Новоорлеанский блюз

В тот вечер Медведица Мэри Джек устроила скандал в заведении Малыша Брауна. И хотя начала его не она, именно для нее все закончилось весьма печально.

Лик уже не меньше двадцати минут просидел в своем углу, когда заметил, что в зал вошла молодая особа довольно приметного вида. Звали ее Альберта, и она прочно сидела на крепких коктейлях и кокаине. Она входила в бригаду Джо Глазастого и любила своего сутенера настолько сильно, что не понимала, в какую трясину он ее завлек. Альберта была прелестным юным созданием с кожей цвета кофе с молоком, тонкой талией и соблазнительной попкой, такой, какую братки называли «персик». В тот вечер она вовсю старалась выставить свою попку на всеобщий показ; видимо, ее затуманенное сознание подсказывало ей, что, пользуясь этим оружием, она возбудит пыл своего сутенера и отвлечет его от Медведицы Мэри Джек. А Лик наблюдал во всех подробностях одно из сторивилльских приключений; наблюдал широко раскрытыми глазами, ощущая зуд в ладонях.

Альберта, протиснувшись к барной стойке, расположилась как раз между Джо и Мэри, а затем, повернувшись лицом к Джо и чуть прикрыв глаза, посмотрела на него проникновенным взглядом из-под длинных опущенных ресниц. Она заговорила с ним — Лик, конечно же, не слышал, что она ему сказала, — а когда Джо уставил на нее свои пронзительные глаза, она легким кокетливым движением шеи слегка опустила голову и отвела взгляд. Джо покачал головой. Но по всему было видно, что сказанное Альбертой вызвало его интерес, а когда она приложила поднятый палец к губам, у Джо вытянулось лицо.

Терпение Мэри лопнуло. Она не собиралась безучастно смотреть на то, как какая-то сопливая девчонка, у которой и месячные еще по-настоящему не начались, так открыто и нахально флиртует у нее под носом. Она сказала Альберте пару ласковых, сказала достаточно громко, чтобы ее слова достигли ушей всех, кто был в зале. Вообще говоря, ни одна из проституток не осмелилась бы сказать что-то поперек Медведице Мэри Джек, тем более попытаться увести у нее мужчину. Но Альберта уже парила так высоко, как Старая Ханна в полдень, и ей было плевать на эту долбаную старую бабу. Через секунду Альберта отчалила от барной стойки и направилась в сторону мужской компании, сидевшей за ближним столиком. Подойдя к ним, Альберта оперлась локтями о столешницу и так высоко приподняла свою округлую чудесную попку, что сверкающие глаза Джо чуть не вылезли из орбит, когда он, позабыв обо всем, уставился на ее ягодицы и бедра, отлично видные под туго натянувшейся юбкой.

Это было последней каплей! Терпение Мэри лопнуло, с нее довольно! Она не собирается и дальше молча сносить наглые выходки этой сучки. Она решительной походкой подошла к столику, за которым сидела компания, схватила Альберту за волосы и швырнула ее на пол. Мэри действительно обладала медвежьей силой — это было видно по тому, как она обошлась с несчастной девушкой. Глаза ее горели злобным огнем, ноздри раздувались, словно кузнечные меха.

— Пойдем на улицу, — рявкнула Медведица Мэри Джек лежащей на полу Альберте. — Идешь?

Мэри тяжелыми шагами — словно шла не женщина, а как минимум рота солдат — вышла из дверей заведения. Глаза все присутствующих устремились на нее в ожидании продолжения. Глазастый Джо поднял Альберту с полу, но когда девушка повернулась к нему, отвел глаза. Подойдя к стойке, он одним глотком осушил свой стакан и медленно из стороны в сторону покачал головой. Многолетний опыт подсказывал ему, что только законченный дурак может связаться с Медведицей Мэри Джек.

Примерно минут десять Альберта стояла у барной стойки, пытаясь прийти в себя. У нее был такой вид, словно она знала, что завтра для нее не наступит. От прежней уверенности в себе не осталось и следа. Она знала, что ей не избежать встречи с Мэри на Франклин-стрит; знала она и то, что эта проститутка считалась самой крутой и злобной во всем Сторивилле. У Лика, который тоже наблюдал за происходящим из своего угла, было такое чувство, что он должен вмешаться: что-то сделать или хотя бы что-то сказать. Но он будто прирос к стулу. А посмотрев на громадного мужчину, рядом с которым стояли два подростка, он по их лицам понял, что и они не могли заставить себя даже смотреть на Альберту, а губастый мальчишка перестал улыбаться.

Что, черт возьми, я могу сделать? — подумал Лик. И чем, черт возьми, все это может закончиться?

И вдруг Альберта, допив свой стакан, медленно направилась к выходу из зала, и только неуверенная походка выдавала ее нервозность. И, конечно же, все, кто находился в заведении, последовали за ней: проститутки и картежники, матросы и сутенеры. Лик тоже пошел.

На улице рядом с заведением, опершись спиной о деревянную колонну, стояла Медведица Мэри Джек. Лицо ее словно одеревенело, но при виде Альберты оно скривилось в презрительной усмешке.

— А, вот ты и явилась, сука, — усмехаясь и фыркая, произнесла Мэри. — Сука, которая спит только с белым отребьем.

Альберта хотя и выглядела испуганной, но отступать не собиралась.

— А кто польстится на такую старую клячу? Любой предпочтет сочный бифштекс, — с вызовом ответила она.

— Ах ты дешевка!

Толпа уже собралась вокруг женщин плотным кольцом, и Лик с трудом протиснулся вперед. Напротив себя он увидел того самого толстогубого парня; он выглядел растерянным и испуганным. После каждой новой оскорбительной реплики толпа охала, ахала, смеялась; слышались крики: «Ну дает!», «Вот это да!» Но вдруг, видимо, не обдумав свои слова, Альберта выкрикнула такое, отчего толпа мгновенно смолкла, ожидая, что сейчас женщины дадут волю рукам. Указав пальцем на Глазастого Джо, стоящего в нерешительности неподалеку, она, подбоченясь, объявила сопернице:

— А ты знаешь, он сказал мне, что плевать он хотел на такую старую задницу, как ты. Представь себе, он дает мне деньги, которые ты зарабатываешь своей старой лоханью.

Этого было достаточно! Ведь для проститутки нет ничего, более обидного и оскорбительного, чем то, что ее сутенер тратит заработанные ею деньги на другую женщину!

Медведица Мэри Джек бросилась на миниатюрную Альберту и вытащила из-под юбок нож с длинным лезвием. В то же мгновение в руке Альберты появился такой же нож, и началась драка. Удары сыпались с такой частотой, с какой тростниковые стебли хлещут по ногам бегущего по болоту, с той лишь разницей, что нож — это не тростник и режет намного глубже и больнее. Никто в собравшейся толпе не пытался вмешаться в схватку, которая становилась все более ожесточенной и безжалостной. Зрители будто вросли в землю и лишь вскрикивали «Господи!», когда чей-либо нож наносил удар. Обе проститутки знали, куда бить — в лицо, только в лицо, — поэтому каждая ловила момент, чтобы полоснуть противницу по лицу, совершенно не думая при этом о защите.

Схватка длилась не более двух минут — хотя казалось, что они дрались не меньше чем двадцать, — после которых обе женщины со сплошь исполосованными и окровавленными телами оказались лежащими на тротуаре; они стонали, и их губы, более привычные к грубым матерным выражениям, лепетали сейчас жалостливые мольбы, обращенные к Богу. Стражи порядка нагрянули неожиданно, и толпа мгновенно рассеялась. Зрители со всех ног бросились врассыпную: кто по Франклин-стрит, кто по Грэйвер-стрит, а кто снова в заведение Малыша Брауна. Проституток, все еще разъяренных схваткой, доставили в благотворительную больницу. Юная девушка Альберта выжила, правда осталась без одного глаза и с лицом, похожим на изрубленную деревяшку. А вот Медведица Мэри Джек — самая крутая из всех проституток Сторивилля — умерла от ран. Печальный конец одной из сторивилльских историй!

Увидев блюстителей порядка. Лик помчался что есть мочи в ночной клуб и привалился к барной стойке. Его всего колотило от только что увиденного, он задыхался. Положив руки на стойку, он уткнулся в них горящим, мокрым от пота лицом. Он уже немало повидал в своей жизни. Но то, что он видел только что, не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило в Култауне, — это было совсем другое. Более жестокое. Более кровавое. Более ужасное.

Я всего лишь негр из джунглей, размышлял Лик, и я чувствую, что здесь мне не место, а впрочем, мне не очень-то и хочется быть здесь.

Он глубоко вздохнул и осмотрелся вокруг. Слева от себя он увидел того самого громадного мужчину, стоявшего на прежнем месте между двух молодых парней. Мужчина смеялся и перебрасывался шутками с одним из них, в то время как другой, большеротый, смотрел в упор на Лика. Выражение его лица было одновременно и радостным, и печальным, словно в душе его звучал сейчас настоящий блюз. Когда их взгляды встретились. Лик, внезапно почувствовав неловкость, отвел глаза и встал с намерением заказать еще выпить. Но губастый парень подошел к нему и, улыбнувшись во всю ширь, хлопнул Лика по плечу, словно брата, внезапно встреченного после долгой разлуки.