Никогда правда

— Однажды я была в музее и испытала то же откровение, что и ты вчера. Я могу рисовать так же хорошо, как и эти люди. Я пришла домой с плакатом и стала рисовать. Копирование деталей, использование техники старения и специальных красок — это было самое захватывающее занятие в моей жизни. Я хочу продавать и свои собственные оригинальные работы, но кайф от создания этого — я не могу себе представить, чем это можно превзойти. Я уже думала о том, какую работу я могу сделать следующей.

— Ты хочешь сказать, что если я найду покупателя, ты будешь заинтересован в продаже этой работы как оригинала Сезанна? Будут последствия, если ее отследят до тебя. Конечно, ты это понимаешь. — Он настороженно изучал мои черты, пытаясь оценить мою готовность к убеждению.

— Привлекательная часть этого — вызов — не в том, чтобы просто нарисовать картину. Удовлетворение приходит от успешной выдачи его за оригинал. Какой смысл, если она просто будет стоять в моем шкафу? Я хочу знать, что создала совершеннейшую подделку, способную обмануть любого, кто на нее посмотрит. — Мой голос дрожал от волнения. — Все так, как ты сказал. Этот мир становится частью нас. Секреты и ложь у нас в крови. Как бы я не ненавидела то, что моя семья хранит от меня свои секреты, я не могу не радоваться тому, что у меня есть свои собственные секреты. Считай меня лицемеркой, мне все равно. — Я улыбнулась Майклу, который, как оказалось, был одним из этих самых секретов.

Он уловил блеск в моих глазах и озорно улыбнулся. — В таком случае, я думаю, это может стать началом прекрасной договоренности. Я поговорю с отцом и узнаю, кого он знает.

— Мой отец потеряет голову, если узнает, что я работаю с русскими.

— Соф, ты хранила свои секреты всю жизнь. Нет никаких причин, чтобы он узнал. Люди моего отца понятия не будут иметь, кто мой источник. Это будет наш маленький секрет. — Он подмигнул, затем бросил плакат обратно на стол. — А теперь давай поедим. Я умираю с голоду.

Настала моя очередь откинуть голову назад и рассмеяться, чувствуя себя более живой, чем когда-либо. Законченная картина пролежала в моей студии несколько недель. У меня не было конкретного плана, что с ней делать. Как я уже говорила Майклу, вначале я рисовала ее исключительно как личный вызов. Когда работа была завершена, и я поняла, насколько идеально я повторила оригинал, я начала представлять себе возможности.

Опасные, захватывающие возможности.

Это был самый крайний случай, когда я задумывалась над этой идеей, не зная, хочу ли я или могу пойти дальше. Когда Майкл сделал свой комментарий в музее, это было похоже на судьбу, как будто все безумные события моей жизни были на самом деле тщательно расставленными ступеньками, которые привели меня в это конкретное место во времени. Смерть моего брата открыла мне глаза на секреты моей семьи и привела меня к Нико. Уход Нико привел Майкла в мою жизнь. В то время два самых больших горя в моей жизни казались непреодолимыми. Но каждое из них сыграло важную роль в том, что я стала сильной и уверенной в себе.

Женщиной, которая знает, чего хочет.

Женщиной со вкусом к темной стороне жизни.

***

В течение следующих четырех лет Майкл выступал в качестве моего брокера в нашем прибыльном партнерстве. Конечно, дело было не в деньгах. Мои родители создали трастовые фонды для всех нас, девочек. Мне было приятно осознавать, что я сама заработала деньги, но бизнес был не только этим.

Это была моя страсть.

Мне нравилось создавать уникальные произведения искусства, но ничто не могло сравниться с трепетом, который испытываешь, когда копируешь всемирно известный шедевр. Я обожала свою работу и не собиралась бросать ее. Даже если бы моя семья не возражала против моей деятельности, они были бы в ярости от моего выбора партнеров. К счастью, они считали меня идеальным ангелочком Софией, и я была рада поддерживать это заблуждение как можно дольше.

Мы с Майклом оставались такими же близкими, как и прежде, хотя виделись не так уж часто, пока я училась в колледже. Мы пытались иногда пообедать, но оба были заняты. Он стал играть более активную роль в бизнесе своего отца, получив восьмиконечную звезду Братвы, когда принимал присягу. Одну за другой он сделал десятки татуировок, которые слились в замысловатое произведение человеческого искусства.

Для кого-то другого он мог быть чрезвычайно пугающим, но для меня он был олицетворением свободы и принятия. Мне было все равно, к какой группировке он присоединился и сколько татуировок сделал, а он принимал меня с любыми моими недостатками и странностями. Мы были одной командой — одним целым, и я не собиралась позволять кому-либо разлучить нас.

19

СОФИЯ

Сейчас

Я успешно избегала Нико целых два дня. Он писал и звонил — предположительно, узнал мой номер у родителей — но я не читала сообщения и не слушала его голосовые сообщения. Я знала, что веду себя по-детски, но я не знала, как поступить в этой ситуации, поэтому просто избегала его.

После секса с Нико я несколько часов лежала в постели без сна с его рукой, обнимавшей меня. Когда я больше не могла этого выносить, я соскользнула с кровати и направилась в гостиную. Мне удалось поспать несколько часов на диване, а затем, как только взошло солнце, я убежала в Старбакс. За два дня я успела подумать больше, чем за всю свою жизнь, и все еще не знала, что делать.

Я почувствовала облегчение, когда мой босс попросил меня прийти на работу в понедельник утром. Галерея не была открыта, но всегда была гора бумажной работы, которую нужно было выполнить. У моего босса был отличный художественный вкус, и с ним было очень весело, но он плохо разбирался в административных аспектах управления галереей. Я провела около часа, перебирая бумаги и слушая, как Майлз болтает о своих выходных, когда услышала стук в стеклянную дверь. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди при мысли о том, что Нико настиг меня, но я быстро успокоилась, когда увидела Майкла, заглядывающего через тонированное стекло.

Отперев засов, я пригласила его внутрь. — Привет, Майкл. Как дела?

— Это Майкл? — позвал Майлз из-за угла. — Если бы я знал, что твое присутствие здесь приведет к тому, что Майкл будет появляться чаще, я бы нанял тебя раньше. — Майлз подмигнул мне, когда подошел, а затем обнял Майкла. — Что привело тебя сюда?

— Рад тебя видеть, Майлз. Мне просто нужно переговорить с Софией, если вы не слишком заняты.

— Вовсе нет! Мы делали кое-какие дела — ничего сверхважного. Если я вам двоим понадоблюсь, я буду здесь, в кладовке. Если я не вернусь через полчаса, пришлите помощь. — Он схватил планшет и исчез за углом.

— Все в порядке? — тихо спросила я.

— Да, не волнуйся. Я хотел, чтобы ты знала, что я навел справки о том детективе, с которым ты говорила, и похоже, что он не был полицейским. Мои источники в городе не нашли никаких сведений о Джеймсе Брихнере, и я не смог найти ничего на уровне штата или федерации. Он показывал тебе значок или какое-нибудь удостоверение?

— Нет, не могу поверить, что я не попросила об этом. Кто он, черт возьми, по-твоему, такой?

— Понятия не имею. Если ты увидишь его снова, немедленно позвони мне. Я за ним присматриваю, но ты будь очень осторожна, хорошо?

Я рассеянно кивнула, все еще пытаясь представить, на кого работал Брихнер и почему он искал меня.

— Эй, посмотри на меня, — мягко позвал Майкл, возвращая мои глаза к своим. — Я уверен, что это не имеет к тебе никакого отношения. Возможно, он просто допрашивал тебя, потому что видел нас вместе.

— Это должно заставить меня чувствовать себя лучше? — поддразнила я с ноткой сарказма. — Я не хочу, чтобы кто-то охотился за тобой больше, чем за мной.

— Это должно заставить тебя чувствовать себя лучше. Я могу о себе позаботиться — обещаю. Я подумал, что ты это уже знаешь. — Он ухмыльнулся, но это не улучшило моего настроения.