Нежная

– А это уже как получится. Всё зависит от тебя.

– Аня... Ты уверена?

– Да.

– Ты уверена, что ты действительно этого хочешь, и это не способ справиться со стрессом от собеседования и проблем дома?

– Да.

– Ты хорошо подумала?

– Я очень, прямо очень хорошо подумала, дорогой мой Василий Директорович. Я только об этом и думала с самого вторника, когда кое-кто, не будем тыкать пальцем, но это был директор, ходил тут по офису в одном полотенце и светил во все стороны всеми своими прекрасными местами, я ни о чём больше не думала, и хотела бы, да никак.

Он тихо смеялся, я кусала губы и закрывала себе рот одеялом, прижимая телефон к уху поплотнее, чтобы слышать каждый его вдох. Он помолчал, нагнетая напряжение и доводя меня до безумия, потом сказал:

– Открывай дверь.

Я положила телефон и беззвучно завопила, прижимая к лицу подушку, легла ровно и опять взяла телефон, сказала:

– Я на замок не закрывала.

Телефон пиликнул завершением вызова, я отложила его и села, глядя на дверь. Глаза после яркого экрана медленно привыкали к темноте, из черноты проступали серые стены и тёмный прямоугольник двери, замок щёлкнул, открываясь, я почувствовала движение воздуха, но ничего не увидела, потом дверь закрылась, замок щёлкнул, проворачиваясь раз, второй, и последний. Шаги приблизились, я стала различать в темноте силуэт, отодвинулась к стене и откинула край одеяла, сразу же почувствовав горячую мужскую ладонь на своей руке. Он мягко провёл до плеча, погладил по щеке и запустил пальцы в волосы на затылке, я ощутила на лице его дыхание и тоже тронула кончиками пальцев его лицо, нашла губами губы, погладила ладонью шею и голое плечо, улыбнулась – он был весь в мурашках, как в чешуе. Сказала шёпотом:

– Ложись, погрейся.

Он тихо рассмеялся и лёг ко мне, я его укрыла и прижалась всем телом, больше всего боясь, что сейчас проснусь и окажется, что всего этого не было.

– Ты уверена?

– Ещё раз это спросишь – я тебя укушу.

– Ты можешь остановиться в любой момент.

– И не надейся.

Он улыбнулся и поцеловал меня, обнимая и прижимая к себе так крепко, что я поняла, что тогда у стола он сильно сдерживался и на самом деле о продолжении не думал, это были игрушки. А сейчас – нет.

В облаках я больше не парила, он вернул меня в тело так же эффективно, как до этого запускал в космос, я чувствовала себя потрясающе реальной. Моё тело, которое уже очень давно дышало вполсилы, включило режим максимальной эффективности, я хватала каждую секунду жизни так жадно, как будто она последняя. ВэВэ сам по себе был тактильным шедевром, даже если бы не делал ничего, но он делал, и опыта у него было явно больше, чем у меня, или это был талант. Ещё ничего даже не началось, а я уже понимала, что это будет очень быстро, надолго меня не хватит, я как будто со вторника только к этому и готовилась, и наконец-то дорвалась, как до новогоднего подарка, которым не принято долго любоваться перед тем, как открыть.

Всё и правда получилось быстро, я даже футболку не сняла, а куда улетело бельё, вообще не заметила, и в какой момент это случилось, и как он это провернул, не снимая футболки – это вообще было очень интересно, но совершенно не срочно. Мы лежали под смятым одеялом и приходили в себя, я настолько погрузилась в ощущения внутри, что вообще не замечала мир снаружи, только чувствовала, что ВэВэ прижимается ко мне и дышит в шею, я тоже дышала и не шевелилась, сил не было ни на что.

Он пришёл в себя первым, мягко поцеловал меня и шутливо сказал на ухо:

– Это было быстро.

Я медленно подняла руку и показала три пальца, хрипло напоминая:

– Три! Года! Без секса. Три года.

Он тихо рассмеялся и поцеловал меня, шепнув:

– Наверстаем. Как только я вернусь из ванной. Хочешь со мной?

– Нет, – я была не в состоянии, мне даже лежать казалось мало, хотелось лежать как-то ещё сильнее, и я пыталась. ВэВэ ушёл, потом вернулся чистый и холодный, забрался под одеяло и стал целовать меня осторожно, как тогда за столом, я теперь умела отличать поцелуи просто так от поцелуев с серьёзными намереньями, было круто. Он пытался меня спрашивать о впечатлениях, но я была не состоянии давать какие-то ответы, он всё понял и отстал, тоже лёг удобно, мы лежали, дышали, смотрели на потолок с пробегающими бликами от машин и рекламы. Глаза привыкли к темноте, я достаточно пришла в себя, чтобы рассмотреть его профиль на фоне стены, легла на бок, чтобы лучше видеть. Он спросил:

– Всё хорошо?

– Угу. А у тебя?

– У меня всё обалденно. Я занимаюсь сексом в подсобке, с сотрудницей моей фирмы, после того, как трое суток нормально не спал. И тебе ещё и понравилось, я собой практически горжусь, не было бы это неприлично – я бы всему миру похвастался. У меня всё прекрасно.

Я начала смеяться, он тоже, обнял меня и спросил:

– Спать?

– Ты же сказал "наверстаем"?

– Я понял, – он рассмеялся, обнял меня крепче, я тоже хотела лечь поближе, но сил не было, я сдалась и легла как раньше, шепотом призналась:

– Нет, я не могу. Дай мне пять минут.

– Хоть десять.

Он лёг удобно, нащупал мою руку, стал перебирать пальцы и рассматривать их на фоне потолка, я пыталась отдыхать, но в голове появилась одна мысль, которая не давала покоя, и я решилась её озвучить:

– У тебя было такое с Роксаной?

Он тяжко вздохнул и отпустил мою руку, сказал усталым ироничным тоном:

– Хочешь печальную историю неразделённой любви?

– Можешь просто ответить "да" или "нет".

– Нет. Ничего у нас не было, мы даже не целовались ни разу.

– А почему тогда история печальная?

– Потому что это история моего облома.

– Не хочешь – не рассказывай.

– Да ладно, ты всё равно узнаешь. – Он лёг поудобнее, я тоже развернулась к нему, чтобы лучше видеть, хотя всё равно видела только силуэт. – Роксана была одной из первых, кого я вообще нанял в "Три-Ви", у неё был опыт, в отличие от нас с Мишей, она мне помогала выбирать помещение и оборудование, ездила со мной смотреть офисы. Я хотел её впечатлить и швырялся деньгами, если ты посмотришь на мои более поздние проекты, там всё гораздо скромнее, чем здесь.

– То есть, за то, что здесь так красиво, я должна благодарить Роксану?

– Ну, примерно, да, – он усмехнулся, помолчал и продолжил: – Мы работали вместе, вроде как, иногда вместе обедали, но специально на свидания не ходили, я был постоянно занят, ещё и Мишка меня бросил, уехал, на меня свалились и его дела, я зашивался, не до свиданий было. Но на работе она периодически кидала намёки всякие, я видел, что она не против, но с руками не лез – я воспитанный хороший мальчик.

Я начала хихикать, он изобразил лёгкую обиду:

– Ничего смешного, я хороший!

– Очень хороший, – заверила я, сжимая его руку, спросила: – И чем это закончилось?

– Мишка приехал. Увидел её, и с одного взгляда сказал: "Даже не думай, она шкура, она тебя обдерёт и бросит". Я не поверил, хотя он разбирается в таких вещах, у него огромный опыт. Я же тебе говорил, что он водителем работал? Он работал не только на меня, он возил больших шишек, причём, давно, лет с пятнадцати. Он выглядит старше своего возраста, и катался с чужими документами, у них, у нерусей, с машинами целая система, почти мафия. Они специально одинаково стригутся и носят бороды, а наши их в лицо не особенно различают, а они пользуются, и на одной машине работают всем аулом, по одному паспорту и с одними правами. Мишку устроили к какому-то то ли бандиту, то ли политику, и Мишка катался на его крутых тачках, возил ему дам и его возил к дамам, и сам на этих машинах ездил, с поручениями. И он говорил, что научился по взгляду высекать дам, которым интересна именно машина и статус, о котором эта машина говорит, и в Роксане он то самое увидел. А мне тогда отец машину подарил, вот эту, на которой я тебя катал, тогда она только вышла, была самый шик, Роксана её тогда ни разу не видела ещё. И я Мишке говорю: "Докажешь – я тебе эту машину отдам". Я был уверен, что он не докажет. Он сказал: "Дай мне ключи от машины и свою рубашку, иди к окну, смотри внимательно". Я дал. Он пошёл умылся, переоделся и пошёл на парковку, Роксану ждать. Она приехала, он ей поулыбался, слово за слово, предложил прокатиться, посадил в машину, а в машине у меня регистратор салон снимает, со звуком.