Невыносимое счастье опера Волкова

– Я знаю этот особняк, Тони. И я тебе ответственно заявляю, что побег – дерьмовая идея! Он записан на одного из людей Шляпина, поэтому и искать его будут долго. Кругом лес и всего пара недостроенных домов. До города километров шестьдесят по трассе, за дверью куча вооруженных бандитов, а у нас даже ножа нет! Вопрос: ты рехнулась или решила свести счеты с жизнью?! Еще десять минут назад у тебя были на нее “грандиозные планы”!

– По крайней мере, мы попытаемся.

– Попытаемся что? Загреметь в гроб по-быстрому? Получить пулю в лоб?

– Ужасно звучит, – морщусь. – Попытаемся выбраться. Тем более, ты знаешь расположение выходов, ты сам сказал. А значит, не такое уж это и безумие. Где ближайший?

– В пяти метрах. За дверью коридор и прямо направо лестница. Их из подвала два. Выхода. Один сразу в дом, второй на задний двор. Оба наверняка стерегут. У-у-й, на хрен я тебе это говорю?! Нет, ты ненормальная! Это не я прокурил все мозги, а ты! Давай лучше не будем рыпаться и дождемся твоего грозного опера со своими спецами, пусть он сам все разрулит?!

– Ты сам сказал: искать особняк будут долго.

– Твой Виктор землю голыми руками перероет ради тебя. Не переживай. Уверен, уже начал.

– Я не переживаю. Я сидеть не могу. Сидеть и ждать: то ли нас будут пытать, то ли пристрелят, то ли еще чего покруче. А вдруг они уже добрались до документов? Вдруг уже сейчас идут сюда, чтобы избавиться от свидетелей? Надо бежать!

– Ты боевиков пересмотрела? Куда я тебе побегу в таком состоянии?! Я даже стою с трудом, Нин. Не делай глупостей. Не надо. Тебе надо думать о ребенке, и… – и что еще, Игнат не договорил.

Мы оба замолчали, переглянувшись. С другой стороны двери послышался шум. Возня. Суета. Разобрать, что там происходит, было не то что сложно – невозможно. Сколько ни прислушивайся – ни черта не слышно.

Сказать, что я напряглась, – не сказать ничего. Да и не я одна. Игнат, опираясь рукой на стену, кое-как поднялся с пола. Сердце у меня в груди колотилось, как сумасшедшее. Кровь пульсировала в висках. Страх подгонял адреналин, несущийся по венам. Не чувствуя больше ни усталости, ни боли, прежде чем я успела себя остановить, с губ слетело:

– Сейчас или никогда.

Оглядываюсь. Кулагин бледнеет. Смертельно. Ему страшно. Мне тоже страшно. Но времени на раздумья нет. Шорохи и крики становятся все громче и ближе. Сейчас либо мы, либо нас.

– Как ты собралась открыть дверь? – не стал спорить Игнат.

– К нам зайдут. И мы… – пошарила глазами по сторонам, – стул! Мы вырубим охранника. Заберем его оружие и свалим.

– Ты умеешь стрелять?

– Немного. Один из моих клиентов был бывший военный, открывший собственное охранное агентство. Подарочные курсы пошли на пользу. Так, давай! Ты привлекаешь внимание, я бью.

– Чем я его привлеку?

– Откуда я знаю?! Кричи.

– Что мне кричать?!

– Что тебя убивают. Игнат, не тупи!

Подхватываю табуретку, примеряясь. Тяжелая. Но самое главное – ножки металлические. Отлично! Хорошенько пару раз приложила деревянной сидушкой о стену, и стул разваливается. У меня в руках остается металлический прут. Таким убить – в два счета. Надо только как можно больше вложить в удар сил, а там… там спасительная лестница, лес и Вик.

– Ты уверена? – переспрашивает испуганный, еле стоящий на ногах братец, когда я прячусь за дверью. Благо, открывается она внутрь комнаты, а между стеной и дверным полотном есть зазор. Это дает нам преимущество. А конкретно мне – пространство для размаха.

– Еще как.

– У-у-у, Волков меня убьет. За все твои выверты – он меня пристрелит!

– Мы и так трупы, если будем сидеть и ждать. Что тян… – я прикусила язык.

Шаги.

За стеной послышались шаги. Тяжелые, явно мужские. Уверенная поступь. С каждым моим вздохом, с каждой секундой мужчина приближался. Еще и еще немного. Шаг за шагом.

Ну, вот и все…

Неведомый “гость” замер у нас за дверью. До ушей донесся шепоток. Что наш “тюремщик” сказал своему компаньону, я не расслышала. Силясь слиться со стеной, мимикрировав, сильнее перехватила прут. Сердце бросилось вскачь. Нервы натянулись и затрещали. Все, что я успела, это прошептать Игнату:

– Кричать не придется, за нами идут, – как ручка двери с едва слышным щелчком провернулась.

Вдох…

Трясущимися руками я замахнулась.

Выдох…

Стиснула зубы. Дверь открылась…

Крик Игната:

– Тони, стой!

Удар.

Глава 45

Глава 45

Виктор

– Волк, сзади! – крик из-за спины. И только в последний момент вскинутая рука спасла меня от проломленной черепушки. Зато лучевой кости в левом предплечье повезло значительно меньше.

– Бл…! – соорудив трехэтажный мат, я разворачиваюсь. Перехватываю палку, которая должна была пробить мне затылок, правая рука с пистолетом инстинктивно взлетает, целясь нападающему прямо промеж бровей.

Вдох, и глаза фокусируются на знакомом лице. Твою дивизию!

В мозг поступает импульс, и я вздрагиваю, взревев:

– Ты совсем рехнулась, мать твою?!

Кулагина бледнеет.

Отпускаю ствол и выкручиваю “орудие” из ее пальцев, яростно сверкая глазами. Рефлексы – вещь в принципе страшная, а когда у тебя в руках взведенный ствол – еще и смертельная. И если бы не быстрота моей реакции и абсолютное неумение Кулагиной “бить”, лежали бы тут два трупа ногами вперед. Ромео, блядь, и Джульетта!

Меня взрывает.

– Я тебя убью! – понимаю, что не те слова, что нужно сказать ей сейчас, но…

– Волков, эй! – осаждает залетный.

– Кулагина, хоть где-то ты можешь прижать свою задницу и сидеть спокойно?! Не кидаться на бандитов с пушками, вооружившись… что это вообще такое?! Ножка стула! Тони! Твою! Мать! А если бы это был не я?! Секунды бы хватило, чтобы тебе насквозь голову свинцом продуло, блядь!

Меня несет. А она смотрит на меня своими огромным глазищами и ресницами длинными хлопает. Бледная, серая, уставшая, измотанная. Моя! Дрожит. Ощущение, что вообще не понимает, кто перед ней стоит. То ли в обморок сейчас грохнется, то ли зарыдает, то ли оттает и пощечину с ходу хорошую влепит. Последнее предпочтительней, если выбирать.

Сумасшедшая баба!

Меня так потряхивало последние несколько часов, что сейчас, когда увидел ее, когда понял, что эта отчаянная коза собралась с боем пробиваться через охрану на волю с палкой против автоматов, меня просто бомбит! Я злюсь на нее так, как никогда в жизни себе не позволял! Бешусь ровно до того момента, пока не слышу тихое:

– В-Вик? В-Волков? – до того мгновения, когда она отмирает.

Кулагина делает глубокий вдох, и я вижу, как начинают дрожать ее губы. Сердце ухает, разлетаясь на куски от взгляда, который смотрит на меня в упор.