Никогда правда

Я решила поверить, что он говорит правду о Майкле. Если предположить, что это было единственное препятствие, которое нам предстояло преодолеть, я не видела причин, по которым мы не могли бы наконец начать совместную жизнь, о которой всегда мечтали.

На этот раз я без труда погрузилась в беспробудный сон, крепко прижавшись к телу Нико. Где-то глубокой ночью я проснулась одна, когда в комнату ворвалась навязчивая мелодия фортепиано. Сторона кровати Нико была холодной, и мне стало интересно, как долго он не спал. Схватив его рубашку на пуговицах, я просунула в нее руки и отправилась на поиски музыки. За углом и дальше по коридору дверь была приоткрыта, и изнутри лилась прекрасная музыка.

Я толкнула дверь и прислонилась к раме, наблюдая в темноте, как Нико играет на великолепном рояле, одетый только в боксеры. Мускулистые мышцы его спины напрягались и перетекали, когда его ловкие пальцы танцевали по клавишам. Песня, которую он играл, была трогательной — не совсем грустной, но тяжелой от тоски и нужды. У меня защемило сердце, когда я увидела, как он играет, ведь в детстве он был так увлечен этим.

Медленно мелодия закончилась, и Нико повернулся ко мне. — Иди сюда, — приказал он хрипловатым голосом.

Когда я оказалась достаточно близко, он притянул меня между собой и клавишами, оставаясь на месте и осторожно раздвигая рубашку, чтобы обнажить меня перед ним.

— Я думала, ты сказал, что больше не играешь.

— Возможно, я солгал. На какое-то время я действительно перестал, но когда у меня появилась эта квартира, я сделал звукоизоляцию в этой комнате и снова начал играть. — Он рассеянно провел линию между моих грудей и до пупка.

— Зачем тебе лгать о чем-то подобном?

Он посмотрел на меня, его кобальтовые глаза были бездонны. — Думаю, я хотел, чтобы ты знала, что я не просто продолжал жить без тебя. Я ненавидел себя за то, что сделал. Вот почему я ушел. Я не заслуживал того покоя и красоты, которые получал от игры. Не после того, что я сделал с тобой.

— Но ведь больше нет чувства вины, правда? — Я провела пальцами по его заросшей щетиной челюсти, щекотка вызвала тепло в моем животе.

Он наклонился, целуя мой живот, а затем надавил спиной на клавиши, создавая целую музыкальную картину. Подняв мои ноги на скамью, он широко раздвинул мои колени и принялся играть на другом своем любимом инструменте.

23

НИКО

Сейчас

Я бы хотел, чтобы София оставалась голой в моей постели весь день, но она настояла на том, чтобы идти на работу. Оттрахав ее до бесчувствия в душе, я отвез ее в галерею и зашел проверить свои собственные деловые вопросы. Мне нужно было не только работать, но и придумать, как избавить Софию от русских и сделать это тихо. Она никогда не захочет, чтобы ее родители узнали об этом, так что все усложнялось.

При виде ее с Майклом у меня по коже поползли мурашки от желания прервать их маленькое свидание за завтраком и избить его до полусмерти. Я заставил себя оставаться на месте в течение, казалось, целой вечности, наблюдая за их общением, словно это была самая естественная вещь в мире. Мне было важно увидеть их динамику, прежде чем я смогу работать над тем, чтобы вычеркнуть его из ее жизни.

Все мое терпение иссякло, когда она начала плакать. Я больше не мог этого выносить. Я не знал, что, черт возьми, он сказал, но все было кончено. Я вернулся в жизнь Софии, и в ее мире не было места для другого мужчины.

Особенно русскому.

Я сказал, что мы все уладим, и я это имел в виду, но я сомневался, что моя версия улаживания будет ее идеальным сценарием. Ситуация была деликатной и требовала тонкости. Это не совсем моя сильная сторона, но я разберусь.

Утро прошло быстро, заставив меня забыть об обеде почти до двух часов. Я забежал в ближайший магазин, чтобы перекусить сэндвичем, а когда возвращался в офис, громкий свист привлек мое внимание еще до того, как я подошел к входной двери. Это мог быть любой свист по любой причине, но он привлек мое внимание, как будто рыболовный крючок выдернул меня прямо из ручья.

Остановившись, я осмотрел свое окружение и почти сразу же обнаружил Майкла. Он стоял на противоположной стороне улицы, засунув руки в карманы куртки, словно простой пешеход, вышедший на прогулку. Когда мой взгляд остановился на нем, он поднял на меня подбородок, а затем направился ко мне. Каждый мускул в моем теле напрягся в предвкушении драки — это ощущение было хорошо знакомо моему телу. Если он планировал бросить мне вызов, то ему придется пожалеть об этом.

— Есть минутка? — Он не проявлял никакого противостояния, но я не теряла бдительности.

— Давай прогуляемся, — предложил я холодным тоном безразличия, скрывая ярость, бушевавшую внутри меня.

— Я знаю, что я последний человек, с которым ты хочешь поговорить, но я думаю, что важно, чтобы мы сделали это и не заставляли Софию действовать как промежуточное звено, — начал Майкл. — Ты должен знать, что мы с ней хорошие друзья, но дальше этого дело не пошло. Не пойми меня неправильно, я бы сделал это, если бы мог, но в ее сердце никогда не было достаточно места для нас обоих. Это было ясно с первого дня. Тебе нужно это понять, потому что я знаю, что ты захочешь убрать меня из ее жизни, но единственное, что ты сделаешь, это причинишь ей боль.

— И сохраню ее в безопасности, — самодовольно добавил я.

— Ты бы сказал, что она находится под угрозой из-за своих связей с мафией?

— Не от моей семьи.

— Именно. Мы с тобой ничем не отличаемся. Я тоже забочусь о Софии, и я никому не позволю причинить ей вред. Я хочу, чтобы она была счастлива. Я рассуждаю не только ради собственной выгоды. Если ты попытаешься встать между нами, ты разобьешь ей сердце, не добившись никакого положительного результата. Однажды ты уже причинил ей ненужную боль, не делай этого снова. — Его голос приобрел жесткий оттенок, придавая его предупреждению дополнительную угрозу.

Я уставился на него, ненавидя этого ублюдка за то, что он втирает мне это в лицо, но не в силах спорить. — Что я должен делать? Позволить ей продолжать вести дела с Братвой и не говорить ее отцу?

— Позволь мне поговорить с ней о том, чтобы она передала тебе все деловые аспекты, если ты готов это сделать. Если наши с Софией отношения останутся исключительно дружескими, это тебя устроит?

Согласие вряд ли было тем словом, которое я бы выбрал — терпимо, или, может быть, страдательно. — Я уверен, что ты получаешь неплохую прибыль от ее работы. Ты готов отказаться от этого?

— Для нас обоих речь никогда не шла о деньгах. Пока она счастлива, это все, что имеет значение.

Черт. Он был абсолютно разумен, и я это знал. Но также было ясно, что он на сто процентов влюблен в нее. Как я мог позволить ей проводить время с другим мужчиной, который испытывает к ней чувства? С другой стороны, как я мог с чистой совестью отказать ей в общении с ее лучшим другом? В любом случае, я был в полной заднице. — Мне это не нравится, но я не уверен, что у меня есть варианты.