Невозможно устоять
Шрифт:
Ты ждёшь меня. Моим родным придётся отпустить меня – паутина болезни сильнее, и она уже не отпустит меня.
Ким Лиён,
20 января 2007».
Я легонько провела пальцем по подписи, немного сжимая письмо в руке и вздыхая.
На обратной стороне свежей ручкой и аккуратным почерком Тэхён написал:
«Я даю тебе подсказку, а ты сама вольна распоряжаться ею так, как посчитаешь необходимым».
Я, быть может, даже не должна была читать это письмо, я не имела ни малейшего права видеть хотя бы одну строку отсюда, но Тэхён доверился мне. Доверил мне последние слова мамы, женщины, которая всю жизнь страдала, тосковала и любила. Неужели действительно существует такое чувство? Мне это так чуждо, непонятно. Девушка с неопределённой личностью, ведь
Неужели тётя Лиён действительно любила какого-то мужчину пятнадцать лет, хотя и была счастлива в браке с ребёнком на руках? Слишком глупо с её стороны. Я не знаю, что такое любовь, потому что мне не довелось испытывать подобные чувства. Как человек понимает, что влюблён? Если вдруг это чувство нахлынет, я обязательно его узнаю? Что-то мне не особо верится в это.
Содержание этого письма чувственное, трепетное, только в книгах я встречала такую ярко выраженную привязанность и отдачу другому человеку, а в этом-то и проблема: ситуация кажется настолько нереальной, что воспринять её как настоящую, случившуюся с обычным человеком – невозможно для меня. Наверное, я всю жизнь и продолжала бы думать, что такое бывает только в книгах, которые я без конца читаю.
И что же теперь, я была не права? Всё дело не только в физических влечениях, которые я время от времени испытываю или испытывала раньше к парням? Я внушала себе, что истинной любви нет, гребла всех под одну гребёнку, исходя лишь из тех примеров, которые встречала лично. Боже, но я всё равно не могу понять, как можно так сильно любить, не понимаю, почему она довела себя до такого состояния, лишившись какого-то мужчины. Ведь всё проходит, забывается, я сама убедилась в этом. За столько лет она должна была оставить прежнюю привязанность сзади, вдалеке. Однако не смогла, она дала своей слабости корма и подпитывала её каждым таким письмом, поэтому и погубила свою жизнь. Слишком печально, но и слишком глупо.
Я откинула письмо на столик и, прикрыв лицо руками, простояла так несколько минут, чтобы успокоиться – эмоции переполняли меня: противоречия, печаль, сострадание к тёте и всем вокруг, кто был связан с этой историей. Встряхнувшись, я похлопала себя по лицу и заглянула в зеркало, возле которого стояла всё это время: уставший вид, который в последнее время не покидает меня, растрепанные волосы, которые за весь день я ни разу не расчесала, а просто завязывала в хвост, ещё более узкие глаза от плохого сна – полный комплект, что ещё сказать.
— Нужно будет принять тёплый душ и перестать думать о всяких жизненных проблемах, — я с тяжелым вздохом захлопнула дверцу шкафа с зеркалом и, снова хлопая пару раз себя по лицу руками, вышла за дверь и подумала: «Но прежде я должна разъяснить кое-что для себя».
Все ещё с неким камнем на душе, я быстро спустилась вниз и завернула в коридор под лестницей, направляясь прямиком в кабинет отца – он не любит, когда его отвлекают от работы, поэтому придётся застать его в не очень хорошем расположении духа.
— Папа? — после короткого стука, я вошла, не дожидаясь согласия.
— Лин? — он поднял на меня удивлённый взгляд, приспуская очки, которые он носит для чтения. — Зайди позже, милая, у меня много работы.
Игнорируя его слова, я прошла вдоль кабинета и под его недовольным взглядом села в кресло с другой от него стороны стола.
— Дочь, — папа сдвинул брови, недоумевая от подобного моего поведения, — случилось что-то серьёзное? Ты кажешься обеспокоенной.
— Мы просто должны обсудить с тобой кое-что, это не займет много времени, тем более, что ни у тебя, ни у меня его нет сегодня, — я сцепила руки в замок и положила их на рабочий стол, заглядывая папе в глаза. — Я запуталась в одном давнем деле, и теперь мне необходимо найти объяснение, которое, думаю, лучше, чем ты, мне не даст никто.
Папа снял очки, отложил в сторону бумаги и, зажмурив от усталости глаза, тяжело вздохнул.
— Разумеется, я слушаю тебя, моя милая.
Кто-то обидел тебя? Я почти никогда не видел тебя в таком растерянном виде.— Значит, ты просто не часто смотришь на меня, папа, — я хмыкнула и, махая в его сторону рукой, серьёзно произнесла: — Не знаю, имею ли я право вмешиваться в чужую жизнь, Тэхён меня заинтриговал, но толком не объяснил, а ещё он передал мне письмо своей матери.
Он немного напрягся и откинулся на спинку кресла.
— Письмо? Зачем парень сделал это и где нашёл его?
— Это мне неизвестно. А насчёт целей: я подслушала ваш с мистером Ким разговор и сделала поспешные выводы, — я неловко опустила голову и нервно перебирала пальцами ручку, лежавшую на столе. — Пап, я просто хочу знать правду, так как помню всех твоих любовниц, хотя ты и доказывал, что это лишь плод моего воображения, которое мать подпитывает своими гневными речами в твою сторону. Я смирилась, правда. Мне больше не пятнадцать, я знаю, что так поступают все – это люди, мы - люди, слишком слабые существа, чтобы противостоять искушениям. Тебе должна быть понятна моя подозрительность, ведь столько всего странного связано с миссис Ким. Ким Тэхён сказал мне, что ты не связан с ней чем-то большим, если исключать дружбу, но тогда расскажи, что имел в виду дядя, когда говорил, что тебя с ней что-то объединяет. Поясни, почему ты так много времени проводил с ней в последний год её жизни, потому что, зная твою жизнь гуляки, я уже готова верить во всё что угодно.
Я тяжело вздохнула и вызывающе взглянула на отца.
— Моя милая девочка, — папа встал с кресла и подошёл к двери-окну, задумчиво всматриваясь в одну из статуй, расположенных в саду, — хотя ты и говоришь, что взрослая, хотя я и вижу это сам – никак не могу смириться с этим, правда. Такое чувство, что завтра я вскочу в шесть утра и повезу тебя в школу, ведь ты ещё слишком мала, чтобы ездить самостоятельно. А потом ты приходишь ко мне, такая красивая, изящная, с таким серьёзным и глубоким взглядом, что я на миг задумываюсь: «Вау, неужели это действительно моя крошка Лин?». Я всегда хотел для тебя лучшего, я жил ради тебя, ради семьи. Работал, чтобы прокормить тебя и сделать счастливой. Лучшая школа, кружки, которые ты посещала: танцы, пение, рисование – всё я делал для твоего благополучия. Университет, который расположен рядом с институтом искусств – надеялся, если ты будешь рядом с тем, что нравится, твоя неприязнь к нам с мамой притихнет, ведь я знаю, как сильно ты не хотела поступать на факультет экономики. Я покупаю тебе лучшие вещи, машины, технику. И, знаешь, ты всё равно несчастна. Я видел это, я продолжаю замечать, что ты во многом недоверчива, категорична к людям, апатична. Я так отчаянно пытался обеспечить тебя деньгами, что в итоге забыл быть рядом с тобой, пока ты утекала из моих рук. Ты сама воспитала в себе личность, хотя тебе было тяжело без моей с матерью поддержки, без друзей и…
— Это всё в прошлом, пап, я пришла обсуждать не это. Я прекрасно знаю, что ты любишь меня, мы с тобой не раз говорили об этом, хватит, это тяжелая для нас с тобой тема. Уже всё случилось, я уже учусь там, где хотели вы, я уже действительно не ребёнок, я росла без поддержки в постоянных ссорах и распрях без друзей, верно, — я покачала головой и прикрыла глаза от усталости. — Просто не будем об этом сейчас. Вернёмся к предыдущему вопросу.
— Значит, давай по порядку, — папа понимающе кивнул и пошёл к серванту, доставая оттуда коньяк с бокалами и расставляя все это на рабочем столе. — Ты хочешь знать это не из-за меня, а из-за Тэхёна, верно?
— О чём ты? — я внимательно наблюдала, как он разливал содержимое бутылки. — Но раз уж ты сказал, то меня это волнует. Как я смогу смотреть ему в глаза, если окажется, что они, Тэхён и мистер Ким, уехали тогда из-за ваших возможных отношений с миссис Лиён? Ты должен меня понять, я перемывала кости Ким Тэхёну девять лет, ненавидела его и называла предателем, лицемером, гнилым и отвратительным человеком – да если я начну перечислять весь свой лексикон, тогда уж точно нескоро выйду из этого кабинета, а времени-то мало.