Нежность Аксель

«Только муж освободит тебя от деда», - сказал Дут. Как он мог подумать, что она пленница? Здесь, в доме с выступами, в маленьком дворике, она чувствовала себя царицей мира. А скипетр и корону ей подарил Бен! Так вот, если Дуглас и Кэтлин вообразили, что ей для счастья нужен мужчина, значит, они ничего не поняли.

3

Дождливые дни прошли, и май стал лучезарным. Теперь всадники разъезжали по дорожкам в футболках или теннисках и обливались потом под обязательными шлемами. На свежем воздухе, в котором уже чувствовалось приближение лета, скакуны нервничали по пустякам, а когда выпускали третью группу - жеребят, то количество падений увеличивалось.

Лошадь, освободившись от седока, устремлялась вперед, сеяла панику во всем центре подготовки, а уж поймать ее было целой проблемой.

Как большинство людей, работающих вне помещения, Аксель искренне радовалась окончанию зимних холодов и следовавших за ними весенних заморозков. Сезон скачек был в разгаре, и Макассар легко победил в состязаниях в Сен-Клу под пристальным взглядом Бенедикта, а затем занял почетное второе место в Лонгшаме. Аксель не чуяла под собой ног от радости и считала, что была права, поверив в этого коня. Крабтри завоевал приз в Шантийи, а вот другие лошади конюшни Монтгомери выступили в Компьене и Фонтенбло менее удачно.

Среди шести новичков, принадлежащих Жану Стаубу, Аксель и Бен сразу же отметили рыжемастного красавца по кличке Жазон. Великолепный в барьерном беге, он входил в список победителей серьезных соревнований, но, похоже, пережил в прошлом сезоне спад, и этим, видимо, объяснялось желание Жана Стауба сменить тренера. Проверив коня в работе, Аксель остановилась на скачках в Отей в последнее воскресенье мая.

В тот день Аксель, которая находилась на трибуне, предназначенной для владельцев и тренеров, воспользовалась биноклем, чтобы не упустить ни малейшей подробности бега Жазона. На выходе из последнего поворота конь Стаубов занимал прекрасное положение на середине дороги и мог претендовать на то, чтобы первым пересечь финишную черту. Ошибка на последнем барьере несколько выбила его из колеи, но он мужественно принялся догонять соперников.

– Вы думаете, он выиграет?

Аксель не отрывала глаз от предпринимавшего значительные усилия коня и не обратила внимания на вопрос, негромко прозвучавший за спиной. Она увидела, что он пересекает финишную черту сразу за победителем, и разочарованно вздохнула.

– Если бы не неловкость при последнем прыжке, он бы мог выиграть, - сказала она и лишь потом повернулась.

Ксавье Стауб вежливо улыбнулся ей и протянул руку.

– Я опоздал и не видел половины бегов. Это было интересно?

Аксель чуть было не пожала плечами, но довольствовалась ответом:

– Очень интересно. У вас просто талант появляться у меня за спиной, господин Стауб!

– Прошу вас, просто Ксавье.

Его бейдж владельца был небрежно прикреплен к отвороту блейзера цвета морской волны, а узел галстука приспущен.

– Отец в Нью-Йорке. Он попросил меня присутствовать на бегах...
– Опустив глаза в программку, он поискал, как зовут коня.
– Ага, Жазон. Я запомнил только его номер. Девятый.

– Прекрасно! Ваш номер девять замечательно пробежал, можете передать это отцу. Нужно спуститься на взвешивание. Вы пойдете?

Он пробурчал с растерянным видом:

– Нужно еще что-то делать?

– Первых всегда проверяют.

– На допинг?

– Да. И еще проверяют вес наездника.

– Выходит, перед скачками его не взвешивают?

– И перед, и после, если лошадь пришла к финишу.

– Зачем? Это смешно! Ведь не похудеет же он за пять минут!

На ходу Аксель терпеливо объяснила:

– Вес фиксируется по отношению к коню. Если у наездника есть преимущество в весе, он возьмет дополнительный груз, чтобы уравнять шансы с соперниками. Но даже более грубые подошвы на обуви не могут существенно увеличить вес. Поэтому бывает, что под стельку кладут свинцовые пластинки.

– А, понимаю! Можно избавиться от свинца, выбросив пластинки перед стартом в кусты?

– Примерно так...

Она на секунду остановилась и посмотрела на Ксавье.

– Вы вовсе не обязаны сопровождать меня. Мне кажется, что скачки вас усыпляют. Вы вправе уйти.

– Нет, посмотрю до конца, раз уж приехал.

Аксель с раздражением кивнула головой. Иногда владельцы бывают ничего не смыслящими любителями, но они хотя бы делают вид, что им это интересно. А Ксавье Стауб откровенно скучал.

В помещении для взвешивания она обменялась несколькими словами с Антоненом, который разделял ее оптимизм относительно Жазона, и поздоровалась с двумя тренерами и спортивным комиссаром бегов, не утруждая себя тем, чтобы представить им Ксавье. Возможно, он теперь долго и ногой не ступит на ипподром, к чему заставлять его пожимать руки незнакомым людям?

– Если у вас нет других участников, - неожиданно объявил Ксавье с наигранным весельем, - мы могли мы пойти отметить второе место Жазона. Со стороны Отейских ворот есть какие-нибудь бистро, где можно выпить по стакану вина?

– Отейских ворот?
– переспросила изумленная Аксель.
– Здесь есть все, что нужно. Бары, чтобы...

– Нет, здесь вы слишком многих знаете, нас будут постоянно перебивать!

При мысли, что сейчас уйдет оттуда, где ему явно было не место, Ксавье обрадовался и заулыбался. Аксель поколебалась секунду, но потом согласилась. Действительно, по традиции следовало отметить удачные бега, и даже если ей не хотелось оставаться в компании Ксавье Стауба ни минутой дольше, чем необходимо, она не могла отказаться выпить с ним.

– Я приехал на метро, а вы?
– неожиданно спросил он.

– Конечно, на самокате. Впрочем, Мезон-Лаффит не так уж и далеко!

Ответ прозвучал иронически, но, вместо того чтобы обидеться, Ксавье продолжал улыбаться.

– Ладно, - вздохнула она, - сейчас возьмем мою машину на стоянке, беру на себя дорогу.

Десять минут спустя она нашла место на площади Отей, у кафе, витрина которого выглядела не слишком привлекательно.

– На ипподроме было лучше, - напомнила она.

Они прошли в маленький темный зал, где хозяин не слишком-то любезно согласился подать им два бокала шампанского.

– За Жазона, за девятый номер!
– с довольным видом провозгласил Ксавье.

Аксель отпила глоток, ничуть не удивившись, что шампанское не было ни хорошим, ни холодным.

– Зачем вы приехали?
– спросила она, глядя на Ксавье.
– Не похоже, что вы хотели сделать приятное отцу.

– Это правда. Но откажись я, матери бы пришлось несколько недель слушать об этом! Похоже, я - любимая тема их разговоров. Когда им не о чем поговорить, они, по крайней мере, могут бесконечно ссориться из-за того, что я сделал или не сделал...