Ниочема 3

Девушка же тем временем продолжала:

— Подумайте ещё вот о чём: наш муж не из тех, кто забывает обиды и прощает оскорбления. Поинтересуйтесь, например, судьбой графа Орлова или графа Ростопчина. Так вот: закончится служба. Он приедет сюда и устроит очень неприятные для всех разборки, которые Жабин с гарантией не переживет. О правах и возможностях высокоранговых магов вы наверняка знаете. И потому не возникнет вопроса, на чьей стороне будут император и безопасники.

Это был сильный аргумент. Если на территории сборного пункта случится подобная заварушка со смертоубийством, замять её уже никак не выйдет. И опять получится, что-либо командир плох, поскольку не знает, что происходит в его части, либо командир вовсе преступник, покрывающий вора и грабителя. Оба варианта для карьеры были губительны.

— Хорошо. Считайте, что вы меня убедили. Но есть еще пара моментов: для соблюдения процессуальных правил требуются люди, обладающие соответствующими полномочиями. Ну и, кроме того, изъятие Жабина вызовет задержки в отправке команд. А нынешнее положение в стране, сами знаете, подобных вещей не допускает.

— Лукавите, господин майор. Чтобы у вас да не было нескольких доверенных офицеров? Что же до задержки: а если бы Жабин заболел? Если бы он скушал несвежих грибочков и немножко помер? Неужели его некем было бы заменить?

— Заменить-то есть кем. Но любая ревизия начинается с того, что всё движение материалов по складу прекращается, и только потом происходит сличение фактических остатков с учетными данными.

— Что ж, тогда ждите, к вам непременно наведается белая полярная лисичка. В первую очередь, конечно, к Жабину. Ну а вы пойдете как в преферансе при ловленном мизере, паровозом. Ну а хотя бы сказать, куда отправили Песцова, вы можете?

— Могу. Не каждый день через мой сортировочный пункт проходят маги такого ранга, так что я полюбопытствовал. У меня даже имеется выписка из личного дела. Он отправлен на южную границу, в учебную часть номер сорок три дробь семнадцать. Вот, пожалуйста.

Девушка приняла бумагу, поблагодарила. И все трое, поднявшись и распрощавшись, выпорхнули из кабинета в приемную, оттуда в коридор и далее на улицу.

День давно перевалил за половину. Наверное, домой они вернутся только к сумеркам. Но в машину подруги торопиться не стали, хотя водитель, увидав своих клиенток, приготовился немедленно ехать. Прежде требовалось обсудить полученные сведения. Ведь не станешь разговаривать о подобных вещах в дороге при водителе!

— Ну что, девочки, ситуация не слишком хорошая, — тревожно заявила Маша. — Вы ведь поняли, что произошло? В призывном пункте какой-то ублюдок подменил предписание и отправил Олежку на юг. В те самые края, где сейчас идет война. Что с ним, где он, сейчас даже гадать бесполезно. Я, конечно, завтра же пойду и попрошу аудиенции у дядюшки. Если он ничего не знает, то может приказать, чтобы выяснили. Но это ненадёжно. Мне могут отказать в приеме, император может меня с моими просьбами послать и, кстати, вполне обосновано: идет война, и судьба отдельно взятого мага его не слишком заботит. Может случиться и так, что при всём желании выяснить ничего не удастся: в армии сейчас такая неразбериха, что могут потеряться и документы, и люди. Да что там люди — во время Последнего Магического Сражения целые отряды терялись бесследно.

— А Жабин и костюм? — спросила Алёна.

— Костюм пошьем новый, а Жабин никуда от нас не денется. Уж на этого хмыря управа найдется. Но это не главное. Это был всего лишь хороший способ заставить того майора понервничать, не отфутболить нас с порога и откупиться этой вот бумажкой.

Маша махнула выпиской из личного дела.

— Девочки, — подала голос молчавшая до сих пор Вера. — а ведь Предок наверняка знает, где сейчас находится Олег. Мы, конечно, не можем обратиться к Песцу напрямую. Но можем попытаться дозваться своих предков, а они уж наверняка связаны с Песцом. Брачный договор-то все четверо подтверждали.

— Верка, ты — гений! — просияла Маша. — Точно, так и сделаем. Сейчас в машину сядем и займемся общением с предками. К возвращению наверняка уже что-то будем знать. Ну что, поехали?

Где-то на окраине Караим-кала

Разогнав грабителей, Олег бросился проверять: всё ли на месте. К его радости, бомжи не успели ничего утащить. Даже канистры с бензином и сухпай были на месте. Он затолкал багги обратно в укрытие и принялся размышлять. Вопросов было два: что делать и почему кричали.

На первый вопрос не было не то, что ответа, но даже смутных приблизительных мыслей. Два дня назад, когда он выезжал из части, всё казалось простым и ясным: доехать до Караим-кала, дать всем люлей, освободить своих и с победой вернуться домой. Сейчас эта ясность куда-то подевалась. Нужно искать подземелья, в которых держат пленников. Нужно искать транспорт, чтобы всех привезти обратно. Нужно искать воду и продукты, чтобы люди не померли по дороге. Нужно…

Нет, думать обо всём этом сейчас было невозможно. Тогда, может, стоит подумать о более простых вещах? Например, о том, почему сбежали бомжи. И что такое они кричали. Может, приняли его за кого-то другого?

Олег снял чалму, почесал темечко и нацепил её снова. Прямо так, не перематывая. Вышло еще хуже, чем прежде, но ему на это было начхать. Как там? Ит-кирдык? Ну, «кирдык» слово почти что международное, неизвестно только, на каком языке. И понимается интуитивно. Примерно так же, как «хана», «каюк», «кранты» и «писец». А словечко «ит»? Память хранила только английский предлог.

— Темнота! — вдруг из ниоткуда раздался голос Предка. — На тюркском «ит» означает «собака».

Олег решил не удивляться, по крайней мере, вслух.

— А «ит-кирдык»? — спросил он. — Собака-убийца?

— Ит-кирдык, — гордо ответил Песец, — это я! Потому что когда я появляюсь, всем этим суеверным людям наступает кирдык. И не только им — ну да ты в курсе.

— Но ведь тебя не было рядом полчаса назад, — с подозрением возразил потомок. — Или был?

— В каком-то смысле, я всегда рядом с тобой, — глубокомысленно заметил Предок. — Но не переживай, я не подсматриваю. И почти не подслушиваю. Но ты дошел до определенной степени развития своего дара, и теперь можешь при желании вызвать мою тень. Она будет внушать уверенность в своих силах союзникам, а врагов повергать в ужас. Правда, у тебя, как обычно, всё выходит криво и косо. Тень появляется только тогда, когда ты как следует разозлишься. А когда трусишь, ни о какой тени речи вообще не идет.

— Хм…

Олег решил, что обдумает эту новость позже.

— А что означает «оглы»? Может, ты и это знаешь?

— Знаю, разумеется.

Песца не было видно, но прямо чувствовалось, как он пожимает плечами.

— «Оглы» — это сын. А «ит-кирдык-оглы» можно перевести как «потомок песца». И это вполне соответствует истине.

— Н-да… — протянул Олег. — Это многое объясняет. А как можно сознательно вызвать эту самую тень?

— Легко. Нужно просто…

Песец не договорил, прервался на полуслове. Бормотнул только:

— Тут к тебе э-э-э… неприятности приближаются, готовься.

И замолчал.

Пока Олег приходил в себя после этой содержательной беседы, откуда-то из-за угла вынырнуло отделение вполне себе европейских солдат во главе с офицером. Солдаты рассыпались, вскинули автоматы, недвусмысленно намекая на нежелательность лишних движений. После этого вперед вышел офицер и, старательно выговаривая слова, произнес на незнакомом языке какую-то абракадабру. Разумеется, Олег ничего не понял. На его счастье, офицер раздраженно сплюнул и буркнул в сторону: