Нежность Аксель
Шрифт:
Тот подскочил и резко развернулся.
– Черт, это ты? Я тебя не слышал. Браво! В прошлый раз я вычислил тебя издалека...
Констану понадобилось какое-то время, чтобы понять, что это означает, и он почувствовал себя идиотом.
– В любом случае, Дуг, следующего раза не будет. Ты не должен приходить сюда, ясно?
Единственным ответом была насмешливая улыбка молодого человека.
– На кого ты хотел совершить покушение сегодня?
– прорычал Констан.
– На Жазона, потому что он победил в больших соревнованиях? На Макассара, чтобы окончательно его уничтожить?
Он говорил, захлебываясь словами, пораженный наглостью Дугласа, но тот только покачал головой.
– Я здесь не ради лошадей.
– Рассказывай!
– Я говорю тебе правду, Констан.
– Ты стал проходимцем, а у меня нет оснований верить проходимцу. Если бы Бен был здесь, он вышвырнул бы тебя за дверь!
– Это в его духе. Он выдворил меня от Джервиса, хотя это и не его дом. Да что тебе говорить...
Молодой человек, не вынимая рук из карманов, подошел ближе.
– Аксель у себя в спальне?
– Она спит. Ты прекрасно знаешь, что свет у нее погашен, ведь ты наблюдал за окнами. Ты пришел шпионить за своей сестрой? Какую еще подлость ты собираешься сделать?
– Никакую. Мне тошно.
– Прекрати принимать меня за идиота! Все вы перестаньте принимать меня за идиота! Может быть, я и небольшого ума, но могу отличить хорошее от плохого, а ты... сейчас ты плохой.
Дуглас отступил назад, словно Констан его ударил.
– Нет-нет! Ты ошибаешься, бедняжка. Я хотел поговорить с Аксель, я...
– Для этого существует дневное время. Если тебе нужно о чем-то ее попросить, каждое утро она на ипподроме.
Дуглас опустил голову и минуту не отвечал. В ближнем стойле фыркнула лошадь, и этот звук был так знаком...
– Хочешь денег?
– спросил вдруг Констан.
– У меня есть кое-какие сбережения, и я хоть сейчас отдам их тебе. Но чтобы ты больше сюда не ногой, договорились?
– Чего ты так боишься, что предлагаешь мне деньги?
Дуглас даже не сделал вид, что благодарен, а ведь Констан хотел только уберечь его.
– Я боюсь, как бы отец не наделал глупостей, узнав, как ты поступил с Макассаром.
Он никогда не пользовался словом «отец», говоря о Бенедикте. Он называл его Беном, как и все, так было проще.
– Кто ему скажет? Ты? И что дальше? Думаешь, он натравит на меня полицию? Не вижу, что еще он мог бы сделать, сидя в инвалидном кресле.
– Застрелить тебя, мерзавец!
Констан повысил голос, и почти сразу же зажегся свет в спальне Аксель. Мужчины на секунду замерли, обменявшись испуганными взглядами. С Дугласа слетела вся его развязность. Похоже, он готов был бежать.
– Констан? С кем ты разговариваешь?
– закричала Аксель, свесившись из окна.
– Кто там?
Через секунду вспыхнет полный свет. От себя Аксель могла включить шесть мощных прожекторов, которые освещали конюшню ранними зимними вечерами.
– Это Дуглас!
– крикнул в ответ Констан.
Он не сомневался, что она узнала брата, и не думал, что она спустится.
– Скажем, что я открыл тебе
ворота, - прошептал Констан.Дуглас согласился, и почти сразу они услышали на террасе легкие шаги Аксель.
– Черт побери! Вы хоть знаете, который час? Что случилось?
Поверх майки и шортов на ней был наброшен халатик. Вглядываясь в каждого по очереди, она ждала объяснений.
– Сегодня вечером, - наконец сказал Дуглас, - на меня навалилась такая тоска... Ты ведь знаешь, что я виделся с Беном в Англии и все прошло плохо. Но это была идея Кэтлин, не моя! Я оказался в полной нищете и хотел поговорить об этом с тобой. Я пришел сюда, хотел посмотреть, спите вы или нет, а...
– Я как обычно обходил двор, - перебил Констан.
– И предложил Дугласу войти и вместе выкурить по сигаре.
В руках он держал пачку, как неоспоримое доказательство того, о чем только что сказал. Аксель сомневалась несколько секунд, потом направилась к дому.
– Ладно, раз уж ты здесь, пойдем выпьем чего-нибудь, и ты расскажешь, что у тебя на душе...
Ей вовсе не хотелось воспользоваться отсутствием Бена, чтобы принимать Дугласа, но во дворе они оставаться не могли. Как бы там ни было, она так часто думала о брате, что возможность поговорить с ним склонила ее к этому решению.
В вестибюле Констан объявил, что отправляется спать. Направляясь к лестнице, он пожелал им доброй ночи и добавил:
– Да, Аксель, я заказал собаку.
– Заказал что?
– Собаку. Сторожевого пса.
– Да ты с ума сошел! Бен об этом и слышать не хочет!
Констан исчез на верхних ступеньках, оставив ее в растерянности.
– Ну и ночка...
– пробормотала она.
Выключив свет во дворе, она прошла перед Дугласом в кухню.
– А у вас все по-прежнему!
– не удержался он от насмешки.
– Все зависит от того, хочет чего-то Бен или не хочет? В пятьдесят три года Констан не имеет права завести собаку?
– Если ты пришел, чтобы покритиковать Бена, можешь уходить прямо сейчас, - отрезала она.
– Стакан шабли?
Пока она наливала ему, он огляделся вокруг и вздохнул.
– Кухня просто шикарная. Огромная...
В голосе прозвучала тоска, но помимо этого - и нотка досады. Он отпил глоток и отставил стакан.
– Знаешь, снова оказавшись в тот день рядом с Беном, я сказал себе, что ненавижу его. Его непреклонность, его нравоучения... Все в нем выводит меня из себя, даже его увечье, которое он использует как дополнение к славе! Он сильнее судьбы, он всегда побеждает! Это действительно неудобоваримо.
Аксель поставила локти на стойку, оперлась подбородком о кулаки, твердо решив не перебивать брата. Его присутствие в этом доме среди ночи было очевидным криком о помощи, и она должна была его выслушать.
– Неудобоваримо...
– повторил он.
– Это точное слово. Только что у стойл у меня сжалось сердце. Я скучаю по лошадям, скучаю по прежней жизни и по этому нелепому бараку, хотя он некрасив даже при свете луны! Что касается тебя... Мне не хотелось бы ненавидеть и тебя тоже, но во мне столько злобы, что я ничего не могу с собой поделать. Надеюсь, ты понимаешь?