Невольная связь

А она накрыла ладонью его щеку и надавила так, чтобы Глеб слегка повернул голову. Да, так гораздо удобнее.

Сабина провела язычком по его губе и слегка надавила. Глеб уже двумя руками обхватил ее голову и прижался ртом теснее.

Черт раздери! Какая же она, эта девчонка!

Она целовала его. Сама. Ласкала и изучала его губы, настойчиво ворвалась в его рот и коснулась языка.

Кажется, Глеб застонал. Ему нравилось то, что делала Сабина. По своей воле. С ним.

А он перехватил инициативу. Он ведь мужчина, старше, мудрее, опытнее. А она всего лишь девчонка.

Жадный поцелуй набирал обороты. Глеб теснее прижимал к себе Сабину, подхватил, изменил положение тел так, что девчонка теперь сидела верхом на нем.

А ее руки обнимали его за шею, ероша волосы. Глебу и это нравилось. Оказывается, у Сабины удивительно ловкие пальцы, они задевали какие-то эрогенные точки, отчего Широкову было мало простых касаний.

Всего на миг он оторвался от нежных губ, позволил и ей, и себе судорожный вдох. И вновь приник к влажным губам.

Кромешная тьма обостряла все чувства. И близость Сабины воспринималась как-то иначе, острее и ярче.

***

Мне казалось, что рядом со мной совсем не Глеб Широков. Не может ведь тот монстр, что вечно ругался, орал и унижал меня, настолько трепетно целовать меня? Просто не может, и все.

Я сидела на его коленях, перебирала короткие волосы пальцами. И целовала мужские губы, твердые, настойчивые, приятные наощупь.

Я не видела Глеба. Его глаз. Его лица. Только чувствовала горячее дыхание на своем лице, и обжигающие прикосновения на шее и спине.

Я потерялась в этом поцелуе. Растворилась в тех эмоциях, что он всколыхнул во мне. И эту сладкую пытку не хотелось прекращать. Хотелось вновь и вновь чувствовать жадные губы на моих губах, наслаждаться влажным танцем языков и робкими почти невинными прикосновениями ладоней.

Действительно, странно. Тот Глеб Широков, который рычал на меня еще полчаса назад, не упустил бы момента. Ведь я сидела на его коленях и чувствовала его возбуждение. Давление твердой пульсирующей плоти невозможно игнорировать.

Однако Глеб всего лишь целовал меня. И если в тот раз облизывания моего рта мне показались не очень приятными, то сейчас все было иначе.

Так, стоп! Пора приходить в чувства!

Эту команду я повторяла вновь и вновь в мыслях. Но тело подчинялось совсем иным приказам. Будто Широков отыскал у меня парочку заветных кнопок, нажал на них, и моя воля ослабла.

Состояние гипноза исчезло, когда я ощутила мужские пальцы под моей одеждой.

– Глеб Алексеевич, имейте совесть! – выдохнула я.

– Черт, а ты не можешь еще помолчать? – так же тихо пробормотал Широков.

– Легче меня убить, чем заставить молчать, – фыркнула я и торопливо отползла с мужских колен.

– У меня есть и другой более приятный способ, – хмыкнул мужчина, а я прям-таки видела его физиономию, довольную и надменную.

– Хорошего помаленьку, – ответила я.

– То есть сейчас тебе понравилось целоваться? – уточнил Широков.

– Глеб Алексеевич, вы меня пугаете. Порой ведете себя, как ребенок, – сухо подметила я, а Широков вздохнул. И хорошо, что в комнате было темно. Так бы Глеб увидел мои пунцовые щеки и, я была уверена, взгляд мартовской гуляющей кошки.

И вдруг со стороны двери донесся характерный писк и звук открывающегося замка.

И голос Мухтара:

– Как-то непривычно тихо. Поубивали друг друга?

– Чего так долго? – рявкнул Широков, а я взглянула на мужчину.

Нет, ну чего ж так орать? Наверное, яркий свет как-то негативно влияет на Глеба Алексеевича. Иначе с чего такое недовольство, если нас освободили?

Глеб уже поднялся на ноги и поправлял одежду. Я шагнула к выходу, но проскочить не удалось. Наше с Широковым перемирие завершилось. И мы вернулись к тому, на чем прервались в столовой. То есть, к военным действиям.

– Живо наверх, Сабина! И не вздумай перечить! – прорычал Глеб, а я закатила глаза к потолку.

– Можно подумать, у меня есть выбор, – фыркнула я.

– Глеб Алексеевич, если надо, можно запереть девчонку здесь до утра, – предложил Мухтар, а я демонстративно похвасталась перед охранником маникюром на среднем пальце левой руки. Мой жест не понравился верзиле. Но мне было плевать. Пусть хоть убивает. Терять мне все равно нечего.

– Вот же..., – дернувшись в мою сторону, прошипел Мухтар, но Глеб преградил ему путь ко мне, закрыв плечом.

– Все свободны, – раскатисто скомандовал Широков, – Проследи, чтобы в доме никого не осталось.

– Так точно, Глеб Алексеевич, – кивнул охранник, а я побрела вверх по лестнице.

Выбора не было. Сбежать не получится. По крайней мере не сейчас, когда я даже толком не знала, где находится дом Широкова, ведь меня привезли сюда в багажнике.

Глава 8

Глеб сидел в кресле у окна. Постель была пустой. Сабина заперлась в ванной. И по подсчетам Широкова девчонка уже должна вот-вот выйти. Либо он вышибет дверь. Не в первый раз же.

Глеб посмотрел на идеально заправленную постель. Металлические браслеты лежали поверх покрывала. Признаться, Широков не очень радовался перспективе спать и эту ночь в них. Запястье до сих пор ноет, да и у девчонки, Глеб видел, остались следы. Так что, затея крайне неудачная.

Широков вздохнул и откинулся на спинку кресла. Мужчина уже принял душ в одной из гостевых комнат. И даже, как послушный мальчик, надел гребаную пижамку. Это бесило, стесняло движения. Да и вообще, Широков предпочитал спать нагишом. Но уже вторую ночь ложился в постель одетым.

И секса у него не было с того момента, как Сабина появилась в доме Широкова. Нездоровая какая-то тенденция, если вдуматься.

Нет, надо что-то с этим решать. Решать с девчонкой.

А еще Глеб четко помнил, как они целовались. Разве такое забудешь? Особенно, если целовались полчаса назад.

У Глеба в крови все еще гулял адреналин. И казалось, будто он чувствует вкус нежных губ.

Широков попытался представить на месте Сабины другую девушку. Ту же Карину, которая была готова удовлетворить любой каприз Широкова.

Но воображение работало плохо. И не в ту сторону.

Глеб открыл глаза. Именно в этот момент в комнату вернулась Туманова, завернутая в темно-синий халат, принадлежащий Глебу. Что ж, пусть. Широков не возражал. Ему даже нравилось видеть Сабину в своей одежде.

И вновь вспомнился поцелуй. Вернее, оба. Тот, когда Глеб набросился на девчонку. И второй, когда она сама по своей воле целовала его.

Огромная разница.

– Надо поговорить, – хмуро изрек Широков, а Сабина туже затянула пояс на талии.