Ниочема 3

Олегу повезло: он успел закончить разговор. И теперь за малым не пуская слюну глядел снизу вверх на это великолепие.

— Девчонки, вы… вы просто… — попытался выразить свои чувства Олег.

— Ну? — подначила его Алёна. — и какие же мы?

— Вы — самые лучшие изо всех, кого я когда-либо знал.

И это была чистая правда.

— Между прочим, — Вера приняла эффектную позу, — Мы эти наряды готовили специально к твоему возвращению. Это наш скромный подарок доблестному защитнику империи.

Олег был восхищен, и скрывать это не собирался:

— Я оценил, честное слово. Знаете, я тоже хотел привезти вам какой-нибудь подарок.

— И не привез?

Маша грозно уперла в бока кулачки.

— Ну почему же, привёз. Но дело в том, что я выбирал их не сам. Не было у меня времени копаться в сундуках, а сундуков там дофига.

— А что в сундуках? — загорелись глаза у Алёны.

— Как что? Злато-серебро в монетах и слитках, камни самоцветные, цацки разные, драгоценная посуда, дорогое оружие. Всё как положено уважающему себя хану.

— И ты даже одним глазком не заглянул?

— Не-а, некогда было. То врагов побеждал, то престол зачищал, то с народом общался.

— А кто ж тогда подарки выбирал?

— Как кто? Старик Хоттабыч!

— Кто-кто?

Олег улыбнулся.

— Хранитель дворца. Ему кто-то из прежних ханов дал забавный облик: голова длиннобородого старца восточной внешности, появляющаяся из облака дыма. А я дал ему имя. Вот Хоттабыч и обеспечил меня подарками. Согласитесь: кто лучше хранителя знает содержимое сокровищницы?

— Давай же!

— Давай скорей!

Глаза девчонок засветились любопытством.

— Маркус! — позвал Олег.

— Сию секунду, — отозвался хранитель.

И действительно, через секунду на краю обеденного стола возникли три футляра.

— Разбирайте, кому что нравится!

Девочки не заставили себя упрашивать. Миг — и уже примеряли. Одна — перстень и ожерелье, другая — парные браслеты, третья — височные подвески и фероньерку. Надели, и кинулись к большому зеркалу.

— Погодите! — воскликнула вдруг Маша. — Смотрите, девочки, это же один гарнитур!

Куда что девалось? Жёны, еще недавно с радостным возбуждением надевавшие украшения, грозно надвинулись на супруга. Ну да, залёт неслабый. Ничего, Хоттабыч за него сполна ответит. Но сперва нужно уцелеть здесь и сейчас. Даже одна разбушевавшаяся женщина — страшная сила. А три, да при этом одаренные магически — просто беги и прячься.

Прятаться, конечно, не по чину. А вот убежать, хотя бы на ту сторону стола, это будет разумно. Сказано — сделано. Один конструкт создал воздушный мостик через стол, второй его уничтожил. А бегать вокруг стола на каблуках, да в коротеньких тесных платьицах несколько неудобно.

— Спокойно!

Три пары глаз с той стороны стола вовсю жгли святотатца праведным гневом.

— Спокойно, девочки, без эксцессов. Я ж сразу объяснил: выбирал не сам. С Хоттабыча я еще спрошу, он мне за эту подставу сполна ответит. А вы не хотите сами покопаться в тех сундуках?

— Ну-у… — заинтересованно протянула Алёна.

— Разумеется! — не стала раздумывать Вера.

— Тогда замётано.

Олег тихонько выдохнул: кажется, обошлось.

— Через две недели, сразу после бала, все вместе поедем осваивать новые владения. Три дня, и на месте.

— А что так долго? — поморщилась Маша.

— Так авиасообщение отсутствует. Нам, нашему клану, во владение досталась территория тьмы.

— Почему сразу тьмы? — ревниво спросила Каракалова.

— Так электричества нет. Дикие места, дикие люди, дикие нравы. И от нас теперь зависит, как Дикое поле будет жить дальше. А теперь, может, всё-таки поужинаем?

Где-то в ханском дворце.

— Господин Сункар!

Худой очкарик в дорогом костюме и с толстым портфелем в руках стоял перед первым советником ханства.

— Расскажите мне, что происходит? До меня доходят кошмарные слухи. Полковник Фицджеральд не отвечает, информации с фронта нет, к хану вы меня не пускаете. А между тем у меня для него срочнейшая и важнейшая информация. В том числе, важная и для вас.

— Господин Перкинс, хан сейчас в отъезде. Вам приготовлены гостевые покои, в которых вы можете его дождаться.

— И как долго мне предстоит ждать?

— Этого никто не знает. Великий хан не обязан докладывать кому бы то ни было о своих планах. Он лишь отдает приказ, который мы любой ценой обязаны исполнить. А сейчас слуги проведут вас в комнаты, и обеспечат всем необходимым.

— Я не могу ждать! Дайте мне транспорт, и я самостоятельно разыщу вашего хана.

— Увы, на ваш счет мне отдан однозначный приказ: обеспечить вас всем необходимым в пределах этого дворца.

— Вы понимаете, что делаете? Я полномочный посол Европы! Да я… Европейская армия превратит вашу степь в безжизненную пустыню! Я приказываю вам: немедленно, сию секунду отведите меня к хану!

— Вы не имеете права мне приказывать, господин Перкинс.

Тон Сункара переменился, из вежливо-предупредительного став холодным и жестким.

— Вы находитесь в гостях, и ведете себя неподобающе, оскорбляя хозяина и угрожая ему. Ведите себя пристойно! Или…

— Или что?

— Или вас заставят соблюдать приличия. И, разумеется, ограничат как условия содержания, так и границы дозволенного.

Перкинс ничего не понимал. Он уже бывал в Диком поле, и хорошо помнил, как относились к нему туземцы. Как низко кланялись, как спешили угодить. Сейчас же происходил какой-то бунт, совершенно непозволительный. Дикарей нужно было немедленно поставить на место, но полковник упорно игнорировал вызовы.

— Вот что, как вас там, вы немедленно ведете меня к хану, или Европа начинает войну с Диким Полем.

— Европа надорвётся, — усмехнулся Сункар. — А вы, вижу, никак не уйметесь. Хоттабыч!

— Я здесь!

Меж туземцем и Перкинсом появилась огромная призрачная голова, и уверенность посла Европы в своих силах и полномочиях принялась стремительно таять.

— Будь так добр, — продолжал советник, — направь господина Перкинса в подходящее к его уровню культуры помещение. Только не усердствуй, он должен дождаться возвращения хана здоровым и более-менее вменяемым.