Никогда правда

Нико провел меня к лифту, на котором мы поднялись на тридцатый этаж, где располагались три квартиры. Его дом был просто потрясающим. Стеклянные стены от пола до потолка были центральным элементом пространства, откуда открывался почти идеальный вид на город. Его декор был нейтральным — мягкие оттенки коричневого и серого - позволяя горизонту украсть шоу. Солнце садилось, окрашивая небо в теплые красные и желтые тона. Это был идеальный фон для мерцающих огней города, которые начали появляться на фоне пейзажа. Я была настолько захвачена этим зрелищем, что не заметила, что смотрела на него, пока голос Нико не вернул меня в настоящее.

— Удобства замечательные, но вид — это то, что покорило меня, — тихо сказал он рядом со мной.

Когда я взглянула на него, его глаза были прикованы ко мне, а не к захватывающему дух виду. Я опустила взгляд, мои щеки запылали от его подразумеваемого комплимента. — Итак, как это должно работать? — настороженно спросила я. — Я не уверена, что сказать или как это сделать.

— Во-первых, я бы сказал, что мы, вероятно, оба голодны. Как насчет того, чтобы поесть, а потом поговорить?

— Что у тебя есть? Я могу помочь приготовить, если хочешь.

— У меня есть служба доставки продуктов, так что я не уверен. Придется покопаться и посмотреть, что есть. — Он сделал паузу, затем стал более серьезным. — У меня тоже нет ответа на этот вопрос, София, но я знаю, что мы ничего не добьемся, если не поговорим. Сегодняшний вечер — это шанс для нас наверстать упущенное и понять, чего мы хотим друг от друга.

Немного задыхаясь, я просто кивнула и последовала за ним на кухню. Когда мой Нико успел так повзрослеть? Он всегда был наблюдательным и любознательным, но, видя его вспыльчивость, я не понимала, насколько он еще уравновешен.

Мы собрали все необходимое для приготовления простых макарон с мясным соусом и салата. Нико готовил говяжий фарш, а я мыла овощи, и все это под расслабляющую музыку, играющую на заднем плане. Время от времени мой взгляд сталкивался с его взглядом, или мы оба тянулись к чему-то одновременно, и этот невинный флирт возвращал меня в школьные годы, когда связь между нами нарастала, обещая создать нечто прекрасное.

Еда была готова слишком быстро, положив конец простоте момента. Мы поставили тарелки и сели за его обеденный стол, Нико занял место во главе стола, чтобы сидеть рядом со мной, а не напротив.

Я застонала от первого кусочка, смакуя восхитительные специи. — Это потрясающе. Как ты научился так хорошо готовить?

— Это рецепт моей мамы. Когда она переехала, я много времени проводил с ней на новом месте. Она научила меня всем моим любимым блюдам, а я следил, чтобы она не вернулась к отцу.

— Что заставило ее окончательно решить уйти? — Его отец был сволочью, но она была с ним так долго, что я сомневалась, что она когда-нибудь уйдет.

— Она поняла, что я не хожу в школу, и я рассказал ей, что случилось. Я рассказал ей все. Весь следующий месяц она готовилась и не оглядывалась назад. Я беспокоился, что она может дрогнуть. Это было нелегко — после столь длительного перерыва идти одной, но она была храброй. Сейчас она жалеет, что не ушла на много лет раньше.

Я кивнула, сделав глоток вина, которое он принес с нашими тарелками. — Перемены — это тяжело. Даже если это хорошие перемены, они все равно могут быть пугающими.

Мой взгляд ненадолго переместился на него, а затем вернулся к еде. Следующие несколько минут мы провели в молчании. Это было не совсем удобно, но менее напряженно, чем в машине. В конце концов, мы оба отложили вилки, и Нико поднялся, протягивая мне руку.

— Давай оставим посуду, она может подождать.

Я не стала спорить. Позволив ему помочь мне встать со своего места, я вложила свою руку в его и последовала за ним в гостиную, где он жестом предложил мне присесть на диван вместе с ним. Мои ноги, естественно, были направлены к нему, а он повернул свое тело ко мне, опираясь рукой на спинку дивана.

— София, ты не можешь продолжать бегать от меня. То, что между нами, все еще очень сильно. Я знаю, ты тоже это чувствуешь.

Перед приездом я пообещала себе, что расскажу ему правду, какой бы страшной она ни была. — Я действительно чувствую это, — тихо призналась я. — И я хочу, чтобы ты знал, что я прощаю тебя за то, что произошло. Теперь, когда я знаю твои причины, я понимаю, почему ты поступил так, как поступил. Мы оба были виноваты — слишком много секретов было между нами.

Взгляд Нико стал более пристальным, он придвинулся еще ближе ко мне, наши ноги соприкасались. — И я надеюсь, ты знаешь, что мне наплевать, если ты хочешь рисовать подделки. Вообще-то, я думаю, что это чертовски сексуально. — Его пальцы прошлись по моей руке, затем вернулись обратно, чтобы поднять цепочку на моей шее и открыть кулон с Эйфелевой башней. — Ты не можешь себе представить, как я счастлив, что ты все еще носишь его.

— Это лучший подарок, который я когда-либо получала. Даже когда ты разбил мне сердце, я не снимала его.

— Ты слишком хороша для меня, Божья коровка. Не пойми меня неправильно, я все равно оставлю тебя у себя, но сколько бы законов ты не нарушила, ты всегда будешь идеальной в моих глазах.

Я хотела нырнуть в его объятия, но сдержалась, зная, что нам еще предстоит решить важный вопрос. — А как же Майкл? — спросила я нерешительно.

Глаза Нико потемнели, его губы почти незаметно истончились. — Он — единственное препятствие между нами? Есть ли что-то еще, что мне нужно знать?

Я покачала головой. — Он — последний из моих секретов.

Он решительно кивнул. — Тогда мы все выясним. Я не позволю ему встать между нами.

Я начала просить разъяснений, не понимая, что он имеет в виду, но он приложил палец к моим губам.

— София Дженовезе, я любил тебя каждую минуту своей жизни с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Я думал о тебе бесконечно и мечтал о тебе каждую ночь. Я обещаю тебе, что мы разберемся во всем вместе. Хорошо?

Я кивнула, прижав его палец к своим губам, мое сердце расплылось лужицей у моих ног. Я любила этого человека так сильно, что это было непостижимо. Просто находясь рядом с ним, моя израненная душа чувствовала себя залатанной и целой.

Мозолистые пальцы Нико потянулись к моей шее и нежно потянули меня вперед, приближая мои губы к его губам. Наши предыдущие поцелуи носили боевой, вздорный характер, но не этот. Этот поцелуй был чистой любовью и прощением. Не отрывая своих губ от моих, Нико поднял меня на руки и понес в свою спальню.

— Я трахал тебя и забавлялся с тобой, но теперь я хочу заняться с тобой любовью. Вот увидишь. Мы все уладим, а потом я сделаю тебя своей женой, чтобы ты и все на этой гребаной планете знали, что ты моя. — Он снова наклонился, на этот раз целуя меня со всей сдерживаемой страстью, которая кипела между нами.

Я не смогла бы возразить, даже если бы захотела. Да я и не хотела.

Это было все, чего я хотела всю свою жизнь.

Мы оба разделись догола, между нами не было ни одежды, ни секретов, и занимались любовью под тусклым светом городских огней. Наши занятия любовью не были неторопливыми или нежными, потому что не в этом заключалась природа нашей любви. В наших с Нико отношениях не было ничего случайного или нежного. Мы были интенсивными и страстными — наша близость длилась долгие часы, пока мы оба не были полностью истощены. И даже тогда мы оставались опутанными телами друг друга, не желая расставаться.