Нф 100. Золотой Стриж

– И куда теперь?
– стараясь перекричать завывания ветра, разочаровано поинтересовался Сайнар.

Вопрос оказался по-существу. Отвесно поднимающаяся вверх гора была, вокруг неё громоздились в художественном беспорядке камни всех размеров. Две приметные скалы, служившие ориентиром убежища, были, а вот самой пещеры как-то не наблюдалось. Вполне возможно, она где-то рядом. Вот только найти её без указания точного места, во время песчаной бури - совершенно нереально. Если учесть, что вся компания мечтала укрыться от вездесущего песка и шквального ветра, так и старавшегося сбить с ног, да и отдохнуть за весь этот длинный, очень длинный, утомительный день, то разочарование Сайнара звучало понятно. Все дружно завертели головами, пытаясь разглядеть сквозь белую муть поднятого в воздух песка хоть что-нибудь, напоминающее вход в пещеру.

– Мимир, мой длинный друг, скажи что это не шутка, и пещера действительно имеется, - Сайнар похлопал открытой ладонью по зубастой морде котрола, стараясь привести метаморфа в чувство. Правда, смотреть при этом на треугольную пасть Мимира ему не хотелось. Слишком живо осталось ещё воспоминание о том моменте, когда ему чуть не довелось изучить подобное существо не только снаружи, но и изнутри.

– Там, за камешком. Я уже, пожалуй, и сам могу идти, в смысле ползти, - уточнил Мимир и в подтверждение своих слов слабо шевельнул хвостом, отчего тот опять застрял между булыжниками.

– Мимир, ты не мог бы стать несколько компактнее, - предложила Тирс, в десятый раз извлекая хвост котрола из западни. Дарлокианка отчаянно пыталась находиться и впереди всей компании, стараясь углядеть или почувствовать возможную опасность, и одновременно следить за тем, чтобы никто не подкрался сзади, плюс постоянно заботиться о хвосте Мимира.

– Слишком устал и форма незнакомая. Нам осталось всего ничего, - Мимир пополз вперёд, огибая при этом исполинский каменный монолит, размером никак не менее двух, а то и трёх человеческих ростов в высоту и примерно столько же в длину.

– Ну, если это "камешек", то тогда я - принц Иззарский, или даже сама королева-мать, - развёл руками Сайнар, когда следом за метаморфом обогнул валун и очутился как раз у входа в укромную пещеру. Сам вход оказался достаточно низким. Мимир постоянно цеплял потолок когтистыми лапами, торчавшими у него над головой, словно гребень. Людям же пришлось нагибать голову и метра три идти согнувшись. Дальше каменные своды расширялись, устремляясь ввысь. Проход поворачивал направо под прямым углом, затем через пять метров ещё раз, но уже в другую сторону. Через десяток шагов открылся обширный зал, чей потолок терялся во мраке, а стены слабо светились, благодаря росшему на них растению, напоминавшему мох. Растение создавало уют в огромном зале, хотя его света и не хватало, чтобы полностью разогнать темноту. Непогода, ветер и вездесущий песок остались там, далеко за прочными каменными стенами, а здесь царила прохлада, тишина и покой.

Всё было бы великолепно, за исключением одной маленькой неприятности. Не только команда "Золотого Стрижа" решила переждать в столь укромном месте надвигающуюся ночь. Луч фонаря Сайнара выхватил из темноты пучок шевелящихся щупалец, палец рефлекторно нажал на спусковой крючок парализующего станера. Звук выстрела отразился от стен и понёсся вверх. Тирс и Рей изготовились к стрельбе, направив лучи фонарей на грозного хозяина здешних мест.

– Не стреляйте! Опасности нет!
– словно в ответ на слова Мимира устрашающие щупальца стали медленно расплываться в зеленоватую студенистую массу.

– Вот дела!
– присвистнул Сайнар и опустил ствол станера.
– Мимир, выходит, я подстрелил кого-то из твоих соплеменников, надеюсь это не твой любимый дядюшка или лучший приятель? Ну, извини, друг, не хотел.

– Ничего страшного, это не приятель, - кем-кем, а приятелем назвать этого надменного выскочку Мимир никак не мог. Кзарристорон Зур-а-Нагриус Рок-о-три мог похвастаться идеальным нечётным числом ядер, его копии всегда передавали точный объём, хотя и являлись более блеклыми, чем имитируемые оригиналы. А самое главное, сей примерный представитель расы метаморфов, по мнению Старших, не создавал сумасбродных теорий, осмеливающихся противоречить давным-давно установленным философским догмам.
– Что ты здесь делаешь, Кзар? Это моё место уединения и я тебя сюда не приглашал!

Большую часть года, когда планета находится под воздействием огромного перепада температур, метаморфы обитают в пещерах, глубоко упрятанных в толще земли. Это время раздумий и величайших философских изысканий. Поэтому раса телепатов выше всего ценила возможность уединения. Если у Старших имелись подобные места для медитации в центральных пещерах, то остальные могли позволить себе подобную роскошь лишь во время краткого сезона Жизни, когда можно было выйти на поверхность. А так приходилось ютиться в общих залах, или того хуже - коридорах. Конечно, существовала специальная защита, блокирующая чужие мысли. Но, как не крути, в отдельной пещере медитировать всё же гораздо приятней, чем у всех под ногами в коридоре.

– Во-первых, прекрати называть меня сокращённым именем, я этого не люблю, - надменно начал Кзарристорон Зур-а-Нагриус Рок-о-три, впрочем, пренебрежительный тон у него сейчас плохо получался. Трудно оставаться надменным, когда собственные клетки отказываются повиноваться.
– Во-вторых, Старшие обеспокоены твоим увлечением светящимся мхом и наркотическим бредом, вызванным его употреблением.

– Это какой такой бред? Уж не по поводу ли пришельцев?
– усмехнулся Мимир и посмотрел в ту сторону, где его друзья обустраивали ночлег, выбрав у стены самое светлое место, где мох разросся особенно густо.

Отрицать очевидное, особенно после знакомства с парализующим станером Сайнара, было трудно. Не могут же действительно причинить вред "воображаемые" существа и бредовые видения. Кзар подёргался, пытаясь изменить форму тела, но парализованные клетки отказывались подчиняться.

– Получается, что это "сплошное недоразумение, а не метаморф", жалкий подражатель, неспособный даже создать такую простую вещь, как правильный объём копии - оказался прав, а Старшие - не правы, - крамольная мысль мелькнула в голове Кзара и тут же была немедленно отвергнута, как полная глупость.
– Таким образом, и меня обвинят в поедании светящегося мха. Мох! Всё правильно, вокруг много растения, вызывающего бред и галлюцинации, вот мне и привиделось невесть что, - найдя такое "простое" объяснение всему произошедшему, Кзар возликовал в душе. Ещё большую уверенность в правильности своей теории ему придало постепенное освобождение клеток тела от охватившего их паралича. Хотя, если считать данную теорию верной, то последнего не должно происходить. Ведь он так и оставался в пещере с обильно разросшимся светящимся мхом. Однако, подобные мелочи, противоречившие его теории, метаморф посчитал недостойными внимания. Обретя былую уверенность и надменность, Кзар просто-напросто игнорировал присутствующих рядом людей, твёрдо веря в правильность своего решения.
– Какие могут возникнуть сомнения! Если философские изыскания Старших доказывают невозможность существования разумной жизни в космосе, значит, её там и нет!

Придя к такому замечательному выводу, который хоть и с большой натяжкой, но мог объяснить всё происходящее в пещере, Кзар приободрился и только теперь обратил внимание на то, как выглядит Мимир.

– И что это за форму такую ты из себя вылепил?
– в его мыслях звучало столько яда, что хватило бы и на полсотни хвостоколов.
– Я как-то не припоминаю котрола таких размеров. Опять "новую мутацию" под воздействием светящегося мха обнаружил, бывший Лучший разведчик Мимикриусоррин Тир-а-Нагриус Зес-о-два, - о, Кзар прекрасно знал, чем досадить нелепому Мимиру, у которого и ядер-то в клетках чётное число. Напомнить тому о лишении его столь почётного звания как "Лучший разведчик", которое по какому-то недоразумению не досталось самому Кзару.

С одной стороны, такое звание даётся за изучение самых крупных и опасных обитателей планеты, а Кзарристорон Зур-а-Нагриус Рок-о-три не такой дурак, чтобы подвергать свои клетки подобной опасности. А с другой стороны, если у столь идеального представителя расы метаморфов, как он сам, нет такого звания, так почему такая насмешка над природой, как Мимир, должен им обладать?

Если бы кто-нибудь сказал, что Кзар просто завидует простаку Мимиру, то тот бы искренне возмутился, посчитав подобное предположение просто злобным наветом. Он искренне считал произошедшее восстановлением справедливости по отношению к нему, Кзару.