Новая земля

"Вотъ это долженъ былъ бы видть мой родной отецъ!" часто говорилъ Тидеманъ въ шутку, когда онъ подписывался. Было извстно про его отца, что онъ былъ безгранично скупой человкъ. Онъ принадлежалъ къ старымъ купцамъ прежняго времени, къ тмъ, которые ходили въ кожаномъ фартук и въ нарукавникахъ и самымъ точнымъ образомъ отвшивали гречиху и мыло. Онъ нисколько не заботился о томъ, чтобы прилично одться, его башмаки вошли въ поговорку, пальцы вылзали изъ нихъ, и когда онъ шелъ, казалось, что эти пальцы ищутъ мдяки на дорог. Сынъ совсмъ не былъ похожъ на отца; его горизонтъ расширился, у него было широкое поле дятельности. Вс его считали за свтлую голову.

Въ контору вошелъ Олэ Генрихсенъ и началъ говорить о кожевенномъ завод, для котораго очень подходящимъ мстомъ былъ бы Торахусъ. Изъ этого предпріятія въ одинъ прекрасный день можетъ выйти очень большое дло, въ этомъ нельзя сомнваться; громадные лса годъ отъ году уничтожались, дрова продавались внутри страны и за границей, а обрзки и верхушки въ два-три дюйма въ діаметр оставались лежатъ въ лсу и не приносили никакой пользы, а между тмъ еловая кора содержитъ въ себ до 20 процентовъ дубильныхъ веществъ, — что, если собрать все это и обработать?

Посмотримъ, что покажетъ весна…

Олэ Генрихсенъ совершенно заработался, у него не было ни откуда помощи; и вотъ, теперь ему нужно хать въ Англію, и онъ принужденъ сдлать своимъ повреннымъ въ длахъ своего главнаго приказчика и ввести его въ конторскія дла. Съ тхъ поръ, какъ пріхала сюда Агата, работа ему показалась такой легкой, она постоянно бывала съ нимъ и помогала ему, насколько могла; но вотъ уже нсколько дней, какъ ей нездоровится, и ей пришлось сидть въ комнат. Онъ чувствовалъ ея отсутствіе, и ему пришло въ голову, насколько все легче ему казалось, когда она была съ нимъ. По всей вроятности, она простудилась, несмотря на вс предостереженія, третьяго дня, когда каталась на лодк. Ему такъ хотлось прокатиться съ ней на маленькомъ катер; но теперь эта прогулка должна быть отложена до будущаго воскресенья. Онъ попросилъ Тидемана сопровождать ихъ въ прогулк, ихъ будетъ семь-восемь человкъ, они будутъ пить кофе, а можетъ бытъ высадятся на острова.

"А ты увренъ, что фрекенъ Агата выздороветъ до этого времени?" спросилъ Тидеманъ.

"Это, собственно говоря, не болзнь", отвчалъ Олэ: "просто какое-то недомоганіе, голова болитъ. Докторъ сказалъ, что завтра она можетъ выйти".

"Ахъ такъ, — значитъ, ничего серьезнаго? Да, такія раннія поздки на острова опасны… Что я хотлъ сказать… да, не будешь ли ты такъ любезенъ самъ попроситъ Ханку, а то я не увренъ, что сумю ее склонить на это… А что касается кожевеннаго завода, то мы должны обсудить это дло въ этомъ году. Вдь это будетъ зависть и отъ цнъ на дрова".

Олэ нашелъ фру Ханку, пригласилъ ее на пикникъ и пошелъ домой. Онъ задумался немного надъ тмъ, что сказалъ ему Тидеманъ: что такія раннія поздки могутъ быть опасными… Тидеманъ это сказалъ съ легкимъ удареніемъ, и Олэ посмотрлъ на него.

Когда онъ взошелъ по лстниц въ себ домой, онъ встртилъ Гольдевина у входной двери. Оба остановились и смотрли другъ на друга.

Наконецъ Гольдевинъ снялъ шляпу и сказалъ смущенно:

"Нтъ, я попалъ совсмъ не туда, какъ я вижу; здсь оказывается, не живетъ никакой Эллингсенъ. Я ищу стараго знакомаго, нкоего Эллингсена. Невозможно застать людей дома, они постоянно вс въ кафэ; я уже искалъ и наверху и внизу. Извините, значитъ вы здсь живете, господинъ Генрихсенъ? Но это странно, что именно вы здсь живете. Какъ здоровье фрекенъ?"

"Вы разв не были въ дом? сказалъ Олэ, — онъ замтилъ, что Гольдевинъ только что былъ страшно чмъ-то возбужденъ, глаза его были красные, влажные.

"Въ дом? Нтъ, слава Богу, я не былъ такимъ неосторожнымъ, чтобы тотчасъ же позвонитъ, кто знаетъ, можетъ бытъ тамъ больная въ дом? Нтъ, я какъ разъ стоялъ и читалъ карточку на дверяхъ, когда вы пришли… А какъ вы поживаете, господинъ Генрихсенъ, а фрекенъ?"

"Благодарю васъ, Агат немного нездоровилось эти дни. Не хотите ли вы войти вмст? Ахъ, пожалуйста, она не можетъ выходить изъ комнаты".

"Нтъ, нтъ, благодарю васъ, не теперь. Нтъ, я долженъ попробовать отыскать своего знакомаго; это нужно скоре сдлать". Гольдевинъ поклонился и спустился на-нсколько ступеней. Потомъ онъ опять вернулся и сказалъ: "надюсь, ничего серьезнаго нтъ съ фрекенъ Агатой?! Мн казалось, что я нсколько дней уже ея не видлъ, васъ я видлъ нсколько разъ мелькомъ на улиц, а фрекенъ нтъ".

"Нтъ ничего серьезнаго, завтра она выйдетъ, по всей вроятности, просто легкая простуда".

"Извините меня, что я такъ нескромно спрашиваю и допытываюсь", сказалъ Гольдевинъ съ присущимъ ему спокойствіемъ. "Я намреваюсь писать домой сегодня вечеромъ, и это было бы такъ пріятно, если бъ я могъ передать отъ нея поклонъ. Еще разъ тысячу извиненій".

Гольдевинъ приподнялъ шляпу и пошелъ.

Олэ нашелъ свою невсту въ ея комнат, она читала. Когда Олэ вошелъ, она бросила книгу на столъ и бросилась къ нему навстрчу. Она здорова, совсмъ здорова. Пусть онъ пощупаетъ ея пульсъ, никакой лихорадки больше! Ахъ, какъ она заране радуется воскресенью. Олэ опять началъ длать ей выговоръ, что нужно быть осторожне, нужно особенно тепло одться для прогулки, — поняла? Тидеманъ тоже сказалъ, что такія раннія поздки опасны.

— И она будетъ хозяйкой, подумать только, какъ это будетъ мило! Маленькая женка, маленькая женка!

— Что это была за книга, которую она сейчасъ читала?

"Ахъ, это только стихотворенія Иргенса", сказала она.

"Не говори "только", про стихотворенія Иргенса, вдь ты сама находила также ихъ очень красивыми".

"Да, но я уже читала ихъ разъ; я ихъ знаю, вотъ почему я сказала "только"… хозяйкой, ты говоришь? Богъ знаетъ, какой я буду въ роли хозяйки! Будетъ это очень важно"?

"Какая ты глупенькая, важно? Понимаешь ты, просто прогулка на катер, кофе, пиво и бутерброды… Да, — вотъ еще что, я встртилъ на лстниц Гольдевина; онъ искалъ какого-то человка и ни за что не хотлъ войти со мной вмст".

"Ты пригласилъ его на эту поздку?" воскликнула Агата. И она была очень огорчена, узнавъ, что Олэ забылъ это сдлать. Онъ долженъ былъ ей общать, что поправитъ дло и отыщетъ Гольдевина въ теченіе этой недли.

Поздно въ субботу Тидеманъ позвонилъ къ Генрихсену и пожелалъ говорить съ Олэ. — Нтъ, спасибо, онъ не хочетъ войти, черезчуръ поздно, ему нужно переговорить объ одной пустяшной вещи съ Олэ.

Когда Олэ вышелъ къ нему, онъ тотчасъ же увидлъ, что дло серьезное; онъ спросилъ, выйдутъ ли они на улицу, или пойдутъ въ контору. Тидеманъ отвчалъ, что ему это безразлично. Тогда они пошли въ контору.

Тидеманъ положилъ телеграмму на прилавокъ и сказалъ глухимъ голосомъ.

"Съ моей торговлей рожью не ладно, Олэ. Въ данную минуту рожь въ нормальномъ положеніи, и Россія сняла свое запрещеніе на вывозъ".

Россія въ самомъ дл сняла свой запретъ. Неожиданно хорошія надежды на предстоящій урожай, которыя появились на бирж съ нкотораго времени, оправдались, и это въ соединеніи съ громадными запасами прежнихъ годовъ сдлало излишними строгія распоряженія русскаго правительства. Голодъ кончился, запрещеніе о вывоз было снято. Россія и Финляндія были снова открыты… Вотъ, каково было содержаніе телеграммы.