Номер десять

Он поцеловал её в шею, запуская руки в её волосы. Она повернулась к нему лицом.

— Чем я отличаюсь от всех остальных? Почему ты говоришь, что со мной по-другому?

— Раньше я никому ничего не обещал. Никогда. А ты первая, кому я уже пообещал всю свою жизнь.

Аделия поцеловала его губы.

— Ты всегда будешь моим, Отти.

— А ты моей.

— Давай съедим нашу пиццу — довольно произнесла Аделия.

— Хорошо. Уже прохладно, кстати. Уложу плед, на него и сядем.

— Конечно.

Отто разложил плед в кузове машины, положив сверху второй. Подав ей руку, чтобы она забралась наверх, он сел рядом.

— Сколько кусочков пиццы ты обычно съедаешь? — улыбаясь, спросил он.

— Все.

— Я тоже. Тогда тебе самый большой кусок.

— Нет, Отти. Ты же мужчина, поэтому он твой.

— Хорошо, будем кушать, пока не лопнем.

Съев свой вкусный ужин, они легли рядом.

— Мне стыдно это говорить.

— Что случилось? — встревоженно произнесла она.

— Я хочу курить.

— В другой ситуации я бы сказала, что не нужно. Но, я не знаю, когда следующий раз увижу клубы твоего дыма, поэтому — кури.

— Спасибо.

— Не за что. Это же ты травишься — довольно ответила она.

Отто спрыгнул на землю.

— Заворачивайся в плед. Уже холодно.

— Не волнуйся.

— Спасибо тебе, Адель.

— За что?

— За то, что ты подарила мне такой прекрасный день. Мне жаль, что всё это произошло слишком поздно. Зато теперь я знаю, какое оно — счастье.

— Никто не знает, как выглядит счастье — коротко обронила она, пряча руки в плед.

— Я знаю. У него спутанные, растрёпанные волосы, которые всегда танцуют от ветра. У него чистые, голубые глаза, которые всегда полны искренних чувств. У этого счастья чуть больше полтора метра роста, и оно очень любит делать всякие сумасшедшие вещи. У него голова всегда полна таких идей, которые никогда не придут в голову адекватному человеку. У этого счастья самые нежные руки, которые любят обхватывать мои плечи, смело подойдя со спины. У него всегда находятся нужные слова. Это Счастье любит всё в большом количестве: если розы, то целое ведро, если шарики, то столько, сколько нужно, чтобы можно было подняться в небо. Это Счастье любит смеяться до слёз, а еще — плакать до смеха. Я знаю, как выглядит счастье. Счастье — это всё, что мы любим, кого мы любим. Всё, что является частью нашего сердца.

— Твоё счастье похоже на меня — улыбаясь, ответила она.

— Потому что оно и есть Ты.

— Звучит очень приторно, но мне нравится.

Отто посмотрел на неё. Его глаза были наполнены грустью и болью.

— Нам в жизни часто приходится делать сложный выбор — серьёзно обронил он, пуская в воздух дым.

— Иногда этот выбор делают за нас.

— Адель, я…

— Я знаю всё, что ты хочешь мне сказать, Отти. Но нельзя менять серьёзных решений.

— Прости.

— За что?

— За то, что я часто вынуждаю тебя менять решения.

— Это не ты виноват. Виновата я.

— Я хочу сказать тебе еще кое-что.

— Говори.

— Ты выйдешь за меня?

— В смысле? — тут же спросила она и почувствовала, как счастье отозвалось в сердце.

— В прямом.

В другой ситуации, она бы еще подумала над своим ответом, но на одну безумную ночь её здравые мысли были выключены. Это еще было то время, когда они жили в другой жизни и могли мечтать об общем будущем, поэтому она просто сказала:

— Да.

Он близко подошёл к ней.

— Правда?

— Да. Только я очень хочу кое-что.

— Что же?

— Я не хочу пышную свадьбу.

— Будешь в своём платье в горох, а я в чёрном костюме с галстуком.

— Нет.

— Почему?

Аделия достала из своей сумки галстук-бабочку.

— Помнишь, я говорила тебе, что у меня есть маленький сюрприз?

— Да.

— Я знаю, что ты не любишь бабочки, но я очень хотела подарить её тебе. Обычная, конечно, чёрная, но мне она очень понравилась.

— Спасибо, маленькая — довольно ответил он и запрыгнул обратно к ней — Значит на мне будет чёрный костюм и эта бабочка. Будем венчаться в церкви. Только ты и я. А потом позовём родителей и близких друзей.

— Можно спросить тебя? — неожиданно произнесла она.

— Конечно.

— Ведь утром всё закончится?

— Адель…

— Отти, скажи мне правду. Я уже большая, чтобы её требовать.

— Ты ведь сама этого хочешь.

— Чего именно?

— Чтобы всё было кончено.

— Потому что это будет правильно. И ты сам это знаешь. Мне больно, Отти.

— Мне тоже — ответил он и крепко прижал её к себе — Пообещай мне кое-что.

— Что?

— Не смотри на меня, когда будет свадьба.

— Почему?

— Потому что я не хочу совершить какую-нибудь сумасшедшую глупость.

— Я не смогу. Я буду искать тебя глазами.

— Адель…

— Отти, не проси слишком многого.

— Пожалуйста.

— Я постараюсь.

— До последнего старайся.

Аделия легла на плед, бросив руки за голову. Отто лёг рядом и гладил её шею.

— Тогда и ты пообещай мне что-то — произнесла она, чувствуя, как слёзы подкатывают к горлу.

— Что?

— Как только я уеду, наши звонки закончатся. Если ты хочешь, чтобы я обо всём забыла, то исчезни. Может быть, я научусь не любить тебя.

— Ты не хочешь, чтобы я звонил.

— Не важно, хочу я или нет. Пообещай.

— Обещаю.

— А еще…

Она замолчала.

— Что? — спросил он.

— Я хочу быть только твоей, хотя бы сегодня — шёпотом обронила она и потянулась к его губам.

Вкус табака снова отключил её сознание. Он лежал рядом, крепко сжимая её в своих объятиях. Аделия медленно расстёгивала пуговицы на его рубашке, пока он нежно целовал её шею. Он запускал руки в её волосы и задыхался сладким запахом её тела. Его объятия обжигали, отдавая уже знакомым приятным током внизу живота. Глаза закатывались, и она тонула в каждом его отпечатке. Нежно касаясь плеч, он стянул с неё платье.

Её глаза загорелись от волнения. Она чувствовала, как он сходит с ума. Аделия расстегнула его штаны, не в силах больше держать себя в руках, и он навалился на неё всем телом.