Номер десять

Он зашёл на кухню. Аромат роз тут же ударил его по носу. Нож и разделочная доска напомнили о пицце. Стол, на котором он целовал её сразу напомнил о её руках в его волосах. Отто нигде не мог найти себе пристанище. Открыв новую пачку сигарет, он вышел на балкон. Выкуривая одну за другой, он постоянно думал о ней. Он знал, что ей сейчас больно, что она, возможно, всё еще плачет, обнимая подушку. Но он ничего не мог сделать.

Раздался телефонный звонок. Не глядя на то, кто это звонит, он сразу поднял трубку в надежде, что услышит родной голос.

— Отто?

— Да, Джери, привет.

— У меня для тебя радостная новость.

— Какая? — равнодушно спросил он.

— Готовь свадебный костюм.

— В каком смысле?

— Нашу свадьбу перенесли. Она будет через неделю.

Отто застыл с телефоном в руке, не произнося ни слова.

— Эй, брат, ты тут?

— Да…

— Тебе нужно будет приехать ко мне хотя бы за день, чтобы помочь по мелочи.

— Конечно. А Аделия уже знает?

— Да. Только реакция была странной.

— Почему?

— Она расплакалась так, что я совершенно не был к этому готов. Сказала, что это из-за смены погоды и предпраздничной суеты. Вроде как всё хорошо.

— Понятно.

— А ты почему такой кислый? Или на вас всех сегодня погода влияет?

— Ничего. Джери, я….

Отто замолчал.

— Ты пропадаешь. Или молчишь. Отто, ты тут?

— Да — осмелев, ответил он — Я давно хочу тебе кое-что сказать. Дело в том, что Адель… Адель, она…

— Что случилось? — встревоженно спросил он.

— Адель… мы с ней.

— Я не понимаю.

— Я говорил с ней о тебе. Она тебя любит и все её слёзы, это не то, что ты можешь себе надумать.

— Я тоже об этом думал.

— На самом деле это не то, что я хотел тебе сказать — окончательно взяв себя в руки, сказал Отто — я хочу сказать тебе, что я очень…

— Ой, Отто — прервал его Джери и, улыбаясь, добавил — родители зовут. Потом договорим. Гладь носки и готовься.

— Пока.

Отто стоял на балконе до двенадцати ночи, выкуривая одну сигарету за другой, пока в пачке их не осталось меньше половины. Его голова разболелась, и он решил лечь спать. Поправляя подушку, он наткнулся на лист бумаги и сел на край кровати.

«Мой Отти… Я знаю, что ты прочтёшь это тогда, когда, думая обо мне, захочешь лечь спать. Я последний раз хочу сказать тебе, что люблю. Люблю тебя такого, какой ты есть. Иногда мне кажется, что я бы даже смерилась со всеми твоими дурными привычками и сигаретами, если бы только у меня была хоть одна возможность еще раз видеть тебя рядом, чувствовать тебя. Хочу, чтобы ты оставил эту маленькую записку себе на тот случай, если тебе вдруг захочется вспомнить меня. А пока… отпусти мои шарики на волю, выброси цветы. Постирай рубашку и свой халат, чтобы в твоей квартире тебе ночью легче спалось, и мой запах не бродил по твоей коже, будоража сердце. Мне хочется сказать тебе — забудь всё. Но знаешь… если однажды ты решишь украсть меня, я навсегда уйду за тобой».

Упав на подушку, Отто еще долго смотрел в потолок, не зная, как ему поступить. Вскоре, встав с кровати и отвязав шарики, он вышел на балкон и открыл окно. Поток ветра тут же подхватил их, и они свободно полетели в чёрное ночное небо, туда, где сотнями маленьких светлячков блестели звёзды.

Закинув халат и рубашку в стиральную машину, он остановился и, достав рубашку, надел её на себя. Не смог он и избавиться от роз, которые наполняли эту простую кухню каким-то уютом. Отто понял, что еще не готов к тому, чтобы окончательно вырвать Адель из своей жизни.

Вернувшись в комнату, он лёг в кровать и постарался уснуть.

* * *

Неделя мчалась стремительно быстро. На третий день общими усилиями Элли, Аделия всё же поднялась с кровати и взялась за последние детали свадьбы. Дни «свободы» подходили к концу. Свадьба должна была быть уже завтра. Не находя себе место, в последний день она хорошо вжилась в роль невесты и практически отвлеклась от нездоровых мыслей о несостоявшейся истории любви. Отто, как и обещал, не звонил, не появлялся и никак не давал о себе знать. Больше всех возбуждённой бегала Элли, для которой завтра был сумасшедший день. Вечером они с Аделией пили на кухне чай.

— Вот и подошёл конец твоей ненормальной истории — произнесла Элли, закидывая в рот шоколадную конфету.

— Это не конец. Это всего лишь переход в новую жизнь.

— Адель, не моё право судить, но ты уверена, что пойдём до конца?

Она улыбнулась и ответила:

— Ты пытаешься скомпрометировать девушку, у которой в шкафу уже висит свадебное платье?

— Нет. Просто я, наверное, волнуюсь больше, чем все вы вместе взятые.

— Перестань. Всё будет хорошо. Если бы я хотела всё прекратить, то прекратила бы раньше. Теперь уже поворачивать некуда.

— А мама что? Знает о твоих приключениях?

— Относительно. Сказала, что если я соберусь что-то утварить, то лучше сделать это до свадьбы.

— Она права. Хочу, чтобы ты мне пообещала кое-что.

— Что-то последнее время от меня все очень много требуют обещаний.

— Адди, это важно.

— Хорошо, что ты хочешь?

— Пообещай, что ты не сбежишь.

Аделия грустно улыбнулась.

— Обещаю. За это ты точно можешь не волноваться.

— Ага, главное теперь, чтобы Отто не перемкнуло.

— Элл, мы договорились на счёт него с тобой.

— Извини. Просто всегда нужно иметь план «б».

— Наверное, Элл, ты права.

— На счёт чего?

— Сегодня последний вечер, когда я еще смогу говорить о нём. Поэтому, можешь еще что-нибудь спросить.

— Тогда у меня есть один вопрос.

— Какой?

— Я боюсь того, что будет, когда вы друг друга увидите…

— Я тоже.

— Болит еще?

— Да. Когда не думаю о нём, не болит. Но, как только вспоминаю, сердце начинает заходиться. Когда я увижу его… иногда думаю, что хорошо бы было в этот момент упасть в обморок и не видеть его вообще.

— Страшно мне за завтрашний день.

— Всё будет хорошо, Элл.

— Вот чёрт! Мне не нравится, когда ты так говоришь. Это обычно плохо заканчивается.

— Перестань. Мы с тобой и не такое переживали. Я бы хотела поговорить с ним.

— Ой, нет, тут уж прости, подруга. Ты тогда сбежишь ко всем чертям с этой свадьбы, а я купила себе красивое платье. Вообще, это всё неправильно.

— Что именно?

— Нужно было устроить нормальный девичник. Сидим тут, как две бабульки.