Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!

Имя же своё малыш получил, вытащив откуда-то припрятанный братцем фантик от конфеты и так весело с ним играя, что Утеш даже отнимать своё богатство не стал, тем более что у него ещё три осталось, от наших конфет.

В общем, так с Фантиком в рукаве я на отбор и отправилась.

За околицей было не протолкнуться, хотя тут, на недавно скошенном поле, как раз было достаточно места, чтобы собраться всем любопытствующим. Я увидела и княжьих дружинников, десятка два, не меньше, в одинаковых серых кафтанах с красной отделкой, чьи кони были привязаны к ближайшему забору.

Некоторые из них устанавливали прямо на дороге что-то вроде укромного местечка из жердей и ткани, размером поменьше бани, но побольше отхожего места. Рядом поставили стол и лавку, видимо, принесённые из ближайшей избы, за столом уселись два дружинника и наш жрец, на столе лежала большая храмовая книга, в которою делались записи обо всех рождениях, смертях и свадьбах, чернильница с пером и бумага — заморская редкость, на которой было что-то написано.

Остальные дружинники стояли рядком, наблюдая за происходящим. А народ всё подтягивался, собралось всё село, от мала, до велика, пришкандыбал, опираясь на две клюки, даже дед Хват, который уже лет пять дальше собственной завалинки из дома не выползал. Девки нарядились по-праздничному, толпились кучками впереди своих семей. Мы тоже вшестером с двоюродными сёстрами сбились стайкой, позади столпились родственники, отец с Кремнём прямо в фартуках из кузни примчались.

Ещё бы, такое событие раз в сто лет случается!

Наконец один из дружинников, наверное, главный, махнул рукой, галдящий народ притих, xотя перешёптываться не перестал.

— Пусть все незамужние девки старше пятнадцати лет, по очереди, вот как стоят, — он махнул рукой вдоль дорoги, — по одной подходят cюда, называют имя своё и отца, потом заходят в шатёр. Там что велят, то пусть делают. Так, первая пошла.

Дородная девка, стоявшая ближе всех, отпихнув товарок, первой ринулась к столу.

— Гремислава, дочь пахаря Тешигора, — сказала, строя глазки тому из дружинников, что помоложе и с пером.

Жрец кивнул, видимо, подтверждая, парень нашёл в списке Гремиславу, отметил, второй махнул рукой в сторону шатра. Когда та заходила, откинув полог, стало видно, что внутри ещё то ли двое, то ли трое дружинников.

Ткань упала, через пару секунд раздалось негромкое «Ай», и с обратной стороны шатра, через такой же откидывающийся полог, вышла Гремислава, посасывая указательный палец и недобрым взглядом оглядываясь на шатёр. Вздохнула, поймала устремлённые на неё взгляды, мотнула головой и вернулась в толпу, но уже как зритель.

— Не задерживаем, — недовольно буркнул главный дружинник. — Пока одна в шатре — вторая называется. Нам здесь до ночи торчать без надобности.

Деревня у нас большая, сто восемьдесят семь дворов, девок от пятнадцати до двадцати почти три десятка набралось. Дело пошло бойче, назвалась, зашла, ойкнула, вышла. Дольше всего имя в списке отыскать было, остальное быстрее. Когда до нас очередь дошла, уже больше половины прошло. В отличие от первых, никто уже не боялся, шёпотками до нас дошло: «Палец колют».

Пропустив двоюродных вперёд, я подошла к столу и назвалась:

— Неждана, дочь кузнеца Любомила.

Писец поставил отметку возле моего имени, другой мотнул мне головой на шатёр. Зашла, увидела троих сидевших там и явно скучающих дружинников. Перед ними стояла высокая табуретка на одной ножке — точно с собой привезли, у нас в деревне такого ни у кого не было, бесполезная же вещь. На табуретке лежал железный круг, похожий на перевёрнутую сковородку, на котором был рисунок, словно ладонь положили и мелом обвели, толькo мел тот зелёным был.

— Прикладывай, — один из мужчин мотнул головой на железку.

Я и приложила, слегка напрягшись в ожидании боли. Несильно кольнуло указательный палец, я отдёрнула руку и сунула его в рот, чтобы выступившая капля крови не упала на праздничный сарафан, и тут увидела, как зелёная полоска вдруг засветилась бело-голубым, да так ярко, что лучи аж вверх стрельнули.

Красиво.

Пока я любовалась чудом, дружинники разом вскочили со своих мест и склонились над железкой. А потом один из них радостно воскликнул:

— Избранная!

ГЛАВА 2. СБО?Ы

День первый

— Кто? Я?

Жаль, что тут ещё одной табуретки, или хоть какого-нибудь чурбачка не было, а то что-то ноги ослабли. Удержалась на них лишь мыслью, что праздничный сарафан испачкаю, если прямо на пыльную дорогу, что под ногами, сяду.

— Ты погоди, не спеши, — остановил то ли меня, то ли того, кто избранной меня назвал, другой дружинник. — Вторую ж проверку пройти надо!

— Точно! — третий хлопнул себя по лбу, потом полез в большой кисет, висевший у него на поясе.

Достал завёрнутый в тряпицу ларчик, маленький, с ладонь, открыл. Внутри, на белой тряпочке, лежал камушек, на слюду похожий, только более прозрачный и обточенный красиво.

— В руку возьми, — велел мне, протягивая ларчик на ладони.

— Опять колоться будет? — опасливо спросила я, беря камушек в руку, раз уж велели.

— Нет, — мотнул дружинник головой, внимательно глядя на камень, который спокойно лежал в моей ладони и светиться или что-то ещё делать не собирался.

— Ничего, — сказала я то, что и так все видели. — Значит, я не избранная?

— Избранная, — довольно улыбнулся дружинник, вновь протягивая ларчик, куда я вернула камушек. После чего вновь завернул его в тряпицу и аккуратно убрал в кисет.

— Так камень же не поменялся, — указала я на очевидное.

— Вот и радуйся, не порченная, значит, — хмыкнул второй. — А то получила б плетей за нарушение княжеского указа. А так — с нами поедешь.

— Слава богам, ещё одну нашли, — первый встал и откинул полог, через который я входила, чуть не столкнувшись с Данкой. — Избранную нашли, обе проверки прошла, — сообщил он главному.

Тот махнул мне рукой, чтобы подошла, Данку же первый затянул в шатёр и вновь опустил ткань.

— Чья дева? — обратился главный к толпе.

— Моя, — батюшка шагнул вперёд.

— Забираем к князю, — известил его главный. — Час на сборы и прощание. Проследите, — это уже стоящим в строю дружинникам.

Трое шагнули вперёд, встали рядом со мной. Чтобы не сбежала, что ли?

Сзади шатра показалась Данка, пристроилась к нам, так мы и пошли, словно под конвoем, провожаемые завистливыми взглядами и шёпотками. Отбор ещё не закончился, все, кроме моей семьи, оставались на поляне. Шли мы молча, пытаясь осознать, что же сейчас случилось, и как на это реагировать, даже обычно болтавший без умолку Утеш притих.