Ничто не вечно под луной

И женщина… Вера, кажется, совершенно выпадает из общего числа пострадавших.

— То есть? — Алевтина слушала внимательно, изо всех сил стараясь избавиться от назойливо стучащейся в голову мысли, слишком уж она была невероятной, чтобы циклиться на ней.

— Если Иван и ваш супруг, простите, погибли от рук конкурирующей организации, я опять делаю отступление: это чистое предположение, то эта женщина — зачем она им?

Что ее связывает с ними? Ничего!

— Сейчас — да. Но вот раньше… — Она встала и нетвердой походкой прошлась от стола к окну и обратно. — Если бы эта мысль не казалась столь кощунственной, то я бы с полной уверенностью могла заявить, что все содеянное — дело рук ее мужа.

— А кто он? — заинтересовался Сергей Олегович.

— К настоящему моменту он покойник, — Аля застыла у окна, наблюдая за охранниками, бороздящими периметр ее сада. — Что-то уж больно много охраны, не находишь, Валентин Иванович?

— Нормально. Чтобы таким дуракам, как Генка Широухов, сюда доступа не было. — Он снял очки и, повертев их в руках, швырнул в сердцах на стол. — С чего вот интересно у тебя в голове засела эта идея? Да-да, не делай круглые глаза, я о покойном Олеге.

— Ты знаешь, он приснился мне однажды.

Я еще жила в той хрущевке на окраине. Жуткий сон такой. Мужчина склонился надо мной и говорит: «Я вернулся». А вместо глаз у него пустота. Было так страшно. И потом эти звонки, а затем еще ночной визит…

— Какой визит? — Скоропупов быстрым движением водрузил на нос очки и сурово посмотрел на Алевтину. — Почему я ничего не знаю?

— Кто-то был в моей квартире однажды ночью. Походил, походил и ушел. Иван тогда страшно рассердился, и я на следующий день съехала оттуда. Потом закрутилось как-то все, забылось. А когда Сенька сказал мне про при-; видение, то я грешным делом поверила в то, что он жив.

— Кто? Олег?! Голованов Олег?! — недоверчиво прищурился Валентин Иванович. — Не знаю…

— Отдает мистикой, не спорю, — она согласно кивнула головой и потянулась к большому яблоку в вазе. — Но если задуматься, то труп-то тогда так и не был найден.

— Был, как же!

— Да ладно тебе мне-то мозги канифолить, — усмехнулась Алевтина. — За семьсот метров от дома. Неизвестно, кто он: то ли бомж какой-нибудь, то ли уважаемый всеми человек. Все мы тогда успокоились, потому что ужасно хотелось конца этой истории.

И нам с Денисом, потому что мы были счастливы и не замечали ничего и никого вокруг.

И Верочке с Сенькой, потому что они хотели поскорее забыть весь этот кошмар. И тебе нужно было побыстрее дело закрыть, а этот обгоревший донельзя труп пришелся как нельзя кстати.

Скоропупов недовольно засопел. Возвращаться к тому делу ему ужасно не хотелось.

Помнил он, помнил.., и о своих угрызениях совести, и о сомнениях, измучивших его тогда.

Начальство теребило, и он быстренько все документировал, аргументировал и сдал в архив.

Но свербящее чувство, что дело не завершено и не разгадано до конца, еще ох как долго глодало его. Некстати вспомнился и темный силуэт, преследующий Алевтину в переулке по соседству с тем домом, где у тетки сохранилась малюсенькая квартирка. Он тогда успокоил ее, а заодно и самого себя, что это игра света и тени, но на самом-то деле это было не так…

— Что ты предлагаешь? — Скоропупов захрустел яблоком.

— Для начала нужно навестить Верочку.

Я ее давно не видела. Может быть, она что-то видела. Может, Сенька объявлялся.

— Гм-м, — прокашлялся Сергей Олегович, молча сидевший во все время их диалога. — Я, конечно же, с трудом улавливаю, о чем идет речь, но думаю, если бы вы позволили мне ознакомиться… Я бы мог…

— Еще успеешь. Сиди дома и не высовывайся. А Гену мы поприжмем…

Алевтина швырнула огрызок в помойное ведро и прежним своим движением поправила волосы. Не то, чтобы она оправилась от той боли, что занозой вонзилась в ее сердце, нет.

Просто все эти убийства и происшествия, загадочным образом переплетающиеся, а возможно, и берущие начало в их прошлом, требовали к себе ее пристального внимания и незамедлительного вмешательства. К тому же этот человек, так и не сумевший перешагнуть черту между жаждой власти и средствами, коими эта самая власть достается, заслуживал того, чтобы его защитили.

А боль… С ней ей не справиться уже никогда. С этой болью ей придется жить вечно.

Она может с ней свыкнуться, сродниться, но вырвать из души — никогда…

Глава 24

На вошедшую в палату Алевтину Верочка посмотрела без особого интереса. Появившийся следом Скоропупов подивился, насколько роднит этих двух таких разных женщин общее выражение лица. Те же горестно сведенные у переносицы брови, те же потухшие глаза и те же крепко сжатые губы.

— Зачем пришла? — холодно поинтересовалась Вера, забыв поздороваться. — Убирайся…

— Я гостинцев принесла, — коротко ответила Аля и, невзирая на ее протестующий жест, принялась вываливать на тумбочку содержимое пакетов.

— Мне от тебя ничего не нужно. Убирайся. — Вера отвернулась к стене и затихла.

— Считаешь меня виноватой во всем? — начала медленно Алевтина. — Да? Ты ответь, не прячься…

— А кого?! — Верочка подскочила на кровати так, что старые пружины жалобно взвизгнули. — Из-за тебя все это! Из-за твоей фирмы! Вы миллионы делите, а простым людям жить не даете! Сеньку подставляли столько, сколько можно было. Вываляли в грязи и убрали с дороги. А потом, наверное, решили, что я могу что-то знать, и решили заодно и меня устранить?

— Объяснись. — Аля старалась говорить спокойно, но желание закурить буквально сводило судорогой пальцы. Того и гляди влезут в сумочку и вытряхнут пачку сигарет. — И что значит твое — убрали Сеньку с дороги?

Его что, убили?

— Не знаю, — простонала Вера и болезненно сморщилась. — Как ушел в тот вечер к тебе, так больше я его не видела. Теперь уже, наверное, и не увижу никогда… Что вы с нами со всеми сделали?

Слезы покатились по ее щекам, и Вера прикрылась руками. Аля замолчала, не зная, что сказать, и беспомощно оглянулась на Скоропупова. Тот обескураженно пожал плечами. Тогда она грозно стрельнула в него глазами и показала жестами сначала на себя и изобразила плачущую, а затем на Верочку и слегка подтолкнула его к ее кровати, тем самым давая понять, что, раз проявил себя в роли утешителя разбитых женских сердец, значит, нужно и дальше двигаться в этом направлении.

— Вера, успокойтесь, — он присел на стул подле ее ног. — Все не так…

— Мой ребеночек… Я так ждала его! Что вы об этом знаете?! Что вы знаете о том, как бывает больно?! — завсхлипывала она.

— Представь себе, кое-что знаю, — холодно вставила Аля и, поражаясь своему хладнокровию, закончила:

— Они убили Дениса…

— Когда? — Для больной Вера слишком резко подскочила на кровати.

— Неделю назад, может, чуть больше. Они устроили пожар в мастерской, где он работал. — Дальше говорить у нее не было сил, и она отошла к окну.