Нежность Аксель
Шрифт:
– Прости, Кэт.
Кэтлин кипела гневом. По какому праву он так говорит? Она польстила ему, назвав мятежником, - для бунтаря в нем нет должного размаха. Где бы Дуглас был в этот момент, не прибегни он к защите семьи? Неудачник - это слово для него, не для нее! Кстати, она ни в чем не терпела неудачи по простой причине: она ничего не предпринимала.
– Ты последний негодяй, Дут!
– Я очень сожалею, я не хотел этого говорить.
– Разумеется, хотел! Ты считаешь меня неудачницей, да? С чего же это? Потому что я старая дева? Потому что у меня нет мужа, нет детей, нет профессии, нет
– Кэтлин...
– Не беспокойся, это не изменит существующего положения. Ты наш гость, вскоре станешь нашим служащим, и я рада, что ты выбрался из переделки. Спи спокойно!
Она с сожалением покинула кресло, ее слегка пошатывало. Иллюзия согласия, возникшая в начале вечера, полностью исчезла. Назавтра она отправится в Лондон, чтобы немного отвлечься. Еще несколько дней, и она, несомненно, забудет о злой выходке Дугласа и, возможно, вернется, чтобы повидаться с Беном. Какие бы у ее дяди ни были секреты, она обожала его общество! И он был в ее глазах единственным достойным милосердия, тем, кого нужно щадить и с кем нельзя обращаться цинично.
С туфлями в руках она дошла до двери и не обернулась.
* * *
Аксель уже по меньшей мере пятый раз повторяла Ромену свои распоряжения, пока Бенедикт королевским жестом не велел ей замолчать. Она нервно подсадила наездника в седло, похлопала Макассара по шее и наконец отступила назад.
– Давай ты поднимешься на трибуну и успокоишься, - предложил ей Бенедикт.
– Не хочу смотреть бега вместе с тобой, ты похожа на электропилу, рядом с тобой страшно находиться!
– Очень сожалею, но я тебя не оставлю. Я хочу быть здесь, за барьером, чтобы видеть финиш. Это все, что меня интересует.
– Все, что тебя интересует! Не смеши меня! Да ты будешь часами пересматривать съемку. Ты просто сдрейфила, вот и все.
– Я волнуюсь всегда. Только вот Макассар - особенный.
– Ты веришь, что он может выиграть?
– спросил Бен, чтобы подзадорить ее.
– Даже если дистанция и коротковата для такого спокойного коня, как Макассар, я ему доверяю.
Они пробрались к краю дорожки. Люди расступались, чтобы пропустить кресло Бена.
– Я больна им, - доверительно сказала Аксель дрогнувшим голосом.
– Если сегодня Макассар не подтвердит моих надежд, это будет означать, что я в нем ошиблась.
– Я никогда не разделял твоей уверенности на его счет. Уже случалось, что он не оправдывал надежд. Я не вижу в нем чемпиона.
Аксель бросила на деда сердитый взгляд, хотя и понимала, что Бен пытался подготовить ее к возможному поражению, зная, как она любит Макассара.
– Это он-то не чемпион? Ты шутишь! Сейчас ты убедишься в обратном, ты будешь изумлен...
Диктор объявил, что лошади стартуют. Аксель крепко сжала бинокль, но, как всегда, не поднесла его к глазам. Сухое щелканье металлических дверей, открывающих стойла для старта, заставило ее вздрогнуть. Потом она почувствовала, как Бен схватил ее за руку.
– Он очень хорошо пошел, вылетел, как ядро из пушки!
На то, чтобы пробежать две тысячи метров,
скакунам, мчащимся cejrjac плотной группой, требовалось около двух минут. Диктор быстро перечислял их имена, и Аксель расслышала имя Макассара после многих других.– Давай, Ромен, - сказала она сквозь зубы, - не мешкай, это слишком короткая дистанция. Подбадривай его сейчас, сейчас
Словно услышав ее, наездник стал отрываться от остальных, без видимого усилия летя посреди дорожки.
В двухстах метрах от финиша Макассар, похоже, решил оторваться от остальных, сразу за ним Фольамур!
Буквально ежащий на шее коня Ромен составлял с ним единое целое, двигаясь в ритме с мощным, неудержимым 6erov На лету он немного повернул голову, чтобы видеть, где находятся противники. Он опережал их почти на два корпуса, и догнать его было уже невозможно.
– Да-да-да!_ вопила Аксель, стуча ногами.
– Легкая победа Макассара над Вальпараизо, сейчас увидим, кто На третьем месте!
С мокрыми от слез радости лицом Аксель наклонилась к деду, чтобы обнять его.
– Это самый лучший день моей жизни, Бен! Он их поставил на место, летел как на крыльях!
Стремительно отступив от барьера, она толкнула человека, стоявшего прямо за ней.
– Поздравляю!
– сказал Ксавье, придерживая ее.
– О, ты был здесь?
– Я смотрел поверх головы, потому что тебе пришла хорошая мысль не надеть шляпу. Я бы не пропустил этого ни за что на свете!
– Это было чудесно, правда?
– Я в этом ничего не понимаю, но когда он летел перед нами, то был великолепен. Ве-ли-ко-ле-пен!
С извиняющейся улыбкой она вытирала слезы кончиками пальцев.
– У меня есть платок, держи, - предложил Ксавье.
– Ну что, Бен, как он тебе, скажи?
– Поразительно... Да-да, я потрясен этим конем! Ромену даже не пришлось замахнуться кнутом, можно было подумать, что это просто утренняя разминка! А ведь группа достаточно сильная, были серьезные конкуренты. Внучка, приветствую твою проницательность! Макассар - настоящий высокоскоростной локомотив, каких я редко видывал.
Похвала снова вызвала у Аксель слезы, и она воскликнула:
– Пойду к нему, догоню вас потом!
Мужчины проводили ее взглядами, одинаково взволнованные.
– Она милая, правда?
– прошептал Бен.
Его слова застали Ксавье врасплох. Ожидал ли этот пожилой человек ответа?
– Более чем милая, - решился он.
– А еще она талантливая! Честно говоря, в Макассара я не верил. В следующем году он должен будет бежать в традиционных соревнованиях. Это достижение Аксель, причем без моей помощи. Ну что ж, я позволю ей пожинать плоды победы, повременю немного, а потом буду следовать за ней.
Аксель затерялась среди толпы. Вскоре она была уже у места взвешивания, поздравила Ромена и повисла на шее коня.
– Господин Монтгомери...
– начал Ксавье неуверенно.
– Проблема в том, - перебил его Бенедикт, - что у нее одна страсть - лошади. Это мешает Аксель заниматься чем-то другим и не позволит мужчине занять первое место в ее жизни. Или ему нужно научиться делиться...
Мысль Бена была достаточно ясной, чтобы Ксавье почувствовал, что ему разрешили продвинуться немного дальше.