Новенькая

Когда она освободила меня, я упал на спину в мягкую траву. Деревья бегали вокруг хороводом, в голове сладко пели птицы, пах звенел, словно колокол. Не успел я отдышаться, как Новенькая оказалась на мне – просто легла, как на матрас, облокотилась мне на грудь и заглянула в глаза. Ее палец рисовал на моем лице узоры.

– Тебе понравилось? – спросила она.

– Шутишь? Я готов делать это вместо приветствия каждый раз.

Она рассмеялась, словно я пошутил.

– Лера, – сказал я, пьяный и безумный. – Я люблю тебя и хочу провести с тобой всю жизнь! – (Очень уж я впечатлился и переволновался.)

Она отпрянула, вскочила, испуганная и напряженная. Глянула влево, вправо. Уставилась на меня безумными глазами.

– Ты чего?.. – сказал я.

– Не шути со мной.

– Да я вообще за весь день ни разу не шутил.

Новенькая улыбнулась нервно, словно в щеку ужалила оса.

– Ты узнаешь меня поближе и бросишь!

– Никогда! С чего вдруг?!

Она развернулась и побежала. Вглубь леса! Луч ее фонарика мелькал, прыгая от верхушек деревьев к траве и обратно.

Я опомнился и побежал за ней.

– Стой! Дом в другой стороне!

Мелькали стволы деревьев, ногу обожгла крапива, шиповник поцарапал руку, словно в попытке удержать. Лес растопырил ветви, не пуская. Я все равно бежал вперед. Фонарик Новенькой сверкал то ближе, то дальше, но никак не приближался. Я вспомнил о блуждающих огоньках, уводящих искателей цветка папоротника в гиблую чащу, но сейчас было не до суеверий.

Я догнал ее, потому что она остановилась. Луч фонарика выхватил из темноты тонкую белую фигурку среди темных стволов с заскорузлой корой. Тяжело дыша, я окликнул Новенькую, но она не шелохнулась. Перед нами среди зарослей малины, поймав отсвет фонарика, зажглись два зеленоватых пятна. Глаза небольшие, а вот мохнатая туша… Медведь смотрел на нас угрюмо, исподлобья, словно разбуженный посреди ночи мужик.

В фильмах все мы видали всяких монстров. Герои сражаются с ними не то чтобы с легкостью, но обычно побеждают. Кажется, что всегда можно увернуться, нанести хитрый удар или убежать (если, конечно, это не фильм ужасов). Но когда видишь зверя вблизи, то иллюзии пропадают. Перед тобой не картинка на экране, а живой, подвижный, сильный зверь, каждое его движение непредсказуемо, скорость его неизвестна, но точно больше твоей. К тому же ноги твои превратились в кисель, а в животе выросла тяжелая ледяная глыба.

Я человек впечатлительный, и первое, что я представил (да какой там представил – прочувствовал в мельчайших подробностях!), это то, как ударяет тяжелая когтистая лапа и в следующий миг я, бледный и переломанный, сползаю по стволу дерева, держась за свои внутренности, и в живот проникает уже не внутренний, а внешний холод. Ладони в темной липкой крови, я вижу свои кишки и понимаю, что меня уже ничто не спасет, даже телепортация в больницу. И нет шанса на последнее геройство – только кровь, боль, ужас и мучительная смерть, о которой даже узнают не скоро. А еще хуже, если перед этим я увижу вскрытый череп Новенькой, ее потухшее тело, лишенное непредсказуемой игривости.

Ожили воспоминания о ней, начиная с самого знакомства. Новенькая пришла в класс и завладела моим вниманием – робким, но живым и перспективным, как росток баобаба. Ее дерзкий плевок стал живительной влагой, древо пошло в рост и создало целый мир, словно мифический Иггдрасиль.

И вот мы уже сидим на одной из его ветвей, свесив ноги с высотки. Цокают высокие каблуки весны, Новенькая ерзает попой на моем животе и протягивает на кончике длинного языка вишенку, обмазанную кремом, я зажмуриваюсь и съедаю угощение, а когда открываю глаза, то мы уже в заброшке. Новенькая в костюме Жанетт Воерман задирает топик, серо-голубые фракталы ее глаз горят пытливым вопросом, а я впервые вижу девичью грудь как откровение самой жизни. Мы с Новенькой за одной партой, словно на маленьком звездолете, летим сквозь вселенную навстречу неизвестности, и ручка падает на пол так же случайно, как яблоко на голову Ньютону, и меня ждет открытие стыдное и приятное. Нога Новенькой в моем рту погружает в бездну унижения, но парадоксальным образом я воспаряю к самым высотам. Ее знак горит на моем запястье как магическая печать, неизвестная самым искушенным алхимикам. Новенькая сидит на моих плечах, и мы трансформируемся в совершенное существо, которое пронзает небеса и закручивает галактику спиралью, как кофе в чашке, который размешивает Новенькая, – без сахара, с двумя плевками. Я курю трубку, выдумывая миры, и отдельный мир – для нас двоих, а она поглядывает хитро и влажно. Дым рассеивается, и грациозный Мае-гери в исполнении Новенькой повергает наземь всех наших врагов, и она лижет мое лицо, исцеляя все раны, не только мои, но и свои. Ночью в школе мы учимся самому главному, а сладкое мороженое остужает всю ненависть мира, даже грешники в адских котлах получают передышку, и Армагеддон переносится на неопределенный срок. Все будут жить вечно! Молчание создает ритм вселенной и ее трансцендентную музыку – очередной Большой взрыв порождает мир, мы с плеском падаем в Вечность и снова сидим на берегу, юные и обнаженные, вкушаем нектар, приветствуем и провожаем Золотой век.

И вот мы ищем цветок папоротника, бродя по его лепесткам, бежим во все стороны, и прибегаем сюда, два человека, мужчина и женщина. Зверь смотрит на нас и ждет, словно профессор, принимающий экзамен.

Я поднял кулаки вверх и заорал:

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Все мы родились с этим звуком на устах. Возможно, я и умру с ним, но вложу в него всё, что успел узнать и почувствовать за свою жизнь. Я кричал так долго, словно пропускал через горло не воздух, а весь свой дух. Примат во мне кричал: это я и моя самочка, зверь! Мужчина кричал: это я и моя любимая женщина! Крик превратился в клич: бессмертный и многоликий герой не зверя пугал, а манифестировал всей вселенной себя и свою вечную богиню.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – кричала в унисон Новенькая.

Медведь развернулся и неторопливо ушел в заросли. (Новенькая потом утверждала, что заметила клыкастую ухмылку на его морде.)

Я упал на землю, обессиленный, опустошенный – одна лишь оболочка. Новенькая подбежала ко мне и обняла за плечи. Я поднялся, наполненный вновь.

Мигом забыв все откровения, мы побежали домой – два перепуганных подростка, как и должно быть.

Уже дома, захлопнув калитку, мы расхохотались, голые и живые.

Я прижал Новенькую к себе, мы целовались так страстно, что не заметили, как оказались в постели, растворенные в объятиях, собранные в движении. Говорят, в ночь на Ивана Купалу не следует спать – нечисть бродит кругом. Мы и не собирались. К восходу еще не уснули и побежали купаться в утренней росе (и не только купаться).

Когда изба наполнилась дневным солнцем, сил не осталось даже поднять веки – мы слиплись под влажной простыней и просто дышали запахом друг друга. Я услышал, как Новенькая, засыпая, прошептала мне в шею: "И я тебя".

***

Это была наша последняя встреча… тем летом. Новенькая уехала с мамой в Германию до начала учебного года, и мне предстояло провести без нее почти два месяца. В шестнадцать лет время медленное, а ты быстрый: душа постоянно забегает вперед и ждет бренное тело, что едет угрюмо на эскалаторе времени. Я ждал, мечтал и вспоминал. И готовился к новой встрече.

Обращение автора

Поздравляю с прочтением книги! Надеюсь, вы хорошо провели время и нашли для себя кое-что ценное.

Ваш лайк продвигает книгу, коммент помогает другим читателям в выборе, донат радует автора (Т-Банк: 2200700164054107).

Донат с пометкой "Новенькой" я презентую Лере - соавтору, которая стала прототипом главной героини.

Моя страница со всеми текстами и аудио из первых рук: https://telegra.ph/Putevoditel-po-knigam-01-11

Телеграм-канал с изнанкой творчества: https://t.me/pisatel_garpo/7

Виват вам!