Новенькая

– Вот наглядная разница между традиционным волхвом и ведьмой, которая гуляет сама по себе.

– Откуда ты узнал, что я ведьма?

Я расхохотался:

– А кто же еще? Нотариус? Кукуруза?

– Пошли в лес за магическим веником!

– По плану в лес мы пойдем к полуночи – искать цветущий папоротник, уже после купания и бани.

– А ну-ка! Кто обещал выполнять все мои приказания?

– Я… Ты, главное, не злоупотребляй своей властью…

– Не-е-т! Я всегда желала власти только для того, чтоб ей злоупотреблять! Иначе зачем она? – И тут же без всякого перехода Новенькая добавила: – Целуй мне колено семь раз.

Разумеется, мы пошли в лес за магическими вениками. И все-таки Новенькая не злоупотребляла властью, ведь мы оба знали, что скажи она идти рядом с ней на четвереньках, то так бы оно и было. В иные моменты мне хотелось, чтобы она принудила меня к какой-нибудь жести – и тогда я своим самозабвенным старанием показал бы, что готов ради нее на все! Логика здесь железная: мне нравится Новенькая и все ее закидоны, так почему бы не делать для нее приятное всегда и везде, снова и снова? Единственное, чего я опасался, что ей это наскучит. Впрочем, если она загрустит, я брошу ее в воду – способ проверенный, рекомендую.

Новенькая переоделась в самую неподходящую для леса одежду – в сарафан до земли, легкий и нарядный. Тоненькие бретельки держались на краешках плеч, казалось, одно случайное движение – и сарафан спадет на землю, обнажая тонкое белое тело. На голову Новенькая водрузила купальский венок, что вобрал в себя всё цветение лета, ароматы нектаров и свежесть бархатистых листьев мяты. Над ушами свисали бордовые клубничины. Я сказал, что их съем, а Новенькая сложила губки бантиком и ответила, что тогда зарубит меня топором. Так что я, наоборот, обмахивал Новенькую от жадных шмелей лопухом и грозил дроздам. Вообще-то никого рядом не летало, но мне уж шибко понравилась улыбка Новенькой, когда я взялся за опахало. Я все равно не мог оторвать от нее взгляда, так что совмещал два дела.

В сотне метров от нашего участка как будто начинается лес, но это всего лишь подлесок – молодые деревца, вышедшие на поле в последние десять-двадцать лет. Мы гуляли по широким тропам и выискивали подходящие деревья. Собрали веточки осины, рябины, черемухи, вербы, ольхи и липы. Получалось шесть, поэтому все-таки решили добавить классическую березу для магического числа.

Мы не заметили, как вышли к опушке настоящего леса. Задрали головы к вершинам огромных деревьев. Повеяло прохладой, терпким запахом смолы и мха.

– Это на сладкое, – сказал я. – Когда пойдем за папоротником.

– Старый лес, – прошептала Новенькая с ласковой улыбкой. – Полный духов.

– И диких зверей, кстати. Сейчас, вроде, не сезон, но они выходят даже сюда.

– Правда?

– Вот, смотри.

В колее отпечатались здоровенные следы лосиных копыт.

– А хищники?

– Говорят, здесь видели волков и медведей…

Я немного преувеличил, чтобы впечатлить Новенькую. Лично я видал в подлеске только косулю. Видел следы и помет лосей и кабанов, а вот здешние волки и медведи обитали в байках местных жителей.

– Клещей много? – спросил Новенькая со странным выражением.

– Почти нету…

Новенькая загадочно улыбнулась.

Когда мы возвращались, солнце стало оранжевым, тени ползли по лугам на восток.

Баня уже поспела.

Принесли в предбанник чай, полотенца. Мне не давал покоя вопрос, в каком виде Новенькая намерена париться. Останется в нижнем белье? Обернется полотенцем? Потребует простыню? И тут она сделала то, что я неоднократно представлял в лесу. Она плавно повела плечами: бретельки сарафана соскользнули, и тот упал вниз. Я ахнул и выронил кружку. Белья под сарафаном не было. Из всей одежды лишь громадный венок цвел на голове Новенькой, отчего тело ее казалось еще более изящным и стройным. Чем больше я смущался, тем сильнее она улыбалась, вся такая белая и гладкая.

– Я хочу, чтобы ты осмотрел меня на предмет клещей. Всю. С головы до ног и с ног до головы, основательно. А то я очень их боюсь. – Она ухмыльнулась и добавила глумливо: – Баюс-баюс.

"Хорошо", – хотел ответить я, но язык сам проговорил: "Слушаюсь!" Новенькая подняла руки и стала изгибаться в медленном танце, словно чувствуя мой взгляд и откликаясь на него плавными движениями. Когда я сполз вниз и не знал куда деть взгляд, Новенькая промурлыкала:

– Ой, тебе, наверное, плохо видно…

И поставила ногу на лавку. Я застонал и продолжил осмотр. Почему-то осмотр предполагал, что я очень близорукий.

– Ну что, все в порядке? – спросила Новенькая как будто с тревогой, но сама едва сдерживалась от гогота.

Никаких клещей я не увидел, зато познакомился с каждой веснушкой, каждой родинкой и каждой мурашкой на ее теле. Новенькая шепнула на ухо: "Не переживай, мы еще к этому вернемся". В бане первым делом я вылил на себя ковш ледяной воды, чтобы прийти в себя.

В парилке пахло горячей древесиной и смолой. Я с шипением втянул воздух сквозь зубы, чувствуя кончиком языка, какой он горячий и как будто соленый. Новенькая сменила венок на банную шапку в форме викингского шлема с рогами и уселась на верхний полог, где плыли облака из пара. Я поддал еще пару и забрался к ней. Мы вспотели и заблестели.

Лампочка светила со стены – какой бы стороной ни повернулась Новенькая, другая половина тела оставалась в загадочной тени. Полумрак скрадывал объем, и мне казалось, что я вижу набор фотографий, будто листаю мужской журнал. Вот только сейчас страницы были живыми. Мне дико хотелось провести ладонью по скользкой и лоснящейся коже Новенькой, но я опасался на нее даже смотреть – еще взгляд, и я взорвусь!

Залили горячей водой магические веники из семи деревьев. Я по привычке ждал грозных распоряжений, однако Новенькая вдруг выразила желание сама поухаживать за мной. Она уложила меня на полог и нежно провела веничком по моему лицу.

– Дыши, – сказала она.

Я вдохнул запах леса – упоительный запах, еще более приятный от того, что я дышу по распоряжению Новенькой. (Сказала бы не дышать, и я задохнулся бы, счастливый.) Веник ожил в ее руках и пошел гулять по мне легко, но горячо. Новенькая с милой улыбкой и хихиканьем проделала процедуру с каждой стороны и сказала:

– Я тебя и ты меня!

Она улеглась на спину с невозмутимостью опытной натурщицы. Руки положила вдоль туловища ладонями вверх: такая смелая и наглая, такая открытая и уязвимая. Я плеснул на камни кипятка с ароматическим маслом – вырвалась струя пара и превратилась в облако, словно джин из лампы, и я начал шуршать веником со всей возможной деликатностью, едва дыша.

– Там тоже пройдись, – сказала Новенькая. – Для здоровья.

Я краснел (от жара, разумеется) и орудовал магическим веником.

Она перевернулась.

– Ох, погоди, – сдавленно сказал я. И вылил на себя ведро холодной воды.

– Жарко, да? – хихикнула Новенькая.

Я как раз наблюдал, как изумительная упругость вздрагивает и краснеет под ударами веника, колышется и блестит, а капельки скатываются с крутых склонов.

– Да, да, – ответил я невпопад и перешел к ногам.