Никогда правда

Остальные мужчины зааплодировали и захлопали, казалось, не замечая безмолвного разговора между их лидером и новым членом. Меня быстро охватили объятия и поздравления, заставляя улыбаться и играть роль счастливого новобранца. Один из мужчин сообщил мне, что я начну заниматься с ним каждый день, чтобы тренироваться для своих боев. Они только рассмеялись, когда я спросил о школе, сообщив, что в ней больше нет необходимости, и похлопали меня по спине, как будто сказали, что я выиграл в лотерею.

Когда все улеглось, я отлучилась в туалет — крошечную комнату с одним унитазом в дальнем углу здания. Как только я закрыл дверь, я бросился к унитазу, и меня вырвало содержимым желудка. Снова и снова мои кишки раздувались, пока не удалось вытолкнуть только желчь.

Бой, принуждение меня к работе в мафии, лишение права закончить школу — все это было слишком.

Но в комнате было полно взрослых мужчин, которые ожидали от меня поведения старше моих шестнадцати лет, поэтому я прополоскал рот в грязной раковине на тумбе и сделал несколько глубоких вдохов. Мне нужно было взять себя в руки и вернуться туда.

Я слишком спешил, чтобы включить свет, поэтому, когда я посмотрел в сторону маленького окна, я легко увидел темноту снаружи. Там, под фонарем на каменной парковке, стоял Сэл и пожимал руку Энцо Дженовезе.

Ледяной холод охватил мое тело.

Кто именно он был во всем этом? Я уловил явный оттенок превосходства, исходящий от Энцо. Если бы мне пришлось спорить, я бы сказал, что Энцо превосходит Сэла. Если Сэл был заместителем босса, это могло означать только то, что Энцо Дженовезе был боссом преступной семьи Лучиано.

Срань господня.

Знала ли София о своем отце? Нет, я и представить себе не мог, что она знала. Мы все рассказывали друг другу. Не может быть, чтобы она забыла об этом после стольких лет. Я не был уверен, как он это сделал, но Энцо держал своих детей в неведении.

На мгновение я задумался, означает ли это, что у нас есть надежда. Если он сохранил две жизни отдельно, может быть, и я смогу. Затем в моей голове всплыли образы человека, которого я избил, и отбросили эту надежду. Я не мог этого сделать. Я не мог подвергнуть ее такой опасности. Я не мог сидеть за кухонным столом напротив нее день за днем и лгать ей в лицо. Я не мог сказать ей правду, да и не хотел.

Этот вечер только укрепил в моем сознании вывод, к которому я пришел накануне вечером.

Я должен был уйти.

15

СОФИЯ

Сейчас

Я много лет говорила себе, что никакие оправдания не могут объяснить то, что сделал со мной Нико. Неважно, с чем он столкнулся или что произошло, был лучший способ справиться с ситуацией. Услышав, как он наконец-то заполнил все пробелы той ночи семь лет назад, я начала сомневаться в этом убеждении.

Мой нежный красавец — я не могла понять, что ему понадобилось, чтобы убить человека голыми кулаками. Это был мальчик, который был достаточно чувствителен, чтобы день за днем вытаскивать из своей скорлупы травмированную девушку. Он был мальчиком, который писал мне о новых фортепианных пьесах, которые он освоил. Он был мальчиком, который подарил мне кулон с Эйфелевой башней с обещанием увидеть мир.

Он не убийца.

Или, по крайней мере, не был.

Один взгляд на его шишковатые и покрытые шрамами костяшки пальцев сказал мне, что он жил в мире насилия с тех пор, как оттолкнул меня. Он говорил, что был боксером, но сколько смертельного насилия знали эти руки за пределами боксерского ринга?

Мое тело начало дрожать при мысли о том, что моя семья может сыграть какую-то роль в его страданиях. Какие ужасы он видел за последние семь лет? Из уголков моих глаз покатились беззвучные слезы. Я думала, что никаких оправданий будет недостаточно, но я ошибалась. Мое сердце уже однажды разбилось из-за Нико. Теперь оно разбилось снова и снова из-за него.

— Не смотри на меня с жалостью, — огрызнулся он. — Это было много лет назад, и я уже не тот ребенок.

— Я вижу это, но от этого не легче.

Он поднялся со стула и взял меня за руку, поднимая на ноги. — Я рассказал тебе все это не для того, чтобы ты меня пожалела, а для того, чтобы ты поняла, чтобы ты дала мне шанс. Ты должна была стать моей. Ты всегда была моей. Я оттолкнул тебя не просто так, и это было самое трудное, что я когда-либо делал. Убить того человека было тяжело, но боль прошла и забылась в мгновение ока. Боль, которую я причинил тебе, горела так глубоко, что никогда не прекращалась. Но это был единственный способ, который я мог придумать, чтобы уберечь тебя, чтобы уродство моей жизни не коснулось тебя.

Сколько раз я мечтала услышать от него эти слова? Хотела, чтобы он появился вновь и сказал мне, что все это было ошибкой. Нико был моим всем — единственным будущим, которое я когда-либо представляла. Даже после его ухода я не могла представить себя с кем-то другим, поэтому я никогда не встречалась. Я плыла по течению, цепляясь за буйки, но мне нужна была земля. Нико был той твердой почвой, которая не давала моей жизни погрузиться в хаос. Только присутствие его рядом со мной, даже несмотря на то, что между нами все еще существовали тайны, помогало мне чувствовать себя спокойнее.

Его рука поднялась и коснулась моей щеки, большой палец провел по скуле. — Скажи что-нибудь, Божья коровка. Скажи, что ты дашь мне еще один шанс.

— У меня есть несколько вопросов, — нерешительно сказала я. — Если ты знал, кто мой отец, и знал, что моя жизнь уже запятнана им, зачем ты это сделал? Зачем пытаться защитить меня от того, в чем я уже погрязла? — Это был один из кусочков его головоломки, который никак не складывался.

— Я только случайно узнал, что твой отец был замешан в этом деле, и только позже узнал, что он был боссом. Что я знал сразу — или думал, что знал — так это то, что ты ни о чем не догадывалась. Я верил, что ты никогда не стала бы скрывать от меня что-то настолько важное, а значит, ты не знала. — Его глаза ожесточились, когда он заговорил, очевидно, он все еще был расстроен тем, что узнал правду. — Твой отец пытался дать тебе возможность жить без преступлений, так кто я такой, чтобы втягивать тебя обратно? Даже если бы я остался с тобой, должен ли я был каждый день лгать тебе в лицо о том, что я делал и кем был? Я пытался сделать то, что было лучше для тебя. Я пытался поставить твое будущее выше своего счастья. Я не мог придумать ничего более эгоистичного, чем сохранить тебя для себя, несмотря на то, какой мрачный оборот приняла моя жизнь.

— Но ты вернулся, — сказала я на вдохе. — Почему? Почему именно сейчас, спустя столько лет?

Его губы истончились, когда он повернулся и провел рукой по своим густым волосам. — В последнее время многое происходит, что делает нашу жизнь более опасной, чем обычно.

— Это как-то связано с таинственным похищением Алессии?

Он оглянулся на меня, его лицо было серьезным. — Да. Твой отец беспокоился о твоей безопасности. Сэл Амато предал его и натворил такое дерьмо, что многие люди разозлились на семью. Сэл все еще на свободе, и на нас злятся несколько опасных людей.