Нежность Аксель

– Чашка ароматного чая приветствуется!
– воскликнул Джервис, входя в гостиную.

Его плащ был мокрым, фуражка тоже, но при этом он сиял.

– Представьте себе, я помог загнать заводских кобыл, - продолжил он, очень довольный собой.

Кэтлин и Грейс одновременно взглянули на его резиновые сапоги, все в грязи, от которых на ковре пастельных тонов остались ужасные следы.

– Ты становишься настоящим владельцем земли, - с иронией заметила Кэтлин.

– О, это только ради того, чтобы увидеть, что не приемлет в этом деле Дуглас, - возразил Джервис.

Дочь с удивлением взглянула на него.

– Судьба Дугласа тебя действительно интересует?

– Полагаю, что это большая заноза в пятке Бена, и мы должны найти пинцет, чтобы ее вынуть.

Как всегда, все сводилось к Бенедикту!

– Если бы Бена не было, о чем бы мы и говорили!
– фальшиво засмеялась Кэтлин, поскольку именно она первой сделала его центральной темой разговоров.

– О дожде и хорошей погоде, думаю, - невозмутимо ответил Джервис.

Грейс снисходительно хмыкнула, потом поднялась, чтобы пойти за подносом с чаем.

* * *

Антонен был обязан спасением только своей счастливой звезде. Перелом таза, вывих плеча, сломанные ребра и растяжение запястья были незначительным злом по сравнению с тем, что могло с ним случиться. Следовало признать, что ему повезло.

– Ты был как раз в том месте, куда, перепрыгнув через реку, приземлялись лошади, - объяснила ему Аксель.
– Они старались обогнуть тебя, но некоторым ничего не оставалось, как нестись прямо на тебя.

Очнувшись, Антонен помнил только, что упал и лошади буквально втоптали его в траву. После этого вместо воспоминаний была черная дыра. Следующая картинка - лицо медсестры.

– Повезло, - твердо повторил Бенедикт.
– Редкое везение, если хочешь знать мое мнение. Тебе могли раздавить грудную клетку или размозжить голову! К тому же у тебя даже не было времени испугаться, ты понимаешь это?

– Испугаться - нет, - согласился Антонен хриплым голосом.

Он с трудом проглотил слюну, горло все еще болело после интубации.

– Боже мой, какой ужас!
– отозвалась Аксель.

– Не божись!
– приказал Бенедикт.

Они сидели возле кровати и смотрели на Антонена, по-прежнему обеспокоенные его состоянием.

– Врачи не говорят, сколько времени пройдет, пока я смогу снова... скакать на лошади, - прошептал молодой человек.

– Не рано ли волноваться об этом?

– На восстановление понадобятся недели, если не месяцы, и все трое знали об этом.

– В любом случае этот сезон для тебя окончен, - снова заговорил Бен, - поэтому не спеши, не пытайся опередить время.

Он говорил со знанием дела. Он, который столько боролся ради того, чтобы снова начать ходить, и боролся напрасно.

– Меня заменит Ромен?
– спросил Антонен у Аксель.

– Частично. Но он не сможет взять на себя все. Пригласим наездников со стороны.

– Ты оставишь за ним Макассара в гран-при?

– Да, - без раздумий ответила она.

Аксель давно хотела так поступить, но до сих пор официально об этом не объявляла. Каждое утро она наблюдала за своим любимым конем, и ей нравилось обращение Ромена, который умел добиться от коня максимума. Шли недели, ее убеждение крепло, и даже если Ромену пока еще не хватает опыта, для Макассара он идеальный наездник.

Избегая смотреть в лицо Антонену, она встретилась взглядом с Бенедиктом.

– Он действительно хорошо обращается с Макассаром, - заверила она, - а эти скачки будут основными. Но мы пришли не для того, чтобы говорить о лошадях. Скажи лучше, что тебе нужно.

– Ничего, спасибо, - ответил Антонен и закрыл глаза.

Из семьи у него был только отец, переехавший в Германию пять лет назад, с которым он не находил общего языка.

– Не дури!
– прикрикнула Аксель.
– Давай составим список.

Она вынула из сумки записную книжку и ручку, решив не обращать внимания на недовольное молчание Антонена.

– Телевизор у тебя есть, я могу принести радио, газеты и туалетные принадлежности. Что еще? Ромен забрал из раздевалки твои вещи, он передаст тебе часы и мобильный.

Он по-прежнему молчал, и она осторожно положила руку на забинтованное запястье.

– Антонен? Ты скоро вернешься ...

Было легко понять, что он испытывает. Карьера его была внезапно и грубо прервана, он на месяцы выброшен за боковую линию. И потом, не будет ли он бояться сесть на лошадь? Дуглас вынужден был оставить скачки, помимо проблем с ростом и весом, из-за панического страха, испытываемого перед стартом.

– Если возникнут малейшие материальные затруднения, знай, что мы всегда рядом.

– Что до денег, я спокоен, - с усилием проговорил он.
– Но спасибо, что предложили.

Из своих доходов он четыре года назад купил славный домик, за который рассчитывался в кредит, и подписал страховки, охватывающие все виды риска его профессии.

– Позвонить медсестре?
– вмешался Бенедикт.
– Если тебе нужно успокоительное - принимай, боль не способствует выздоровлению.

Аксель упрекнула себя в том, что не подумала об этом первой. Присутствие Бена сковывало ее, ей не удавалось вести себя в больничной палате естественно, и до сих пор она говорила общие фразы. Антонену, несомненно, было очень больно после длительной операции, во время которой ему складывали таз, к тому же из-за сломанных ребер он дышал осторожно, и, возможно, предпочел бы остаться один, чтобы справиться с болью. Однако он, должно быть, ожидал от Аксель какого-то порыва, нежных слов и жестов, но у нее их не было.

– Я приду завтра к обеду, - прошептала она.

Бен отправится за третьей группой - за жеребятами, а она сможет побыть с Антоненом наедине.

В машине, когда они выехали на дорогу, ведущую к Мезон-Лаффиту, дед изрыгнул целый поток проклятий вперемешку со вздохами.

– Да, я знаю, я говорил тебе не делать этого, но я беспомощный старик, я имею право! Откровенно говоря, этот несчастный случай - катастрофа и для бедного Антонена, и для нас. Ты действительно доверишь Макассара Ромену?

– Кстати, первым посадил его на этого коня ты.

– Для тренировок, но не как наездника на гран-при от Мезон-Лаффита!

– У него получится, я уверена, - ответила она сухо.

– Не сердись по пустякам, моя красавица, мы всего лишь обсуждаем, а решаешь ты.

Он с недовольством рассматривал лес, мелькавший вдоль трассы.

– Поскольку ты во мне не нуждаешься, - добавил он через мгновение, - я вернусь в Лондон после бегов Макассара. А пока что пообещай мне одну вещь: ты не будешь проводить целые дни у изголовья Антонена. Его будут навещать товарищи, и я не хочу, чтобы поползли слухи.