Новая земля
Шрифт:
Олэ работалъ за двоихъ и для него было дтской игрой распутывать вс эти дла, знакомыя ему съ самаго дтства. Агата не мшала ему; только внизу въ склад ей удавалось поболтать съ нимъ. Ея смхъ, ея молодость наполняли маленькую контору — всюду проникали и освщали все помщеніе.
Она была полна радости, и все, что она говорила, приводило Олэ въ восторгъ; онъ шутилъ и проникался нжностью къ этой веселой двушк, которая еще до сихъ поръ была ребенкомъ. При другихъ онъ казался разсудительне, чмъ былъ на самомъ дл: ну, да вдь это была его маленькая невста, она была такъ молода, онъ былъ старше ея и долженъ быть благоразумнымъ. Но съ глазу на глазъ, лицомъ къ лицу, онъ терялъ свою серьезность и становился ребенкомъ, какъ и она. Онъ отрывался отъ своихъ бумагъ и книгъ, украдкой взглядывалъ
Олэ наконецъ спросилъ ее, когда она думаетъ повнчаться съ нимъ? И когда онъ увидлъ, что она покраснла до корня волосъ, онъ раскаялся, зачмъ спросилъ такъ прямо; вдь это можетъ быть отложено, пусть она сама назначитъ, не нужно на это отвчать сейчасъ, совсмъ нтъ…
Но она все-таки отвтила: "Я хочу такъ, какъ ты хочешь", — и положила руки ему на плечи и повторила:
"Когда ты этого захочешь".
"Да, Агата, но вдь это ты должна ршить".
"Нтъ, разв я должна назначитъ! Знаешь, Олэ, назначь ты самъ".
"Ну хорошо, посмотримъ", сказалъ онъ: "во всякомъ случа теб нечего бояться".
Она разсмялась. — Бояться? Что за фантазія! — И она крпко прижалась къ нему и прошептала:
"Когда ты захочешь, слышишь?" Она была такой нжной!
Кто-то постучалъ въ дверь и вошелъ Иргенсъ; онъ пришелъ, чтобы предложитъ пойти въ музей скульптуры. Олэ сказалъ, шутя:
"Послушай, ты какъ разъ выбралъ этотъ часъ, чтобы мн нельзя было итти съ вами, я это прекрасно понимаю".
"Но, Боже мой, вдь мы должны прійти къ тому часу, когда музей открывается, я полагаю", возразилъ Иргенсъ.
Олэ захохоталъ во все горло.
"Представь себ, онъ длается дикимъ", сказалъ онъ, "совсмъ дикимъ человкомъ, ха-ха-ха. Я тебя хорошо подвелъ, Иргенсъ!"
Агата одлась и пошла съ нимъ. Въ дверяхъ Олэ крикнулъ ей вслдъ:
"Не вдь ты скоро вернешься, Агата? Не забывай, что мы собираемся съ Тидеманомъ въ Тиволи",
Внизу, на улиц, Иргенсъ посмотрлъ на часы и сказалъ:
"Еще немного рано, какъ я вижу. Если вы не имете ничего противъ, пройдемъ немного на верхъ ко дворцу".
И они направились на верхъ, къ дворцу. Музыка играла, въ парк взадъ и впередъ сновала публика. Иргенсъ опять принялся говорить интересно и занимательно о всевозможныхъ вещахъ. Агата принимала живое участіе въ разговор, смялась и съ любопытствомъ прислушивалась къ его словамъ. Порой она высказывала удивленіе, когда онъ находилъ какую-нибудь очень удачную остроту. Она не могла не смотрть на его лицо, красивое лицо, густые вьющіеся усы, немного широкій полный роть. На немъ былъ сегодня совсмъ новый костюмъ, — она замтила, что онъ былъ такого же синеватаго цвта, какъ ея платье, — срыя перчатки и шелковая рубашка.
Когда они проходили мимо церкви, онъ спросилъ, бываетъ ли она въ церкви? — И она сказала, — да, она ходить въ церковь.
— А онъ?
— О нтъ, не часто.
— Но вдь это нехорошо!
Онъ поклонился, улыбаясь: потому только, что это она говорить. Онъ однажды почувствовалъ себя грубо оскорбленнымъ; это, быть можетъ, покажется совершенно неправдоподобнымъ, потому что это была такая мелочь. Какъ разъ въ этой самой церкви онъ былъ однажды за обдней. Пасторъ, насколько только возможно, длалъ свое дло превосходно. Онъ былъ краснорчивъ и говорилъ съ особеннымъ чувствомъ, Даже съ паосомъ. Но среди возбужденной тирады, полной ума и силы, онъ длаетъ ужасную, искажающую смыслъ всей рчи, перестановку словъ, — громкимъ, убдительнымъ голосомъ! И вотъ, стоитъ пасторъ, залитый дневнымъ свтомъ, и не можетъ даже спрятаться. — Я увряю васъ, что-то буквально оборвалось во мн.
Въ его устахъ это звучало искренно, правдиво. Почему бы не могла его дйствительно утонченная душа быть потрясена этой плоской комической
случайностью, Агата могла это очень хорошо понятъ.Когда они подходили къ Стортингу, Иргенсъ движеніемъ головы указалъ на срое большое зданіе и сказалъ:
"Вотъ и домъ нашего Тинга; были вы тамъ?"
"Нтъ еще".
"Ну, тамъ не очень-то весело, — колебанія и измна по всей линіи. Сильные міра сего прохаживаются и жуютъ табакъ, толстютъ и жирютъ; на словахъ они очень храбры и вызываютъ шведа на борьбу, но какъ это до дла доходитъ, такъ…" Ахъ! она себ и представить не можетъ, какъ онъ и многіе другіе до глубины души возмущены этой трусостью. И какой это легіонъ противъ насъ? Швеція. Великая Швеція, эта непобдимая страна дряхлыхъ стариковъ. Онъ сравниваетъ Швецію съ восьмидесятилтнимъ старикомъ, который сидитъ пьяный и безъ чувствъ и заносчиво хвалится: я не сдамся ни за что и никогда. И когда Стортингъ это услыхалъ, онъ не посмлъ ничего сдлать. Нтъ, онъ, Иргенсъ, долженъ бы засдать въ Стортинг.
— Какъ это было сказано гордо и заносчиво. — Она посмотрла на него и сказала: "какъ вы взволнованы!"
"Да, простите меня, я всегда волнуюсь, когда рчь идетъ о нашей самостоятельности", возразилъ онъ. "Но я надюсь, что не задлъ ваше личное мнніе. Я васъ не оскорбилъ тмъ, что… Нтъ? ну это очень хорошо". Они поднялись ко дворцу, обошли его и вошли въ паркъ; они забыли о времени, а время летло. Онъ началъ разсказывать исторію изъ ежедневнаго листка, — сцена въ суд: нкто былъ обвиненъ въ убійств и сознается въ своемъ преступленіи. Былъ поставленъ вопросъ, есть ли налицо смягчающія обстоятельства? Оказалось, что есть. Хорошо. Пожизненное заключеніе въ тюрьму. Тогда раздается голосъ изъ зрительной залы; это кричитъ возлюбленная убійцы:- Да, онъ сознался, но онъ показалъ противъ самого себя, онъ никого не убивалъ. и какъ бы могъ Генри совершить убійство, скажите мн вы вс, которые его знали. И, кром того, были смягчающія обстоятельства, его нельзя приговорить, не правда ли? Это, вдь, не было обдуманно. Нтъ, нтъ, Генри этого не сдлалъ; такъ скажите жъ кто-нибудь изъ васъ, что вы его знаете, что онъ этого не сдлалъ; я не понимаю, почему вы молчите… Дама была выведена. — Это была любовь.
Агата была растрогана. Какъ красиво это было; красиво и грустно. И она была выведена. И все? Нтъ, это такъ грустно. Но должно же бытъ дано при этомъ какое-нибудь разъясненіе; вдь любовь такая сильная не растетъ на деревьяхъ.
"Но вдь есть же такая любовь?
"Да, можетъ быть, она существуетъ гд-нибудь на островахъ блаженныхъ…" при этомъ слов въ немъ проснулся поэтъ: островъ блаженныхъ, и онъ продолжалъ: "и это мсто называется вечерней рощей, тамъ было все зелено и тихо, когда они туда пришли. Мужчина и женщина одинаковаго возраста, она блондинка, — свтлая, сіяющая, какъ блое крыло; около нея онъ казался темнымъ. Двое, загипнотизировавшихъ другъ друга, дв души: пристально, улыбаясь, глядвшіе другъ на друга, они, молча улыбаясь, ласкались, и, улыбаясь, обнимались".
"И голубыя горы смотрли на нихъ…"
Вдругъ онъ остановился.
"Простите меня! Я длаюсь смшнымъ. Сядемте на скамейку".
И они сли. Солнце заходило, заходило все ниже. Въ город пробили башенные часы. Иргенсъ продолжалъ говорить горячо и мечтательно. Лтомъ, можетъ быть, онъ удетъ въ деревню, будетъ лежать передъ хижиной на берегу моря, а ночью будетъ кататься на лодк, Представьте себ, на лодк въ совершенно тихую ночь. Но вотъ теперь у него такое чувство, какъ будто Агата безпокоится по поводу времени, и, чтобы удержать ее онъ сказалъ:
"Не думайте, фрекэнъ Линумъ, что я постоянно говорю о голубыхъ горахъ. Но это, правда, ваша вина, что я теперь это говорю, да, вы виноваты въ этомъ. Вы какъ-то особенно вліяете на меня, точно увлекаете меня, когда вы около. Я знаю, что говорю. Это чистота и свтъ въ вашемъ лиц, и когда вы наклоняете вашу голову немного на бокъ, тогда… Я смотрю на васъ съ эстетической точки зрнія, понимаете".
Агата быстро на него взглянула при этихъ словахъ, вотъ, почему онъ прибавилъ, что онъ эстетически смотритъ на нее. Она, можетъ быть, не поняла — ей было не ясно, почему онъ сдлалъ это замчаніе, и она собиралась что-то сказать, когда онъ снова заговорилъ, смясь: