Новая земля

И она протянула ему руку.

Онъ взялъ и пожалъ ее; и въ ту же самую минуту онъ нагнулся и поцловалъ ее нсколько разъ, какъ разъ подъ самыми ея окнами. Голова у нея кружилась, она съ трудомъ открыла дверь и вбжала по лстниц.

V

Олэ получилъ телеграмму, ускорившую его поздку въ Лондонъ. Двадцать четыре часа напролетъ онъ проработалъ, какъ волъ, чтобъ кончить дла; онъ читалъ, распоряжался, бгалъ по банкамъ, раздавалъ приказанія своимъ служащимъ, давалъ инструкціи своему главному приказчику, который на это время долженъ былъ стоять во глав дла. Пароходъ Хуллера стоялъ теперь въ гавани и нагружался товаромъ, онъ отходилъ черезъ нсколько часовъ.

Агата сопровождала его изъ конторы въ контору, разстроенная и грустная, заглушая свои чувства; она не говорила ни слова, чтобъ не мшать ему, но все время она смотрла на него съ полными слезъ глазами. Они поршили на томъ, что она на другой день, съ утреннимъ поздомъ подетъ домой.

Старый Генрихсенъ ходилъ молча и спокойно: онъ замтилъ сыну, что ему нужно торопиться. Каждую минуту съ пристани приходитъ человкъ и приноситъ донесенія съ парохода; теперь пароходу остается принятъ еще партію ворвани и тогда онъ будетъ готовъ къ отходу. Это займетъ 3/4 часа. Наконецъ, Олэ прощается. Агата была въ накидк и въ шляп, она хотла проводитъ его на пристань.

Но какъ разъ въ послднюю минуту въ дверь вошелъ Ойэнъ. Онъ привязалъ къ лорнету красный шнурокъ, и этотъ красный шнуръ вислъ у него на груди. Въ послднее время его нервность перешла въ новую форму: онъ теперь. не могъ иначе считать, какъ парными числами, два, четыре, шесть; у него теперь былъ темный костюмъ съ свтлыми пуговицами, бросавшимися въ глаза и это доставляло ему нкоторое облегченіе. Этотъ черный, невидимый шнурокъ у лорнета — разв можно бытъ увреннымъ, что имешь шнурокъ у пенснэ, разъ его не видишь. Нужно бытъ въ постоянномъ страх, не оставлено ли пенснэ дома. Теперь, по крайней мр, онъ знаетъ, что онъ у него; мысль о красномъ шнурк успокоила его.

Молодой человкъ пришелъ въ контору съ трудомъ дыша. Онъ нсколько разъ извинился; онъ мшаетъ?

"Я слышалъ, ты узжаешь, Олэ Генрихсенъ?" сказалъ онъ. "Я только что узналъ это на улиц, и при этомъ я почувствовалъ точно ударъ въ сердце. Мн дйствительно не везетъ, какъ я ни стараются, это не даетъ мн ни куска хлба. Откровенно говоря, я не надюсь кончить мою книгу.

Я не долженъ былъ бы такъ открыто говоритъ объ этомъ; это мн и Мильде говорилъ сегодня: не говорите объ этомъ, сказалъ онъ, собственно говоря, это значитъ вооружить противъ себя людей. Да, но что мн длать. Если ты можешь мн помочь, Олэ, то сдлай это".

Олэ схватился за карманъ, чтобы достать ключи, и пошелъ къ денежному шкапу. Но онъ уже отдалъ ключи отцу. Онъ выразилъ нетерпніе и сказалъ, что хорошо было бы, если бы Ойэнъ на минутку раньше пришелъ къ нему, какъ разъ теперь нужно узжать. Сколько ему нужно? — Хорошо! И Олэ далъ отцу короткое указаніе. Старый Генрихсенъ открылъ шкапъ и деньги были передъ нимъ, но онъ хотлъ имть боле точныя указанія, онъ началъ разспрашивать. Олэ пришлось поспшить, и онъ самъ сосчиталъ деньги.

Ойэнъ быстро сказалъ:

"Я хочу дать теб росписку. Гд у тебя перо? Новое перо, я всегда пишу лишь новыми перьями".

"Да, хорошо, оставь это до другого раза".

"Но мн бы хотлось дать теб росписку, знаешь. — Вдь ты имешь дло съ честнымъ человкомъ".

"Разумется. Милый Ойэнъ, какъ можешь ты такъ говоритъ.. — Да, да, хорошо, такъ еще разъ прощай".

Но Ойэнъ досталъ рукопись изъ кармана и сказалъ:

"Олэ, это мое послднее стихотвореніе. Дйствіе происходитъ въ Египт. Оно будетъ прочитано на-дняхъ. Ты долженъ имть экземпляръ, потому что ты дйствительно помогалъ мн. Вотъ, пожалуйста. О, не стоить благодарности; для меня это удовольствіе".

Наконецъ Олэ вышелъ; Агата провожала его.

"Видла ты, какъ Ойэнъ радовался, что онъ могъ мн дать это стихотвореніе?" спросилъ онъ. "Ужасно жалко его, это большой талантъ, да, удивительный талантъ. Я, кажется, былъ нетерпливъ съ нимъ, я жалю теперь объ этомъ. Это еще хорошо, что онъ еще засталъ меня. О чемъ ты думаешь, Агата?"

Она отвтила тихо:

"Ни о чемъ, но когда же ты опять будешь здсь Олэ?"

"Милая, добрая Агата, вдь я ду только въ Лондонъ", сказалъ онъ, также расчувствованный: "будь спокойна, я не останусь тамъ долго". Онъ обнялъ ее за талію и ласкалъ, ласкалъ, пока они шли по улиц и называлъ ее уменьшительными именами: "маленькая женка, маленькая добрая женка". Но вотъ загудлъ пароходъ. Олэ взглянулъ на часы, ему оставалось четверть часа. Онъ долженъ еще заглянутъ къ Тидеману.

Какъ онъ только вошелъ къ Тидеману, онъ сказалъ: "Я ду въ Лондонъ. Я тебя объ одномъ попрошу, Андрей: будь такъ добръ и заглядывай иногда къ старику. Я ему далъ хорошаго помощника, но все-таки".

"Хорошо", отвчалъ Тидеманъ. "Не хотите ли вы присстъ фрекенъ? Вы вдь еще не узжаете?"

"Да, завтра", отвчала Агата.

Олэ вспомнилъ послднія извстія съ биржи: рожь опять начала повышаться, онъ пожелалъ своему другу успха и пожалъ ему руку.

Рожь повысилась незначительно, жатва въ Россіи не могла, конечно, способствовать повышенію цнъ на рынк, однако повышеніе, хотя и не особенно значительное, было, а для громаднаго запаса Тидемана это имло очень большое значеніе.

"О, да! я еще балансирую, насколько возможно", сказалъ онъ радостно: "и этимъ я большей частью обязанъ теб. Да, это такъ. Но если данныя не обманываютъ, я не останусь у тебя въ долгу". И онъ началъ разсказывать, что теперь онъ принимаетъ участіе въ небольшомъ дл по постройк кораблей. Для него это было большимъ и очень пріятнымъ удовлетвореніемъ; онъ теперь опять можетъ немного шевелитъ руками…

"Но подробне мы объ этомъ поговоримъ, когда ты вернешься. Счастливаго пути, Олэ!"

"А если что-нибудь случится", сказалъ тотъ, "то телеграфируй".

Тидеманъ проводилъ парочку до дверей. Олэ и Агата были тронуты его поведеніемъ. Потомъ онъ всталъ у окна и кивалъ имъ, когда они проходили мимо; посл этого онъ опять подошелъ къ своей конторк и принялся за свои книги и бумаги. Прошло четверть часа; затмъ онъ увидлъ, какъ Агата одна возвращалась съ пристани. Олэ ухалъ.

Тидеманъ началъ ходить по комнат, что-то бормоча и высчитывая. Его взглядъ упалъ на длинный счетъ въ раскрытой на конторк книг, это былъ счетъ Иргенса. Тидеманъ равнодушно, посмотрлъ на это; это былъ старый долгъ, вино и деньги, и опять вино, и опять деньги, это продолжалось съ прошлаго года, Онъ никогда еще ничего не заплатилъ, рубрика кредита оставалась пустой. Безвозвратный долгъ, безвозвратный долгъ! Тидеманъ вспомнилъ, какъ Иргенсъ имлъ обыкновеніе говорить о своихъ долгахъ; онъ нисколько не скрывалъ, что у него было долгу около двадцати тысячъ, онъ сознавался въ этомъ честно и съ улыбкой на лиц. Что же ему было длать? Вдь нужно же жить. Это очень жалко, что обстоятельства принуждали его къ этому, страна маленькая, народъ бдный; онъ самъ бы очень хотлъ, чтобы это было иначе, и онъ искренно поблагодарилъ бы того человка, который пришелъ бы и заплатилъ за него долги. Но человкъ этотъ не приходилъ. — Длать нечего, говорилъ онъ, ему придется продолжать нести свое бремя. Но, впрочемъ, большинство имло настолько такта и чувства деликатности, что знали, съ кмъ имютъ дло. Они не требовали отъ него денегъ, они уважали талантъ; но порой случалось, что какой-нибудь портной или виноторговецъ посылали ему счетъ и портили этимъ самое лучшее настроеніе. Онъ долженъ былъ останавливаться даже, если онъ былъ въ самомъ разгар писанія стиховъ, онъ долженъ былъ отвчать, давать отчетъ. Какъ, къ нему пришли со счетомъ? Пожалуйста, положите его туда, онъ просмотритъ это, когда ему нужна будетъ бумага. Ахъ такъ, она съ роспиской? Да, тогда онъ долженъ честно отказаться принятъ ее, у него въ дом никогда не бываетъ росписки. — Возьмите ее пожалуйста съ собой и скажите, что я кланяюсь и благодарю…

Тидеманъ опять началъ ходить взадъ и впередъ.

По ассоціаціи идей, мысли его перешли къ Ханк и разводу. Богъ знаетъ, чего она ждетъ, она еще не ухала, она оставалась тихо и скромно во второмъ этаж, была съ дтьми и шила имъ цлый день маленькія платьица. Одинъ разъ онъ встртилъ ее на лстниц, она несла въ рукахъ хлбъ и много маленькихъ пакетовъ; она отошла въ сторону и извинилась; но они не говорили другъ съ другомъ.

Да, о чемъ она, собственно говоря, думаетъ? Онъ не хочетъ ее прогонять, но вдь это не можетъ такъ постоянно продолжаться. Самое странное было то, что она обдала дома, она перестала ходить въ ресторанъ. Боже мой, можетъ быть у нея на это не было денегъ; какъ-то разъ онъ послалъ ей съ горничной наверхъ сто кронъ. Но вдь это не можетъ длиться цлую вчность. Неужели у нея нтъ денегъ, и она не хочетъ объ этомъ ему говорить? Онъ открылъ свой карманный календарь и увидлъ, что больше мсяца прошло съ тхъ поръ, какъ онъ разстался съ Ханкой; теперь, конечно, эти нсколько несчастныхъ кронъ давно были израсходованы; вроятно, она изъ своихъ денегъ купила дтямъ матеріи и всякихъ вещей.