Ниочема 3

— Разумеется, нет!

Сунгар настолько искренне возмутился, что Песцову на секунду стало совестно. Но он себя поборол:

— Распорядитесь доставить ко мне этого визитера и его сумочку.

Слушаю и повинуюсь!

Советник склонился в поклоне и, пятясь, удалился. Охранники отворили ему двери, и вновь застыли каждый у своего косяка.

— Хоттабыч!

Как обычно, в воздухе появилось дымное облако, из которого соткалась голова длиннобородого мудреца. Хранитель обожал подобное неспешное и, надо сказать, эффектное появление.

— У нас есть несколько минут, пока мне приведут моего гостя, — сообщил Олег, — И я хочу задать тебе несколько вопросов. Есть ли во дворце нежить кроме тебя? Неважно, спящая или бодрствующая?

— Нет, господин, — с достоинством отвечал хранитель.

— Насколько заняты работой все сотни дворцовых слуг? Есть ли среди них лишние?

— Я могу совместно с Сункаром провести сокращение персонала, — понятливо кивнул Хоттабыч.

— Хорошо. Сделай это. А теперь…

Олег нахмурился и долбанул кулаком по подлокотнику трона и рявкнул:

— Кто посоветовал тебе так меня подставить перед женами?

Из-за спины Песцова выдвинулась кошмарная тень, и Хоттабыч, наверное впервые в своей долгой жизни, испытал ужас.

* * *

Олег сидел в кресле, и глядел на человечка, которого поставили перед ним двое из охраны, те самые чёрные, которые когда-то пришли в его полк. Может, конечно, и не те, но из их числа. Серьезные ребята, жесткие и сантиментами не страдающие. Сказали убить — убьют. Сказали пытать — запытают.

Вот двое таких привели к нему не то гостя, не то пленника. Худосочненький, тщедушненький очкарик в костюме некогда хорошем, а нынче измятом, выпачканном неизвестно чем и местами порванном. Один из чёрных с поклоном подал своему повелителю портфель из дорогой кожи. Очевидно, он был у очкарика при себе. Чёрные выполнили задачу, отступили на два шага и встали позади дохляка.

— Назови свое имя, — приказал Олег.

Именно приказал. Как-то раньше у него было плохо с приказами. Но после недавних событий что-то переменилось. В мозгах? В душе? К лучшему? К худшему? Олег не знал, да и узнать не пытался. Просто принял к сведению. Будет время — разберется.

— Сэр Джеймс Перкинс, — гордо вздернул голову нелепый человечек.

Олег покачал головой: надо же, какой глупый! Врать хану в его месте силы! Ведь сейчас он мог чувствовать ложь даже без помощи сенсора.

— Это вранье, — констатировал он вслух. — И тем более предосудительное, что произносится в лицо монаршей особе. По-хорошему, за такое полагается смертная казнь на площади перед дворцом. Я только не помню, какая именно: усекновение головы или посажение на кол.

Теперь Олег прекрасно понимал императора, как и ценность своего давешнего подарка. Тот, конечно, и сам по себе многое мог. Но подарив реликвии, Олег, по сути, подарил Львову инструмент удержания власти. Если у него тоже имеется подобное креслице, то можно быть уверенным: династия продержится еще не одно столетие.

Песцов чуточку приблизил к себе тень, слегка её проявил и ужасная фигура нависла над лжецом.

— А еще я могу сделать так, что от тебя не останется ничего, — продолжил он нагнетать. — Я скормлю тебя своему демону. Целиком: и тело, и душу.

— Я-а-а-а…. я бо-ольше не буду!

Сейчас Джимми говорил искренне. И отвечал быстро, с ужасом косясь на замершую за спиной хана тёмную фигуру.

— Что в портфеле?

— Плата! Плата за продолжение войны, за новые войска.

— Кто тебя послал?

— Господин премьер-министр.

— Ловушки в портфеле имеются?

— Да. Привязка к ауре владельца. Если замки открыть попытается кто-то другой, содержимое будет уничтожено.

— Открой!

Песцов бросил Перкинсу портфель, тот быстро открыл его и подал обратно.

Олег убрал своё новое полезное пугало и спросил уже спокойней:

— Зачем ты лгал мне?

— Вы очень молодо выглядите, господин, и я надеялся придать себе и своим словам больший вес, чтобы убедить отпустить меня со всем, что у меня есть.

— Хочешь ли ты вернуться домой?

— Нет, господин.

— Почему?

— Там меня непременно убьют. Прошло много времени, я не выполнил задание, значит, война проиграна. Новый кабинет наверняка уже созван. Мне места в нем не найдется. Значит, я становлюсь потенциальным источником проблем для правительства, а проблемы они всегда решают радикально.

— Куда ты хочешь уехать?

И тут Перкинс удивил. Он упал на колени и буквально взмолился:

— Господин хан, позвольте мне остаться здесь! Я буду служить вам не менее усердно, чем служил премьер-министру.

— Магическая клятва сроком на десять лет.

— Я согласен!

— Говори.

После короткого ритуала новый член команды хана отправился в сопровождении Сункара к новому месту службы, а Олег вытряхнул на колени содержимое портфеля.

Несколько бархатных футляров — явно, подношение хану. Сейчас это было неинтересно. Пачки денег в крупных купюрах. Не очень много, с десяток. Наверняка предназначались для подкупа. Ну что ж, пригодятся. Себе ли, государству ли — потом решит.

— Хоттабыч, деньги в сейф, цацки в сокровищницу.

— Будет исполнено.

Футляры и деньги исчезли, осталась лишь нетолстая пластиковая папка. Наверняка с теми самыми бумагами, которыми интересовался сэр Феррет. Олег быстро просмотрел: действительно, ему превратить их в деньги будет затруднительно. Просто Дикое поле как государство не имеет никакого веса ни в политике, ни в мировой экономике. Самая могучая военная сила — это он сам, необученный маг. А слабых никто не уважает. Но выход, если подумать, имеется. Нужно только попросить Предков устроить внеплановый сеанс связи с императором.

[1] Камча — плетка (тюрк.)

Глава 32

Где-то вне пространства

Лев и Песец играли в нарды.

— Скучно, — пожаловался Лев. — Раньше веселей было. Захотел — к Уссурийцу сходил, захотел — к Барсу. А то и вовсе к Пантере. А сейчас только и развлечений, что с тобой в нарды сыграть.

— К Оленю сходи потрепаться за жизнь.

— Не, у меня при виде него инстинкт охотничий просыпается. Могу не удержаться и рога отшибить.