шум.
Товарищ, видимо, что-то подобное подозревал. Он метнулся к двери, что-то крикнул наружу, потом подошел к кровати, уселся рядом на стул и, сформировав узко направленный канал звука, стал переправлять свою речь чуть ли не прямо в мозг Кремона:
– Если меня
Что-то он наверняка видел в ауре Кремона и в его напряженном взгляде, но не стал уточнять, как долго Невменяемый был без сознания. Вместо этого он с оптимизмом стал рассказывать новости и заверять в том, что все нормально, выздоровление идет успешно и очень скоро они опять будут проводить спарринги, сражаясь на мечах.
– Мы с Рионой не просто сумели доставить первую повозку сказок в столицу, но сделали это чуть ли не одновременно с твоим прибытием по другому тракту, – говорил Кашад. – Мало того, мы сразу дали заказ местным типографиям, и теперь твои сказки печатаются тысячными тиражами и продаются прямо со дворов типографий. Бум! Всемирная слава! Имя Кремона Низу сейчас самое популярное не только в Полюсе и Центре, но и во всей империи. А если к этому добавить еще и твои ратные подвиги… Да я и сам купаюсь в океане твоей славы, по причине нашего близкого родства.
Он заметил, что Кремон слишком часто моргает, явно пытаясь о чем-то спросить, но не стал это выяснять, а начал успокаивать:
– Не переживай, все нормально! Недаром тобой Медиальты занимались!
«Вот это меня и пугает! – хотел герой крикнуть, но не мог. – Лучше бы меня лечил первый попавшийся тэш, и я был бы спокоен, а так слишком уж ты пытаешься меня обрадовать… Не к добру это!..»
Дальнейшие слова товарища только лишний раз убедили раненого, что радоваться рано. Воровато оглянувшись на дверь, Кашад подался к Невменяемому:
– Ты меня слышишь? Понимаешь?
Кремон дважды опустил и поднял веки.
– Мне жутко стыдно, но я не могу не признаться. Иначе меня совесть заест насмерть. Правда, я давал клятву никогда об этом даже не заикаться, но ведь мы с тобой как братья, верно?
Невменяемый еще раз опустил и поднял веки, готовясь к самому страшному.
– Так вот… С самой первой ночи, как мы с тобой стали жить в доме Сату-Лгава, Риона каждую ночь приходила ко мне, и мы с ней занимались любовью час, а то и полтора. И я подло молчал об этом. Прости меня, если можешь, за то, что не признался сразу… Уж слишком она настаивала на моем молчании…
«Да она и на моем молчании настояла! – Кремону очень хотелось расхохотаться во весь голос, но ничего, кроме как по очереди опускать и поднимать веки, он сделать не смог. – Ай да Риона! Ох, Риона!.. Эх, Рионушка!.. Вот так затейница!..»
Движения век были восприняты почти верно:
– Так ты меня прощаешь? Точно? Уф! Я счастлив! Честно, честно! Потому что собираюсь как-то узаконить, сделать более продолжительной свою связь с Рионой. Не знаем, где мы будем жить первое время, но самое главное, что у нас вскоре будет ребенок! Мне Риона вчера призналась…
Мысли в голове у Кремона понеслись вскачь:
«Ребенок?! У нас?! Или у них? Вот так новость! Кашад правильно сделал, что рассказал мне все это сейчас,
когда я не могу пошевелиться. Что-то мне кажется, что я бы ему врезал в глаз!.. Хотя бы для того, чтоб морда такая счастливая не была! – Но Невменяемый тут же осадил себя: – Стоп! Чего это я? Неужели ревную? Они счастливы, вот и прекрасно… Тем более что у меня теперь есть Ягуша…»А Кашад уже с энтузиазмом говорил о чем-то другом.
Но тут появился главный целитель империи, велел Кашаду уйти и начал колдовать над Кремоном. Глаза энормианина закрылись сами собой, и он провалился в оздоровительный сон.
После второго пробуждения головной боли уже не было, он ощущал свою голову, шею и верхнюю часть груди. Помещение было тем же самым, освещение – прежним, а на стуле сидела Ягуша и читала книгу.
– Привет! – непослушными губами прошептал Невменяемый.
Девушка вздрогнула, резко повернула голову и склонилась над ним:
– Привет! Тебе уже легче? Я так испереживалась… – на глазах у нее показались слезинки. – Ты не приходил в сознание…
И она запнулась на полуслове, видимо, припомнив инструкции Медиальтов: выздоравливающему нужны только положительные эмоции.
– Теперь уже все отлично, – сказал Кремон. – Иду на поправку. Так что давай, рассказывай все как есть… Мы ведь договорились говорить друг другу только правду… Сколько я уже так прохлаждаюсь?
Ответ его все-таки шокировал:
– Девятый день… Но Медиальты утверждают, что все страшное позади!
– У-у-у-у! Как же так?! У меня ведь иммунитет против подобного оружия! – в груди стало разгораться тепло, разлилось по всему телу. – Что это за гадость, которой меня приложили? И кто это такой шустрый оказался?
– Круке-Кре и утверждает, что, если бы не твой иммунитет, ты бы в головешку превратился…
– Нет, так не пойдет! Рассказывай мне все четко и по порядку, – потребовал раненый. – Начиная с того самого момента, как огненный шар вылетел из-за спин телохранителей императора.
Ягуша вздохнула и приступила к рассказу.
Атаковал энормианина один из самых надежных вроде бы придворных. Занимал он должность первого помощника главного целителя, являлся и сам Медиальтом, вот потому его удар и оказался не просто двойной силы, но еще и был напичкан разными смертельными составляющими. Предатель уже давно был тайным членом «Ложи верных приличий», и ему, в случае победы, заговорщики обещали пожизненную должность главного Медиальта империи. Людей этот сентег ненавидел, одно только упоминание о древних раритетах книгопечатания его бесило, и известие о том, что жизнь в большом мире развивается во всем многообразии, довело его до сумасшествия.
Предателю поручили при удобном случае уничтожить самого императора, но случай так и не представился. Поэтому опасавшийся за свою жизнь сентег собирался в ближайшее время покинуть двор и бежать. Но тут перед императором появился чрезвычайный посол. Вот у ярого верноприличника мозги и заклинило. Вот он и атаковал, исходя злобой и ненавистью, применив один из редчайших артефактов, помогающих накопить еще одну силу Эль-Митолана и использовать ее при атаке. Вот удар и получился чуть ли не двойной силы. Ну и напоследок предатель уже остатками силы попытался ударить и по самому императору. Понимал, что ему уже все равно не жить…