Ночная

– Храмовые литании — это не одна боевая молитва, — негромко сказал десятник. — В Нищем квартале наше искусство не на слуху, а ты, наверное, видела только храмовые дружины, поэтому и не знаешь…

Фраза, видимо, была призвана успокоить, чтобы я не терзалась своим невежеством, найдя ему подходящее оправдание. Но мне за его словами чудилась та же пустая, обреченная отстраненность, с какой он смотрел в небо, не видя звезд. Далеких, мать их, и чужих.

О чем он думал сегодня, вернувшись в храм? К своим людям, к привычным порядкам, к родной речи?

Потому что счастливым это его явно не сделало.

– Защитная литания, например, формирует контур, в котором обычно хранят что-то очень дорогое, — тем же отрешенным тоном продолжал Раинер. — Пересечь его могут только те, чьи имена были пропеты в молитве. Такой же контур стоит в графской казне, правда, для нее литанию пел покойный настоятель лично, и она будет иметь силу еще много лет. Епископ Арман слишком молод, его молитв хватает на год-два. Но графу этого вполне хватит, чтобы совершить обмен и добавить Ирейе проблем с поисками принцессы. Особенно если учесть, что один из двух наличествующих агентов короны, способных маскироваться под местных и действовать скрытно, уже послезавтра должен быть во дворце как штык, чтобы не пропустить собственную помолвку… — совсем тихо закончил храмовник и повернулся ко мне.

– А разрушить этот контур как-нибудь можно? — спросила я — и только тогда поняла, что сейчас одним-единственным вопросом выдала гораздо больше, чем собиралась — и должна была: мне вообще-то полагалось переживать из-за того, что Рэвен женится на другой, а я… черт.

Раинер отвернулся, пряча торжествующую улыбку.

– Контур замкнут на епископе, — сообщил он темнеющему небу. Возле тонкой белой линии месяца проявилась первая звезда — неяркая, холодная, то и дело прячущаяся за набегающими облаками.

– Прекрасно, — проворчала я, обхватив себя руками. — И что теперь? Открывать охоту на епископа, который сидит в напичканном боевыми дружинниками храме, или в кратчайшие сроки найти какую-нибудь невероятную красавицу, чтобы он нарушил обет?

Раинер подавился смешком.

– Вообще-то достаточно, чтобы он просто пожелал, чтобы контур утратил силу. Но есть еще один вариант. — Храмовник всего-то перестал улыбаться и на мгновение сжал губы, а я уже поняла, что этот вариант вряд ли понравится Рэвену, на ком бы он там ни собирался жениться. — Если кто-то более сильный, чем епископ, споет новую защитную литанию над тем же местом, она сформирует новый контур, который перекроет и вытеснит первый.

– А ты сейчас… — неуверенно начала я и запнулась, услышав, как странно и тонко звучит мой голос.

Но Раинер понял и так.

– Не знаю, — вздохнул он, потерев шею. — Не знаю, сильнее ли я сейчас. Скорее всего, да, Арман никогда не связывался с излишними искушениями и не доводил себя до грани. Но он — епископ, и скоро двадцать лет, как он блюдет обеты. Это тоже имеет немалое значение. Но попробовать можно.

– Тогда почему такой пораженческий настрой? — несколько приободрилась я.

– Во-первых, единственный телепортист застрял в графском замке, а туда еще надо как-то попасть, — напомнил Раинер и отвел взгляд. — Во-вторых, ты будешь нужна мне рядом на случай, если я все-таки слишком самонадеян и не смогу пересилить молитву епископа, а это вряд ли воодушевит Рэвена.

Не успела я поочередно залиться краской, похвалить себя за прозорливость и задуматься, так ли сильно будет переживать Рэвен, как храмовник меня окончательно добил:

– А в-третьих, я не знаю эту литанию. В дружине она как-то не в ходу. Мне нужно будет время, чтобы выучить ее.

– Блеск, — только и сказала я. — И как много времени?

Раинер растерянно пожал плечами.

– Я никогда не слышал защитную литанию полностью, не знаю, насколько она длинная и сложная, — сознался он. — А… тебя не смущает, что придется лезть со мной в южную башню графского замка, причем, возможно, без помощи мага?

– Думаю, помощь мага Рэвен нам обеспечит, когда узнает о твоем плане, — предположила я. — А в остальном… не смутила же меня необходимость тащиться по болоту в хижину колдуна. Чем графский замок страшнее?

Раинер промолчал, склонив голову к плечу. Взгляд у него был до неприятного проницательным.

Конечно, он знал, чем для меня страшнее графский замок. Бокор был мертв, когда я пришла в его хижину. А зомби всего-навсего таскал в дом еду, бездумно выполняя приказ почившего хозяина, пока не упокоился сам.

Тегиль Айвенна же был удручающе жив и почему-то имел ко мне счеты, да и графская стража, увы, несколько посообразительней и агрессивней того зомби. А уж лезть в башню, зная, что Рэвен в любой момент может сорваться и из ревности начистить Раинеру физиономию, потому как тоже не железный и прекрасно понимает, из-за чего храмовник становится сильнее…

Кажется, моя минутная слабость той ночью усложнила жизнь сразу всей Ирейе. А то и не только ей: принцессу ведь собирались обменять… на целителя…

Стоп.

– Блокираторы! — Я даже на месте подскочила, немало удивив Раинера. — Когда леди Эмори предполагала, что ее захотят похитить иринейцы, она говорила, что из Музея Магии похитили блокираторы! Это такие специальные устройства, временно перекрывающие магические каналы и не позволяющие колдовать, — пояснила я, видя храмовничье недоумение. — Раньше, пока на Ирейе было запрещено обучать магов, блокираторы надевали одаренным детям, пока те не начинали более-менее соображать, что творят… а сейчас они только в музеях и есть. Но если здесь, на Тангарре, можно просто запереть принцессу с ее магией в защитном контуре, то зачем красть блокираторы?

Раинер резко выпрямился и застыл.

– Хочешь сказать, леди Эмори все-таки похитили по заказу иринейцев, а Тангарру использовали как перевалочный пункт, чтобы никто не смог сюда сунуться с официальным расследованием, разыскивая ее?

– А профессор Айвенна выступал связным! На планетах Альянса он вне закона. Тангарра — его спасение, но ровно до тех пор, пока с ней не заключены договоры об экстрадиции и поиске пропавших, над которыми работали лорд Эйден и леди Эмори! А если ее еще и обменять на иринейского целителя, необходимого графу, можно добиться привилегий, которые профессору на родной планете и не снились… только вот тут он в пролете, — злорадно заметила я. — Если Маркель Огастин болен именно тем, чем я думаю, ему не поможет никакая магия.

– А профессор об этом знает? — задумчиво поинтересовался Раинер, заставив замереть уже меня.

– Он обманул графа нарочно, — растерянно протянула я.

– И заключил помолвку с его сестрой, — удовлетворенно закончил храмовник и криво усмехнулся. — Хорошо бы только для начала найти подтверждение твоим словам, потому как доказательств… ты даже принцессу не видела. Вдруг речь шла о другой женщине?

И тут он был удручающе, нестерпимо прав.

Глава 14 Пиромантка и молитвы епископа