Нежный наставник

— Я бы предпочла надеть свою одежду, Люси.

— Но хозяин велел принести вам это. Я не знаю, где находятся ваши вещи, мэм.

В спальне Рамиэля ширма отсутствовала. Элизабет, хорошо помня о том, как выглядит ее грудь после бурной ночи, быстро взяла панталоны вместе с полупрозрачной сорочкой и, прихватив пару черных шелковых чулок, решительно захлопнула дверь ванной прямо перед лицом изумленной Люси. Когда Элизабет вышла — скорее раздетая, чем одетая, — служанка уже держала наготове нечто похожее на гофрированный фартук.

— Это турнюр. Никогда не видела ничего подобного. А вот ваша нижняя юбка.

Элизабет надела две нижние юбки и туго затянула их на талии. Люси совершенно не удивило отсутствие корсета. Однако про чудесный турнюр она не забыла и закрепила его на талии Элизабет поверх кучи других завязок. Затем она натянула верхнюю юбку. Наконец, когда Элизабет была полностью одета, Люси отступила назад и, внимательно осмотрев ее, улыбнулась, довольная своей работой.

— Голубой цвет очень вам идет, мэм. Особенно к вашим волосам. Я никогда не была камеристкой, но могу расчесать их и собрать на затылке узлом. Элизабет выдавила из себя улыбку. — Спасибо, Люси.

Влажные волосы Элизабет были наконец аккуратно заколоты — на этот раз ее собственными булавками. Она не хотела думать о том, кто их нашел и какие после этого поползли слухи. Поэтому, быстро сунув ноги в лакированные черные туфли — опять же свои собственные, она поспешила вслед за Люси, сопровождавшей ее на завтрак.

Рамиэль, сидел за круглым дубовым столом, идеально вписывавшимся в элегантный декор комнаты. Благодаря широким окнам все пространство столовой было залито ярким солнечным светом позднего утра. Рамиэль читал газету. Одетый в элегантный халат, он выглядел типичный англичанином. Однако Элизабет понимала, что его внешность была обманчива, потому что ни один англичанин не позволил бы себе тех вещей, которые он проделывал с ней прошлой ночью.

Каждое сказанное им тогда слово, каждое его прикосновение и сейчас заставляли трепетать ее тело. Элизабет бросало то жар, то в холод при мысли, что Рамиэль увидит ее замешательство и она покажется ему смешной. Но больше всего она боялась того, что проведенная ими ночь окажется для Рамиэля лишь очередной легкой победой. Легкой, потому что она отдала ему себя — ничего не тая и не скрывая.

Неожиданно Рамиэль поднял голову и посмотрел на нее. Некоторое время он молчал, словно появление Элизабет тоже заставило его вспомнить о каждом их прикосновении, каждом слове, произнесенном прошлой ночью. В конце концов он улыбнулся. Отложив в сторону газету, Рамиэль легко поднялся и пододвинул ей стул, обитый желтым шелком.

Он внимательно посмотрел на Элизабет и все понял.

— Ты смущена?

Лицо Элизабет вспыхнуло.

— Да.

— У тебя что-нибудь болит?

Элизабет опустила глаза.

— Немного. Я думаю, если бы не шампанское, мне было бы сейчас намного хуже.

— Я бы не отказался от шампанского на завтрак.

— А я бы не оказалась от своей одежды, — заметила Элизабет.

Эта фраза немного охладила Рамиэля.

— Это твоя одежда, дорогая, сшитая мадам Тюссо.

Мадам Тюссо была лучшей портнихой в Лондоне. У нее одевались самые богатые аристократки и… куртизанки.

— Неужели. И как же она узнала мои размеры? — поинтересовалась Элизабет.

— Ей отнесли твое платье, в котором ты была вчера.

— И у нее, конечно, случайно оказалась готовая одежда моего размера, — съязвила Элизабет.

— Ну, скажем, несколько ее клиенток с подходящими размерами лишились обновок. У одной подходил размер груди, а у другой — бедер.

— Интересно, чем же ты ей так угодил, что она открыла для тебя свое заведение в столь ранний час?

Элизабет почувствовала, как у нее все сжалось внутри. Она говорила, как самая обычная женщина, чьи лучшие годы уже давно прошли, и она, мучимая ревностью, пытается любым способом самоутвердиться в глазах своего любовника и взять над ним власть.

— Моя мать — ее клиентка, — спокойно ответил Рамиэль. — Кроме того, в прошлом я помог мадам Тюссо создать ее клиентуру. Я никогда не приводил в свой дом других женщин, Элизабет. Не надо принижать наши отношения, сравнивая себя с моими предыдущими любовницами.

— Но за нас это сделают другие.

— Да.

Она не хотела обращать внимание на мнение окружающих. Однако это было практически невыполнимо.

— Белье подобрано очень грамотно. Это ты его выбирал?

Жесткое выражение на лице Рамиэля сменилось улыбкой.

— Все, что на тебе сейчас надето, я выбирал сам. Ты очаровательная и чувственная женщина, Элизабет, и заслуживаешь самых красивых и дорогих вещей. Почему бы тебе не сесть рядом и не показать мне свое замечательное белье?

Дыхание Элизабет участилось. Еще никто и никогда не говорил ей, что она красива. Но она простила ему эту ложь, потому что Рамиэль действительно заставлял ее чувствовать себя красавицей.

— А слуги…

— Они нас не побеспокоят. Я сказал им, что мы справимся сами, — успокоил ее Рамиэль. — Иди ко мне, ненаглядная.

Она подошла к Рамиэлю и села рядом, в то время как он продолжал стоять.

— Что ты хочешь на завтрак? Яйца? Копченого лосося? Тосты? Ветчину? Грибы? Фрукты?

— Шампанского, пожалуйста, — кокетливо попросила Элизабет.

В воздухе, пронизанном солнечными лучами, раздался сдавленный смех.

— Сначала тебе надо что-нибудь съесть.

Элизабет повернула голову к Рамиэлю и уперлась взглядом в его ширинку, которая находилась всего в нескольких дюймах от ее лица. Она брала в рот фаллос этого мужчины и ласкала его языком. Он был горячим и соленым на вкус.

— Я бы предпочла язык, если он у тебя есть, а затем спелую сливу.

Пристальный взгляд Рамиэля говорил о том, что он отлично понял Элизабет. Слегка наклонившись вперед, Рамиэль взял ее за подбородок указательным и большим пальцами и закрыл ее губы глубоким поцелуем. Элизабет с радостью ответила на него, чувствуя, как жаркий язык Рамиэля проникает в ее рот. Она была поражена, насколько сильно может сближать двух людей обычный поцелуй. Элизабет знала Рамиэля меньше двух недель. Однако он казался ей намного ближе и роднее, чем собственный муж, с которым она прожила шестнадцать лет. Осторожно двигая языком, как учил ее Рамиэль, Элизабет, не торопясь, исследовала его рот, чувствуя терпкий вкус черного кофе и жар его дыхания. Когда наконец Рамиэль отстранился, его серые шерстяные брюки сильно топорщились спереди.

— Ты за это заплатишь.

— И каким же образом? — спросила Элизабет, задыхаясь. — Как ты сможешь меня заставить?

— Я не стану раскрывать своих тайн. Пожалуйста, налей нам чаю.

Она и не знала, что взрослые могут дурачиться и дразнить друг друга не хуже детей. Элизабет потянулась к серебряному кофейнику, стоявшему на середине стола. И тут ей на глаза попалась газета, которую читал Рамиэль. Она замерла от удивления.

«Жена министра финансов едва избежала смерти»— кричал жирный заголовок на первой полосе.