Новиков-Прибой
Шрифт:
А вот 23 июля 1934 года произошло событие, затмившее для Алексея Силыча всё на свете. В семье появилась долгожданная дочка! В это время ему — 57, а Марии Людвиговне — 43. Назвали Ириной. И кто больше всего любил и баловал девочку? Конечно, отец.
Но, тающий от нежности к малышке, от общественной жизни Алексей Силыч не отрывался.
В конце июля 1934 года в Москву прилетел известный английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. В московском аэропорту гостя встречали официальные лица, представители общественности. Литераторов представляли М. Кольцов, А. С. Новиков-Прибой, И. Бабель. Пройдёт совсем немного времени — и из этих троих посчастливится остаться в живых только одному.
Но пока жизнь прекрасна и удивительна! И сердце Силыча
В начале 1930-х годов Новиков-Прибой ближе познакомился с Александром Константиновичем Воронским, которого знал по многочисленным критическим публикациям, в том числе и по поводу своих произведений.
Жизнь Воронского закончилась трагедией. Подобные исходы, к сожалению, были страшной приметой «славного» шествия страны под сталинскими победными знамёнами.
Видный революционер, идеолог нового искусства, на протяжении нескольких лет главный редактор популярного журнала «Красная новь», А. К. Воронский в своих взглядах на литературу во многом совпадал с Троцким, осуждал принципы Пролеткульта, выступал за привлечение в советскую литературу интеллигенции. В 1923 году он примкнул к левой оппозиции РКП(б), а в 1927-м был исключён из рядов партии и отправлен в ссылку вместе с другими оппозиционерами. Через два года он заявил об отходе от оппозиции и получил разрешение вернуться в Москву, где был назначен редактором отдела классической литературы в Гослитиздате. В 1934 году закончил работу над самой значительной своей книгой о жизни и творчестве Н. В. Гоголя. С 1929 по 1935 год (в 1935-м он был арестован) пишет множество литературно-критических статей, в том числе и о Новикове-Прибое. Летом 1937 года Воронский был расстрелян.
И Новиков-Прибой, как и большинство граждан страны, как и все поголовно писатели, увы, поверил в вину человека, который совсем недавно о нём, об Алексее Силыче, веря в его талант писателя-мариниста, писал:
«Почти все рассказы и повести Новикова-Прибоя морские. В них на первом плане вольные дети морского труда. Они надёжны на море, они пережили тысячи опасностей, они глядели в глаза смерти, каждому из них есть что рассказать; об ужасных, небывалых случаях они повествуют спокойно, эпически. Они находят в себе силы даже подшучивать, подсмеиваться…
На море труд и опасности, но на море проще. Тут человек забывает о береговых несчастиях, тут забывает он о том, что саднит душу на земле. Эта великая, немолчная, таинственная стихия, эта бездна, эти тёмные и неизведанные, сказочные пучины, эти пленительные восходы и закаты, эта ласкающая синь и эти чудовищные, адские штормы — они отметают, они заглушают земные невзгоды. Оттого „море зовёт“, оттого оно тянет и властно требует к себе человека».
Алексей Силыч Новиков-Прибой (хоть и не жалует его Горький) в стране почитается и как популярный писатель, и как заметный общественный деятель. И не случайно летом 1934 года ему, одному из первых среди писателей, достаётся легковой автомобиль «ГАЗ». Алексей Силыч был несказанно рад, что теперь в любое время года сможет выезжать на охоту на собственной машине.
7 августа в Колонном зале Дома союзов открылся Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Это было грандиознейшее событие!
Из воспоминаний Ильи Эренбурга:
«Съезд продолжался пятнадцать дней, и каждое утро мы спешили в Колонный зал, а у входа толпились москвичи, желавшие посмотреть на писателей. К трём часам дня, когда объявляли обеденный перерыв, толпа была такой плотной, что мы с трудом пробирались… Приходили различные делегации: Красной Армии и пионеров — „база курносых“, работниц „Трёхгорки“ и строителей метро, колхозников Узбекистана и московских учителей, актёров и бывших политкаторжан. Железнодорожники выстраивались под специальный свисток; пионеры дули в трубы; колхозницы приносили огромные корзины
с фруктами и овощами; узбеки привезли Горькому халат и тюбетейку; матросы — модель катера. Всё это было патетично, наивно, трогательно и походило на необычайный карнавал; привыкшие к трудным часам у рабочего стола, мы вдруг оказались на площади, осыпаемой розами, астрами, георгинами, настурциями — всеми цветами ранней московской осени».В октябре 1934 года А. С. Новиков-Прибой приглашён на празднование двадцатилетия линкора «Октябрьская революция». Как всегда, он берёт в эту поездку сына Игоря.
И. А. Новиков позже напишет: «Мы поднялись на палубу линейного корабля. К нам подошли, отдали честь, пожали руки командующий Балтийским флотом флагман 1-го ранга Лев Михайлович Галлер и командующий бригадой линкоров флагман 2-го ранга Константин Иванович Самойлов. Сразу завязалась непринуждённая дружеская беседа».
«Находясь на судне и наблюдая за отцом, — вспоминает Игорь Алексеевич, — я удивлялся его неиссякаемой энергии. Для него, человека „морской косточки“, корабельная жизнь была привычной и желанной средой. Он вставал рано, вместе с побудкой на линкоре, ложился спать, когда на судне объявляли отбой. Ежедневно на верхней палубе присутствовал на утренних и вечерних поверках команды корабля, при подъёмах и спусках гюйса и кормового флага. В течение дня он успевал побывать в разных отсеках линкора, поговорить с краснофлотцами о военной службе, их интересах и увлечениях, семейных новостях, ознакомиться с современными военными приборами и аппаратами, выяснить у командира корабля их особенности в походах и на манёврах, побеседовать с механиками о технических данных судовых машин, расспросить специалистов об огневой мощи и мореходных свойствах линкора».
Во время пребывания на линкоре Новиков-Прибой познакомился с молодым, подающим надежды поэтом Н. Флёровым.
Тесная дружба связывала Алексея Силыча с писателями-маринистами Всеволодом Вишневским и Леонидом Соболевым. Алексей Силыч очень любил спектакль «Оптимистическая трагедия» и много раз смотрел фильм «Мы из Кронштадта», снятый по сценарию Вишневского.
Мария Людвиговна и Алексей Силыч всегда были желанными гостями Вишневского на премьерах его новых спектаклей в московских театрах. В пьесе «Раскинулось море широко», созданной Вишневским в 1942 году в блокадном Ленинграде, любовно выписан образ носителя лучших морских традиций — боцмана Силыча, названного так в честь А. С. Новикова-Прибоя.
Жизнь в Москве 1934 года продолжала кипеть.
Осенью на экранах всех кинотеатров города появился «Чапаев», очереди у касс были невообразимые, а мальчишки умудрялись смотреть его всеми правдами и неправдами десятки раз.
Ощущение праздника закончилось 1 декабря. В Ленинграде был убит один из истинных народных кумиров — Сергей Миронович Киров. 4 декабря тело Кирова привезли в Москву, гроб был установлен в Колонном зале Дома союзов. Прощание было многолюдным и многослёзным.
Но уже 25 декабря москвичи спешили посмотреть вышедшую на экраны первую советскую музыкальную комедию «Весёлые ребята». Новые всеобщие кумиры — Любовь Орлова и Леонид Утёсов.
В 1935 году в жизни семьи Новиковых — новое приятное событие.
Вскоре после появления в семье дочки Новиковы решили поменять жильё на более просторное. Сложилось всё очень удачно: переехали в пятикомнатную квартиру в своём же доме, в Большом Кисловском переулке, даже в этом же подъезде, только этажом ниже.
В середине 1930-х годов Новиков-Прибой вместе с писателями Перегудовым и Низовым объездил с литературными вечерами несколько городов Донбасса.
Там писатели побывали на заводах, в шахтах, в забоях и у мартеновских печей, знакомились с работой горняков и литейщиков, восхищались их самоотверженным трудом. Везде они встречали удивительно внимательное, тёплое к себе отношение, все встречи проходили с особым подъёмом и, как всегда, в роли самого яркого рассказчика оказывался Алексей Силыч.