Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!

— Вулкана? — повторила я незнакомое слово. — А что это такое?

— Стихийное бедствие. Выброс раскалённой магмы из недр земли.

Вот вроде бы и ответил, но стало еще непонятнее. Хотя то, что из земли выбросилось что-то раскалённое, и так было видно, уж я-то, дочь кузнеца, видела и знала побольше многих других крестьян. Но каким же огромным должно быть горнило, чтобы раскалить половину долину?

А долина перед нами была словно залита раскалённым железом. Чёрная, страшная, вся в потёках, словно железо текло и застыло. Только это было не железо, а земля или камни, непонятно, и я не знала, что их тоже можно расплавить. Какой же там был жар?

И пожар! Если пoсредине были просто застывшие голые потёки вокруг горы без верхушки, то дальше стояли сгоревшие cтволы деревьев и даже остатки домов. До них раскалённый камень не дотёк, а вот огонь добрался. И это было страшно, очень страшно!

Огонь не добрался и до той горы, на которой стоял замок синих, то есть, Сапфировых, половина долины между ней и огромным выжженным пятном, всё ещё была зелёной, но ту гору, с которой стекал раскалённый поток, отсюда былo отлично видно. И если с другой стороны, откуда мы прилетели, была волшебная сказка, то здесь был настоящий кошмар. Особенно если представить, что тут творилось до того, как огонь потух и камни остыли.

Драконы стали снижаться, и я увидела, что если с другой стороны гора с замком была пологой и зелёной, то с этой резко обрывалась. И на самом её краю, над пропастью, лежал еще один синий дракон. То ли спал, то ли очень сильно задумался и внимательно смотрел на то, что натворил этот странный «вулкан». Потому что, на нас, приземлившихся рядом, он даже не оглянулся.

— Ваша светлость, — сэр Понкайо, уже вновь ставший человеком, как и остальные трое, поклонился лежащему дракону, который всё же не спал, глаза его были открыты, но продолжали смотреть на выжженную часть долины. — Мы к вам с сообщением от его величества, Пруденсио Легкокрылого.

Ухо лежащего дракона слегка повернулось в нашу сторону, но сам он продолжал сверлить взглядом то, что было вдали.

— Прибыли новыe девушки из закрытого мира. Его величество передал под вашу опеку так же и ту, что по жребию досталась герцогу Селестино, так что, обе девушки… вот.

На нас, стоящих рядом, указали рукой, зачем — не ясно, синий герцог смотреть ни на говорящего, ни на нас, не желал.

— А так же его величество просил передать, что если вы, ваша светлость, не… — он запнулся. Слово, что ли, забыл?

— Не oчнётся, — шёпотом подсказала я, подойдя ближе.

— Не очнётесь, — со вздохом повторил сэр Понкайо, почему-то посмотрев на меня с лёгкой укоризной, — то его величество прилетит сам и…

— Пинков под хвост надаёт, — услужливо напомнила я, поскольку говoривший снова запнулся. Впрочем, он уже пожилой, если не старый, память, наверное, подводит. И я не поняла, почему позади нас кто-то фыркнул, давя смех, а сэр Понкайо закашлялся, словно поперхнулся.

Зрачок дракона — с ярко-синей радужкой, это я хорошо разглядела, потому что была она размером с мою ладонь с растопыренными пальцами, — повернулся и уставился прямо на меня, стоящую рядом с сэром Понкайо. Люба ойкнула и спряталась за меня, а вот я совсем не испугалась, хоть и стояла совсем близко. Ну, посмотрел, и что, я тоже на него смотрю.

Несколько секунд мы в полной тишине смотрели в глаза друг другу — два моих глаза в один его, — после чего зрачок дракона снова уставился вперёд, и ухо тоже. На морде его при этом ничего не дрогнуло. С одной стороны — а чему там дрожать, ящерица же. А с другой — у Ютимайо, например, была очень выразительная морда.

— В общем, его величество ждёт, что вскоре вы приступите к своим обязанностям главы рода, — прокашлявшись, смущённо продолжил сэр Понкайо. ?астерянно потоптался, оглянулся на наших спутников, я тоже — те пожали плечами и развели руками, — и вновь поклонился дракону. — Всего доброго, ваша светлость.

И попятился, мы с Любой следом. Когда отошли шагов на десять, Люба тихонько шепнула мне:

— А овечки здесь зачем?

А ведь и правда — странно как-то. Неподалёку находился загон из жердей, в котором топталось небольшое стадо овец. Вся трава в загоне была выщипана и вытоптана до состояния камня, в углу стояли ясли с сеном — и это летом-то, когда вокруг полно зелёных пастбищ! Странное место для овец, права Люба, что это заметила и удивилась.

— Это для его светлости, — тихонько ответил тот дракон, что помоложе. — Он отказывается принимать двуногую форму, поэтому…

— Он их ест, что ли? — догадалась я. Прикинула размеры дракона, потом овечек, которые рядом с ним смотрелись как котята. — Это ж сколько добра зря пропадает!

— Что, прямо сырыми ест? — поразилась и Люба. — И вместе со шкурой?

— Мы, драконы, спокойно едим сырое мясо, — пояснил cэр Понкайо. — В крылатом виде именно его и предпочитаем. Хотя, конечно, обычно питаемся в двуногой форме, нам это привычней.

— И продуктов меньше уходит, — понятливо кивнула я. — Но вы овечек-то хотя бы стригли сначала, что ли.

— Желудок дракона спокойно переваривает и шерсть, и кости, — в голосе второго дракона прозвучала гордость.

— И какашки, — фыркнула у меня в рукаве Фантя, которая хотя и часто давила мышей, но их трупики оставляла кошкам, а сама ела с нашего стола.

Восемь синих глаз удивлённо уставились на мою заговорившую руку. Хотя нет — девять, дракон вновь повернул зрачок в нашу сторону, да и ухо тоже.

— Мы, драконы, предпочитаем свежепойманную добычу, — вновь пояснил младший. — Если овец выпотрошить, они уже не будут свежими, мы же не знаем, в какой именно момент его светлость захочет подкрепиться.

— Ну, если только свежепойманную… — протянула я, разглядывая загон, в котором я и сама бы легко овцу поймала. — Вы, драконы, наверное, любите охоту?

— ?сть такое, — кивнул сэр Понкайо.

— Тогда понятно, — протянула я. — Это он в засаде лежит, добычу поджидает. А потом ка-ак кинется, ка-ак поймает, ка-ак победит в неравном бою!

И снова сдавленные смешки откуда-то со стороны, оглянувшись, я увидела обеих женщин, стоящих возле огромного — плавать можно, — деревянного корыта. Я как-то даже не заметила, что они от нас отошли. Не знаю, что они там делали, но сейчас изо всех сил старались делать серьёзные лица, только не очень-то у них получалось.

— Не стоит так о его светлости, — смущённо пробормотал сэр Понкайо, у которого губы тоже дёргались, словно он давил улыбку. — ?ерцог Каэтано — теперь глава всего нашего рода.

— А мне показалось, что у вас главная — та зелёная змеюка.

Со стороны лежащего дракона раздался звук, словно из кузнечных мехов. Оглянувшись, я увидела, что он продолжает смотреть на меня, только уже совсем не равнодушно, и морда уже не такая деревянная, бровь, или что там у него над глазом, нахмурилась. Но почему-то меня это вообще не испугало. Я тоже хмуриться умею!