Новая земля

"Я впрочемъ, никогда не думалъ, что вы цните насъ, поэтовъ", сказалъ Иргенсъ. "Я боялся, что вы потеряли къ этому всякій интересъ".

Она прислушалась и посмотрла на него:

"Почему вы такъ думаете?"

"Мн казалось, что я это замтилъ. Помните вы вечеръ въ Тиволи, недавно, когда вашъ старый учитель былъ такъ немилостивъ къ намъ, ничтожнымъ червякамъ. Вы, казалось, радовались тому, что намъ такъ доставалось".

"У меня былъ такой видъ? — Я вдь слова не сказала. Нтъ, вы ошибаетесь!"

Пауза.

"Я безконечно радъ, что я васъ встртилъ въ своей жизни", сказалъ Иргенсъ такъ равнодушно, насколько могъ: "я прихожу въ хорошее настроеніе духа, какъ только я васъ вижу. Это удивительно — обладать способностью давать другимъ извстную долю счастья однимъ только своимъ видомъ".

Это онъ сказалъ такъ серьезно, что ей нехватило мужества осудитъ его за это; вроятно, онъ это такъ и думалъ, какъ ни неразумно это звучало, и она отвтила съ улыбкой:

"Было бы грустно для васъ, если бы у васъ не было никого другого, кром меня, кто бы могъ приводить васъ въ хорошее настроеніе духа". Видитъ Богъ, она не имла намренія оскорбитъ его; она это такъ невинно сказала, безъ всякихъ заднихъ мыслей; но когда Иргенсъ опустилъ голову и пробормоталъ: "Нтъ, я понимаю", тогда она поняла его, что ея словамъ можно придать еще другое значеніе, и потому она быстро прибавила: "Потому что меня вдь вы видите не всегда. Впрочемъ, я узжаю на это лто въ деревню, и до осени ни разу не пріду въ городъ".

Онъ остановился.

"Вы хотите хать въ деревню?"

"Да, вмст съ фру Тидеманъ. Это ршено, что я буду жить у нея въ имніи".

Иргенсъ молча что-то обдумывалъ.

"А разв это наврно, что Тидеманы дутъ въ деревню?" спросилъ онъ. "Мн кажется, что это еще не ршено!"

Агата кивнула и сказала, что это уже ршено.

Потомъ они снова пошли.

"Да, это остается для меня недоступнымъ", сказалъ онъ, грустно улыбаясь: "въ деревню я не попаду"

"Нтъ? Почему нтъ?"

Она тотчасъ же раскаялась въ своемъ вопрос, - вроятно, у него для этого не было средствъ. Она все время была такой грубой и неловкой, это просто ужасно. Она поспшно пробормотала нсколько незначащихъ словъ, чтобы избавитъ его отъ отвта.

"Знаете, когда мн хочется на лоно природы, тогда я нанимаю лодку и узжаю на нсколько часовъ на острова", сказалъ онъ, все еще грустно улыбаясь. "Это тоже пахнетъ просторомъ".

"На острова?" она стала внимательне. — Да, правда, острова, вдь она тамъ еще не была, хорошо тамъ?

"Да, въ нкоторыхъ мстахъ удивительно хорошо, я знаю тамъ каждое мстечко. Если бы я могъ у васъ попроситъ позволеніе отвезти васъ туда какъ-нибудь, то…"

Это не было простой вжливостью, это была просьба, она понимала это; но, несмотря на это, она отвтила, что она не можетъ пока этого общать, это, конечно, очень интересно, но все-таки.

Пауза.

"Многія изъ моихъ стихотвореній я писалъ тамъ", продолжалъ онъ. "Я бы вамъ показалъ мсто; да, вы бы доставили мн этимъ такое большое удовольствіе, фрекэнъ Линумъ".

Агата молчала.

"Сдлайте это!" сказалъ онъ неожиданно и хотлъ схватить ее за руку.

Въ эту самую минуту появился Олэ Генрихсенъ на лстниц и вышелъ на улицу. Иргенсъ все еще стоялъ въ томъ же положеніи съ протянутой рукой и прося:

"Сдлайте это!" шепнулъ онъ.

Она быстро взглянула на него.

"Да", шепнула она ему въ отвтъ.

Олэ подошелъ къ нимъ. Ему не удалось сейчасъ заполучитъ корабль изъ Арендаля, раньше утра онъ не могъ получитъ отвта. Ну, а теперь въ ресторанъ. У него дйствительно былъ сюрпризъ для нихъ; у него въ карман была послдняя работа Ойэна, теперь они ее услышать.

II

Въ ресторан уже сидли многіе изъ общихъ знакомыхъ и оживленно болтали за своими стаканами. Тидеманъ тоже былъ здсь, сіяющій и довольный всмъ, что онъ видлъ. Съ тхъ поръ, какъ его большое дло съ хлбомъ сошло такъ неожидaннo благополучно, онъ былъ въ очень хорошемъ настроеніи, и никто его не видлъ теперь мрачнымъ. Теперь рожь свозили, и въ его складъ днемъ и ночью перетаскивали тысячи и тысячи мшковъ; горы хлба росли, и не было больше мста, гд бы можно было повернуться, и даже Олэ Генрихсену пришлось. дать ему помщеніе для части ржи. Тидеманъ смотрлъ на все это богатство и испытывалъ гордость, что и онъ наконецъ сдлалъ небольшое дльце; ни одну минуту онъ не сожаллъ о томъ, что сдлалъ такой большой заказъ.

Когда вошелъ Олэ, журналистъ Грегерсенъ протянулъ палецъ и кивнулъ ему.

"Олэ, ты ужасный пройдоха", сказалъ онъ.

"Совсмъ нтъ", отвчалъ Олэ. "У меня есть письмо отъ Ойэна, онъ посылаетъ мн свою послднюю работу, хотите вы ее прослушать?"

"Онъ посылаетъ теб… Теб онъ прислалъ свою рукопись?" спросилъ Мильде, пораженный. "Я еще никогда ничего не видлъ боле нелпаго".

"Ну, ну, не переходить на личности", — предупреждаетъ адвокатъ.

Олэ ничего не возражалъ.

"Да, прости, Олэ, но почему онъ теб именно послалъ?" опять спрашиваетъ Мильде и не можетъ успокоиться.

Иргенсъ взглянулъ на Агату; она, казалось, не совсмъ внимательно къ этому прислушивалась и разговаривала съ фру Ханкой. Иргенсъ обратился къ Мильде и объявилъ ему коротко и рзко, что есть извстная степень безстыдства, которую не могутъ переносить даже друзья, — понялъ?

Мильде громко расхохотался. Богъ свидтель, боле смшного онъ никогда еще ничего не переживалъ; кто обиженъ? Онъ ничего дурного сказать не хотлъ… хе-хе, ничего дурного не заключалось въ его вопрос, просто ему смшно показалось, что… Итакъ, это не смшно, ну, а по-моему…

Олэ взялъ рукопись. "Это нчто удивительное", сказалъ онъ: "называется "Старыя воспоминанія".

"Нтъ, нтъ, дай мн прочесть", сказалъ поспшно актеръ Норемъ и протянулъ руку. "Я вдь долженъ немножко умть читать".

И Олэ далъ ему рукопись.

"Іегова очень занятъ…" — началъ Норемъ. — "Здсь на поляхъ Ойэнъ отмтилъ, что это не означаетъ Іавэ, чтобы вы это знали".

"Іегова очень занятъ, у Іеговы много дла. Однажды ночью, когда я блуждалъ по лсу, онъ былъ со мной, онъ спустился ко мн, когда я лежалъ распростертымъ и молился.

"Я лежалъ въ ночи и молился; лсъ молчалъ. И ночь была подобна неуловимой непостижимости, и ночь была подобна молчанію, въ которомъ что-то дышало и беззвучно шевелилось.

"Тогда Іегова спустился ко мн.

"Когда Іегова спустился, воздухъ разступился, какъ снжный холмъ, а птицы развялись, какъ мякина, а я самъ крпко держался за землю, за деревья и за камни.

"Ты взываешь ко мн", сказалъ Іегова.

"Я взываю къ теб, я нуждаюсь въ теб", отвтилъ я. И Іегова сказалъ: "Ты хочешь знать, что ты долженъ выбрать въ жизни: красоту, любовь или правду?"

"И опять Іегова сказалъ: "Ты хочешь это знать?"

"И какъ онъ говорилъ: "Ты хочешь это знать?" Я ничего не отвчалъ, я молчалъ, потому что онъ зналъ мои мысли.

"Тогда Іегова дотронулся до моихъ глазъ, и я прозрлъ.

"Я увидлъ на неб высокую женщину. На ней не было одежды, и когда она двигалась, ея формы колыхались, какъ блый шелкъ, и на ней не было одежды, потому что она вся содрогалась отъ удовольствія…

"И она казалась на неб восходящимъ солнцемъ въ утренней зар, и солнце свтитъ на нее, и красное сіянье разливалось по небу, да, сіяніе, какъ кровь, окружало ее.