Ночные животные
Шрифт:
– Может, не стоит брать деньги? – Нерешительно спросил Волков.
– А мы их и не берем. Мы их принимаем.
– Сомневаюсь, что есть разница.
– Не начинай эту песню, умоляю, я спать хочу, а ты опять библию цитируешь.
Даня помолчал какое-то мгновение, а потом признался:
– Я абсолютно не понял, что ты сказал.
На следующее утро парни проснулись в чудесном настроении. Селиверстов даже не жаловался, что он не выспался, что занавески тонкие, что учеба треклятая. Ромал спрятал две тысячи в ящик стола, под конспекты, а потом раздал каждому по бумажке.
– Честно заработанные, – серьезно проговорил
– Накручивать – значит, утрировать, переживать лишний раз, – застегивая пуговицы на рубашке, пояснил Арт, предвкушая возможные вопросы.
– Странная у нас работа, – пробормотал Волков.
– Благородная, я бы сказал.
– Тогда стоит раздавать заработанные деньги нуждающимся.
– Я похож на Робина Гуда? – Вскинул брови Селиверстов и поставил на пояс руки. В его изумрудных глазах сверкнуло нетерпение. – Уж простите, я на такое не подписывался. Еду надо на что-то покупать, за интернет надо чем-то платить. Мы не собирались брать за свою работу ни копейки, но раз уж люди решили иначе… что поделать?
– Он прав, – согласился Костя, – без денег сейчас никак.
Даня нерешительно кивнул, и разговор вновь закончился. Уговаривать Арта и Костю – гнилое дело, бороться с ними – лишний раз тратить свое время. Волков оставил попытки достучаться до друзей, надоело. Хотя, по правде говоря, он уже сам не понимал, с чего он так волнуется, когда они помогали людям и делали мир немного лучше.
– Куда потратишь деньги? – Спросил вдруг Артур, когда парни вышли из общежития и направились к машине. Теперь до института можно было доехать за пятнадцать минут. Это с учетом того, что Даня всегда подвозил сначала Ромала до юридического корпуса. – У тебя наверняка есть парочка идей, признавайся. Надо же как-то отпраздновать.
Костя уселся на заднее сидение и задумчиво поджал губы. С чего бы ему раскрывать карты? Он ведь не любил трепать языком. Особенно, когда поднимались личные темы. Но затем Костя внезапно почувствовал странную необходимость в помощи. Он подсел ближе к парням, неуклюжим движением смахнул с лица угольные лохмы и признался:
– Хочу Лизе что-нибудь купить.
– Лизе? – Не понял Селиверстов, покосившись на парня. – Ты о блондинке?
– Она учится на моем факультете, – доложил Даня, – Елизавета Ланжерон.
– Ланжерон? Вот так фамилия.
– Что дарят девушкам? – Совершенно серьезным голосом спросил Костя, как будто он продумывал очередную, опасную миссию. – Я в этом не силен.
– Иисусе, вызывайте скорую, – присвистнул Арт, открыл окно и рассмеялся, – у нас тут Константин Ромал в чем-то не силен! Небеса наверняка уже разверзлись… Что там по погоде, Дань?
– Пока что пасмурно. Передавали плюс четырнадцать.
– А вчера было плюс шестнадцать! Необратимый процесс запущен.
– Ты издеваться будешь или ответишь нормально? – Рассердился Костя.
– Да как тут нормально ответить? Девчонки разные, и нравятся им разные вещи. Не знаю, что любит твоя Ланжерон, и даже не догадываюсь. Она по виду богатая.
– Допустим.
– И высокомерная.
– Есть вероятность.
– То есть плиткой шоколада ее не порадуешь.
– Ты говоришь довольно очевидные вещи, – сквозь зубы улыбнулся Ромал.
– Нам нужно мнение профессионала! – Крикнул Арт и вытащил из кармана
телефон. Сделал он это с таким видом, словно достал серебряный револьвер из кобуры. Его пальцы забарабанили по экрану, потом парень улыбнулся и воскликнул, – всем привет от Алины.– Ты сестре своей написал?
– Она лучше нас разбирается в девчонках.
– Естественно, она же сама девчонка.
– Верно мыслишь. – Артур нахмурился, прошелся языком по зубам, вычитывая текст сестры, и вдруг усмехнулся. – Алина пишет, что ты – романтик.
– Она ошибается.
– Теперь попробуй ее переубеди. В общем, Алина говорит, нужно цветов купить. Тут в нескольких кварталах от универа есть магазинчик хороший. – Он повернулся к другу и в нерешительности пожал плечами. – Розочки всякие посмотри или… лилии.
– Лилии? – Нахмурился Ромал.
Сотовый Селиверстова завибрировал, и блондин, смеясь, прочитал:
– Никаких роз! – Он вновь усмехнулся. – Так и написано. С тремя восклицательными знаками. Цитирую: «Розы дарить отстойно. Пусть он посмотрит что-то попроще. Ромашки или Анютины глазки, гардении, лютики. Ну, или на крайняк – ирисы».
– Она все цветы наизусть выучила? – Удивился Костя. Алина, в отличие от многих девушек, с которыми общался Ромал, была умной и сообразительной. Ему почему-то не хотелось, чтобы она над ним смеялась.
– И не только цветы, вортако, даже их значения. Мама ведь у нас садовод еще тот. Не помню дня, чтобы дома не воняло каким-то новым веником.
– Веником? – Растерялся Даня.
– Букетом. Алина еще написала, что нужно записку подбросить. И тогда, я цитирую: «Лиза будет ползать у него в ногах». Как тебе план?
– Цветы и записка, – повторил Костя глухим голосом, – вполне выполняемо.
– Вполне, – согласился Артур.
– Тогда так и поступлю.
– Валяй.
Волков затормозил перед старым, высоким зданием универа, потянул на себя ручник и внезапно так пристально посмотрел на Ромала, что тому стало не по себе.
– Удачи, – воодушевленно сказал Даня, – уверен, у тебя все получится.
– Ты как на войну его отправляешь.
– На войну?
– Ну я пошел, – усмехнулся Костя и вылез из машины. Он забросил рюкзак на правое плечо и обернулся, когда из открытого окна Артур закричал:
– Не оплошай, Ромео!
А затем темно-синий седан сорвался с места, и друзья скрылись за поворотом.
Не оплошай… легко сказать. Начистить морду какому-нибудь идиоту гораздо проще, чем проявить интерес к девушке. Особенно к той девушке, которой на тебя наплевать. Как бы прекрасно жилось, если бы девчонки разговаривали с парнями на одном языке, их ведь понять невозможно, ни при каких обстоятельствах. Они говорят «нет», когда хотят сказать «да». Говорят «да», когда хотят сказать «нет». Что за страшная сила ими руководит?
На парах Костя вел себя сдержанно. Думал над посланием в записке. Впервые он так глубоко погрузился в свои мысли, что перестал записывать лекцию по истории права. Эта Лиза вела с ним опасную игру, даже не подозревая об этом, а Костя уже вошел во вкус. Он не понимал, нравится ему Лиза или не нравится. Он просто должен был добиться ее. Вот и все. Он привык добиваться целей, какими бы сложными они не были, ему даже нравилось, когда результат приходилось выжимать невероятными усилиями.
Словно одержимый он доказывал самому себе, что способен на все что угодно.