Невольная связь

– Посмотрим, – милостиво заключил Широков, а я мысленно задалась вопросов, долетит ли металлический клош с моей стороны стола в голову Широкову.

Но проверять не стала. Подхватила столовые приборы и начала есть.

Я старалась не смотреть на Глеба. Что я там не видела? Идеальный костюм, тошнотворной расцветки галстук? Или белоснежную рубашку?

Впрочем, рубашка не была столь белоснежной. Нет, наверное, показалось.

Я прищурилась, чтобы лучше рассмотреть. Не показалось. На груди Глеба сорочка была испачкана чем-то красным.

Не нужно быть гением, чтобы догадаться. И пятно было таким, не похожим на кровь. Смазанным. Словно к Широкову прижималась женщина.

Наверное, так и было.

Я не знала, как должна выглядеть женщина Глеба Широкова. Даже не представляла, что может заставить бедняжку быть с этим чудовищем по доброй воле.

Хотя, кто сказал, что Широков не может принуждать к сексу кого-то еще, кроме меня? Кто знает, вдруг у него хобби такое? Глеб Алексеевич весьма состоятельный человек, чтобы. содержать дома, а в каждом по десять пленниц. Я так и представила себе Широкова в роли Синей бороды. Надо бы побродить по дому, поискать темные чуланы. Вдруг действительно и в этом особняке скрыто пара убиенных бедняжек.

А женщину, чья помада на рубашке Широкова, стало искренне жаль. И вдвойне жальче, если он ее не принуждал. Любовь ведь слепа. Можно и в такое чудовище влюбиться.

Но ту неизвестную мне девушку было жаль и по другой причине. Широков ее обманывал. Он ведь почти изменил ей. Со мной. Заставил мен спать рядом с ним. Заставил испытать то, чего я не хотела испытывать. Сексуальное влечение.

– Ты поела? – голос мужчины выдернул меня из хаоса мыслей.

Я торопливо подскочила на ноги и принялась убирать посуду.

Да, я ничего не забыла. Помнила, как Глеб совершенно без усилий отыскал в моем теле чувствительные точки. Как трогал там! Нет, не спорю, с интимными ласками Глеб справлялся лучше, чем с поцелуями. Но как же мне было стыдно! И сейчас стыдно, до сих пор. И за ту несчастную бедняжку обидно.

Вот ведь сволочь и скотина!

– Не желаете ли десерта, Глеб Алексеевич! – натянуто заулыбалась я, прикинув, что видела аптечку в спальне. И определенно, в ней должно быть слабительное.

– Десерт? – от его голоса, прозвучавшего слишком близко, прямо за моей спиной, у меня волосы встали дыбом на затылке.

И как я не заметила Широкова? Оказывается, для своей комплекции мужчина очень ловко и бесшумно двигается.

Я едва не выронила тарелки из рук. А, может, зря не выронила. А лучше всего – надо было их уронить прямо на Широкова. В идеале – на его затылок. Там как раз уже было местечко, пригодное для испытаний.

– Тебе доставили одежду? – продолжал говорить Глеб, а я дернулась в сторону, когда мужские пальцы коснулись моей шеи. – Там ведь есть пара специфических нарядов. Сходи. Примерь.

Я отрицательно тряхнула головой. Да конечно! Видела я те ленточки, которые в руки взять страшно. Не стану я их носить! Перетопчется этот Широков!

– Это не просьба, Сабина! – жестче обронил Глеб. – Выполняй!

Я взглянула на мужчину. Мне пришлось обернуться, чтобы смотреть в его лицо. Пришлось даже запрокинуть голову, потому что Глеб был гораздо выше ростом.

Что именно рассмотрел Широков в моих глазах, я не знала. Но его взгляд вспыхнул азартом и предвкушением.

– Не смей, Сабина! – пророкотал Глеб, – Только попробуй разбить хоть одну тарелку!

Ну, конечно! Именно так я и сделаю!

Я с нескрываемым наслаждением швырнула тарелки на пол. Следом – фужер.

Вовремя отпрыгнула подальше от цепких мужских пальцев. Я была ловкой и проворной. Пусть в сравнении с Глебом меня можно было смело считать слабачкой, но природная вредность и упрямство не позволяли мне опустить руки и покорно сдаться на растерзание чудовищу.

Я стремительно взлетела на стол, пнула вазочки, подсвечники, дорогущую бутылку вина. Бордовая жидкость расплескалась, испачкав одежду Глеба.

– Допрыгалась! – взревел Широков и ринулся на меня.

Я увернулась, спрыгнула со стола и помчалась из комнаты. По пятам за мной гнался монстр. Я чувствовала его тяжелое дыхание. Слышала его брань и угрозы.

Да, он определенно меня придушит, когда догонит.

Если догонит!

А я понеслась не в спальню на второй этаж, а вниз по лестнице, в подвал. Именно там, я уже знала, была особая комната с прочными дверьми и замками. Был один подвох, ключей от комнаты у меня не было. Однако я знала, что каждые три часа охранник спускается и все проверяет. Такой вот у Широкова протокол безопасности.

И по моим подсчетам время обхода вот-вот наступит. Была вероятность, что Глеб запретил охране появляться в доме ближайшие несколько часов. Но я понадеялась на чудо.

Мне повезло. С верзилой Мухтаром я столкнулась нос к носу, когда тот, проверив комнату изнутри, выходил из хранилища. Дверь была приоткрыта, а Варгинов замешкался.

– Убью! – рычал Широков мне в затылок, а я прибавила скорость.

– Да что опять стряслось?! – уточнил Мухтар, а я проскользнула в появившийся просвет, увернулась от рук охранника и дернула за тяжелую ручку, чтобы закрыться изнутри, по пути я ладонью шарахнула по панели с кнопками и цифрами, раздался писк.

А еще я кое-что не учла. Широков был слишком близко, умудрился ввалиться следом за мной. По пути Глеб оттолкнул охранника. И то ли верзила не ожидал такого представления, то ли решил не вмешиваться в разборки между шефом и его пленницей, но мы с Широковым оказались в просторной комнате-сейфе вдвоем.

Дверь приглушенно щелкнула, отрезая нас от охраны. А я забилась в самый дальний угол.

– Не подходи...те! – выкрикнула я, выставив руки вперед.

Широков наступал, глядя на меня исподлобья. Мне казалось, он именно сейчас придушит меня. Как раз и свидетелей нет.

Свет в помещении стал тусклым, а потом и вовсе погас, погрузив нас в непроглядный мрак.

– Твою ж, блядь, мать! – заорал Широков так, словно его переехало катком. – В моем доме хренова туча комнат! А ты решила спрятаться здесь?!

– А что такого? – буркнула я. – Только здесь нет кроватей. Я проверяла.

– Ты... ты… ты самая... – захлебывался Широков матами, и только эти слова были самые понятные из всего, что он орал на все помещение.

– Ну что вы так кипятитесь, Глеб Алексеевич, – фыркнула я. – Ваш верный Мухтар непременно нас освободит.