Никто об этом не узнает

— Что-то меня уже не штырит нифига. Может, ко мне забуримся? У меня ещё есть трава. Пыхнем?

Максим кивнул головой в сторону водителя. Мол, зачем при нём-то так уж откровенничать? Ренат отмахнулся:

— Ааа, пофиг. Ну что? Давай? Хотя… блин, нет. Не получится сегодня. У меня же вечером типа свидание с… — Мансуров осёкся.

Не договорил, но Максим и сам понял, с кем. И внутренности сразу будто тискамисжало.

— Где? Во сколько?

— Макс, ты же не станешь… — заюлил Ренат.

— Конечно, не стану. Ты чего, брателло? — вымучил Максим улыбку, с виду вполне жизнерадостную. — Я, наоборот, рад за тебя. Сплю и вижу, как Шило тебе кроссы целует.

Мансуров с готовностью расхохотался.

— Да в Аймекс сходим на семь на «Бегущего в лабиринте». Потом свожу её в кафе… в «Джинс», наверное. Чего заморачиваться, да? Ну и там как пойдёт…

Макс лишь кивнул — ответить в том же развесёлом духе выдержки уже не хватало. Потому и попрощались скомкано.

Алёны дома не оказалось. Мать сообщила, что она незадолго до его прихода укатила на занятия по английскому.

— Зачем этой деревенщине языки — не пойму, — рассуждала она. — Можно подумать…

Но дослушивать её Максим не стал. Умчался к себе, взвинченный донельзя.

Глава 15

Что-то в отношении Максима к ней определённо изменилось.

Это Алёна чувствовала безотчётно, вот только не могла сказать наверняка — что именно.

Однако до умопомрачения хотелось верить, что она ему нравится.

Ведь он иногда смотрел так, что сердце сжималось и в душе всё переворачивалось. И просил её не встречаться с Ренатом. Даже «пожалуйста» выдавил, что совсем-совсем на него не похоже.

Может, и правда ревновал? Может, Нина была всё-таки права с этим её «заведи другого»?

Ведь стоило начать общаться с другим, и он — как там она выразилась? — снова воспылал? Очень хотелось в это поверить. И очень страшно было в это верить. Один раз она уже обожглась, и совсем не хотелось снова напороться на те же грабли.

Только вот если это его «пожалуйста» вдруг тронуло, задело что-то внутри… то затем «ты ему не пара» вернуло на землю. Точно прохладным душем окатило.

Это и раньше уязвляло, а теперь било наповал. Что бы она ни делала, как бы ни старалась чему-то научиться — для них и, главное, для него она навсегда останется тёмной деревенщиной, колхозницей, пропахшей навозом, и это ещё самое мягкое из всего, что он и его друзья ей говорили.

И вроде бы ей дела нет до этого другого мира, мира светских страстей — он ей чужд. Она туда и не рвётся, даже наоборот — простые тёплые отношения и незамысловатые человеческие радости куда желаннее. Но до сих пор, вопреки всему — обстоятельствам, наказам папы, собственным убеждениям — ей хотелось быть ближе к нему, к Максиму. А он с этим миром связан, он — его часть, увы…

Именно поэтому она попросила Лилию Генриховну учить её не только правильному произношению, но и преподать пару уроков светского этикета. И та с явным удовольствием взялась лепить из неё леди.

А с каким усердием Алёна занималась английским! Учила в два раза больше, чем задавали. А всё потому, что услышала на уроке, как Максим бегло говорит на языке, точно на родном. Ни слова из его речи не поняла, но впечатлилась чрезвычайно.

По той же причине она брала приступом и остальные дисциплины, где он блеснул. А блеснул он, увы, почти везде, ну разве что кроме физики и химии.

Это её тоже изумляло — как так можно, не учась, учиться на «отлично»?

Иногда она сама себя стыдилась. Ведь унизительно это — так тянуться к человеку, что аж подражать ему и пытаться соответствовать… Но тут же убеждала себя, что это и ей полезно, а мотивы не так уж важны.

Хотя, конечно, важны. Что скрывать — хотелось если не быть ему ровней, то хотя бы сократить… нет, хотелось быть с ним именно на равных.

И казалось, есть сдвиг и значительный: Лилия Генриховна её хвалила. И все эти застольные церемонии больше не страшили — какими приборами пользоваться и как вообще вести себя, она усвоила. И одноклассники перестали так уж откровенно кривиться при её виде. И вот ещё Ренат теперь…

Его внимание и доброе отношение, можно сказать, помогли избавиться от целой кучи комплексов.

А тут вдруг это: «Ты ему не пара». Как щелчок по носу. Да нет, как пощёчина. Намёк, что гусь свинье не товарищ. Точнее, даже не намёк, а вполне такое откровенное заявление.

Если уж Ренату она в глазах Максима не пара, то что уж говорить о нём самом.

Больно стало, конечно, и обидно. Унизил ведь, опять… Оттого и негодование вдруг взыграло: Ах, не нравится их общение? Тогда на тебе!

Потому-то, когда Ренат во время обеда в столовой предложил сходить в кино, Алёна, почти не раздумывая, согласилась.

Правда, позже корила себя. Зачем согласилась? Ренат же ей совсем не нравился. Он просто друг, добрый, приятный, душевный, с ним легко, но не более.

Нет, понятно, что согласилась она Максиму наперекор. Раз его это так злит, то пусть ещё сильнее позлится.

Однако по отношению к Ренату это ведь некрасиво, даже подло.

Получается, он для неё как одноразовая вещь. Попользовался, досадил кому надо и всё.

Почему сразу-то об этом не подумалось, досадовала она. А теперь как идти на попятную? Впрочем, Алёна даже пробовала задним числом отменить свидание. Пролепетала какие-то жалкие оправдания, прикрывшись занятиями. Но настрой у Рената был решительный — так просто его не собьёшь.

— Ерунда, — отмахнулся он, — если хочешь, я за тобой прямо туда подъеду. Где ты занимаешься?

15-2

В начале седьмого Ренат и правда оказался во дворе Лилии Генриховны — сидел, примостившись наверху детской горки. Чуть поодаль их поджидал ярко-жёлтый седан с шашечками и логотипом такси на крыле.

— Карета подана, — улыбнулся он широко, спускаясь с горки, когда Алёна выпорхнула из подъезда.

В такси она набрала Нину — сообщила, что приезжать за ней не нужно.

Та сразу засыпала её расспросами: куда, надолго ли и с кем она отправилась, сетуя, что Дмитрий Николаевич ей устроит аутодафе, если с Алёной что-то случится.

— В кино, с одноклассником, ничего не случится, — Алёна покосилась на Рената. Но тот деликатно делал вид, что ничего не слышит.

— С одноклассником? — Тон у Нины тотчас стал игривым. — С тем самым?

— Нет, не с тем, — полушёпотом ответила Алёна и нажала отбой.

А ведь и в самом деле, снова вспомнила она совет Нины, Максим переменился, стал внимание на неё обращать, пусть и странным образом.