Ночи «красных фонарей»

Граццини взглянул на лежавший перед ним пистолет. Он поднял его, потом медленно положил на место и спокойно произнес:

– Ты знаешь, как у нас заведено. Я должен поддерживать свой авторитет.

Кризи слегка улыбнулся.

– Если для того, чтобы доказать свою силу, ты пустишь пулю в голову связанного человека, авторитету твоему точно придет конец.

Граццини молчал. В этот момент дверь настежь распахнулась, и Абрата срочно вызвал Граццини из комнаты. Граццини быстро вышел. Через минуту он вернулся, лицо его было перекошено от ярости. Он схватил пистолет и навел его на голову Кризи. Грудь его быстро вздымалась, слова вылетали с хрипом.

– Вендетта! Это ты здесь толкуешь о вендетте! Ты мать мою похитил! Мать мою, ты, ублюдок!

Кризи закричал на него:

– Я последние двадцать четыре часа сижу здесь, привязанный к этому креслу!

– Значит, это сделали твои люди. - Граццини подошел на шаг вперед и приставил дуло пистолета ко лбу Кризи.

Тот перевел дыхание и спокойно сказал:

– Если это были мои люди, то как только ты нажмешь курок, можешь тут же приступать к подготовке похорон твоей матери.

Итальянец хрипло дышал. Стоявший позади него Абрата сказал:

– Убей подонка!

– Это не твоя мать, - громко произнес Кризи, потом, обратившись к Граццини, уже тише спросил: - Когда и где это произошло?

Граццини на несколько дюймов отвел пистолет от его лба.

– Около церкви в ее родном городе. Четверть часа назад.

Погрузившись в мысли, Кризи закрыл глаза, потом указал головой на стул и сказал:

– Сядь и жди. Если это были мои люди, они сюда позвонят через пятнадцать-двадцать минут. Пусть принесут телефон и поставят его на стол.

Все помещение было пронизано сильнейшим напряжением. Абрата снова заговорил:

– Они попытаются обменять его на нее.

– Ни за что, - прорычал Граццини. - Он никогда не выйдет из этой комнаты живым.

– Может быть, - заметил Кризи. - Но пятнадцать или двадцать минут погоды в данном случае не сделают ни для тебя, ни для меня. Против невинных женщин я не воюю. Даже против матерей "капо".

Снова воцарилось молчание, потом Граццини обернулся и сказал:

– Принесите сюда телефон. И чтоб к нему был дополнительный динамик.

* * *

Звонок прозвучал спустя восемнадцать минут. Граццини снял трубку и стал слушать. К нему уже вернулось самообладание, но пистолет, направленный в голову Кризи, он все еще держал в руке. Выслушав, что ему было сказано, итальянец прикрыл рукой микрофон и произнес:

– Говорит, что он твой сын и что моя мать у него. Не знал, что у тебя есть сын.

– Еще полчаса назад я не знал, что у тебя есть мать. Дай мне с ним поговорить.

Из-за спины Граццини подал голос Абрата:

– Этот псих совсем спятил.

– Заткнул бы ты лучше пасть, - спокойно сказал ему Кризи. - Речь ведь идет не о твоей матери.

Оба полушария мозга Граццини напряженно работали. Через несколько секунд он поднес трубку к уху Кризи и включил внешний динамик.

– Майкл? - спросил Кризи.

В комнате раздался голос его сына.

– Да. С тобой все в порядке?

– Да. Мать Граццини у тебя?

– Да.

– Немедленно отпусти ее.

Динамик молчал по меньшей мере двадцать секунд. В конце концов из него снова донесся озадаченный голос Майкла:

– Ты это сказал, потому что тебе пушку к башке приставили? Если это так, скажи им, что мать Граццини находится точно в том же положении.

– Майкл, очень важно, чтобы ты в точности сделал то, что я тебе скажу. Немедленно отпусти ее, и пусть твои люди отвезут ее в дом Граццини в Риме. С ее головы не должен упасть ни один волос. Скажи ей, чтобы она позвонила Граццини по этому же номеру, как только будет у него дома. Потом со всеми, кто там с тобой, отправляйтесь к человеку, которого ты знаешь как моего брата, и ждите там моего звонка.

В динамике раздались короткие гудки. Граццини очень медленно положил трубку на рычаг. В наступившем молчании Абрата сказал:

– Уверен, это какая-то уловка. Зачем, интересно, он это сделал?

Кризи в упор смотрел на Граццини. Обратившись к Абрате, он негромко сказал:

– Такому человеку, как ты, это понять не дано. Я тебе уже пытался объяснить: против женщин я не воюю.

Глава 44

Полковник Сатта вошел в палату. Она походила не столько на типичный больничный покой, сколько на номер в роскошной гостинице. Ее истинное медицинское назначение выдавали лишь ортопедическая кровать и подставка для капельницы. А также исключительно привлекательная медсестра, халатик которой можно было принять за последнюю модель от Валентино.

Молодая женщина измеряла Кризи кровяное давление. Глядя на стрелку тонометра, она удовлетворенно кивнула и сказала:

– Теперь вам нужен только крепкий сон. - Бросив на Сатту строгий взгляд, девушка добавила: - Это значит, что ваш посетитель должен вас покинуть не позже чем через четверть часа.

Кризи протянул забинтованную руку, коснулся ее талии и спросил:

– Как вас зовут?

– Жанна, - ответила она.

Он улыбнулся ей улыбкой очень усталого человека.

– Какое-то время, Жанна, мне надо будет пообщаться с полковником Саттой. Будьте так любезны, принесите нам, пожалуйста, бутылочку хорошего "бароло" и пару стаканов.

– Стаканов нужно три, - произнес Сатта. - Через десять минут сюда подойдет Беллу.

Сестра сердито вздохнула.

– Ну что ж, тогда вам придется самому объясняться с доктором Сильвестри. Он не исключает, что у вас может быть замедленная послешоковая реакция.

Сатта улыбнулся Кризи, который ответил полковнику понимающей улыбкой. Начальник карабинеров обернулся к девушке и сказал:

– Шок у него возможен лишь в том случае, если через пять минут вы не принесете вино.

Сестра кивнула и торопливо вышла. Сатта подвинул стул ближе к кровати.

– Я говорил с Гвидо. В детали не вдавался. Сказал ему, что с тобой все в порядке и завтра ты отправишься в Неаполь. Он связывался с Майклом, который выполнил все твои указания до единого.

Кризи с затаенной угрозой переспросил:

– До единого?

– Да. Думаю, он правильно поступил. Сейчас он едет в Неаполь со всей командой, кроме Макси.

– А Макси где?

– По моим предположениям, не за горами. Не спрашивай меня об этом, потому что я этого все равно не знаю, но, думаю, где-то недалеко от этой небольшой клиники. Майкл мыслит точно так же, как ты.