Новозеландский дождь

– Мириам… что ты тут делаешь? – спрашивает он.

– а что тут делаешь ты? В буквальном смысле, делаешь? – спрашивает Мириам, заглядывая в глаза Ларсу.

Я пугаюсь и вжимаю голову в плечи. Конечно, она та еще стерва, но только не при маме!!!

– Мириам, это наше с Ники личное дело.

Я заметила, какое мама сделала вопросительное лицо на слове «наше». Все, мне конец.

– ваше? – шипит Мириам. – хорошо. Я ухожу. Я поняла, Ларсен, что я интересовала тебя только ради…

– Мири, заткнись, и не пори чепуху, - резко говорит Ларсен.

Я догадываюсь, что она хочет сказать и молю Бога, чтобы этого не было произнесено вслух, но…

– ради секса – слышу я, - и да, я говорю это при свидетелях, пусть, пусть! Мне уже наплевать. Мы с Сэмом встречали миссис Маклемур, но никто и не мог предположить, чем вы тут занимаетесь. Теперь всем должно быть ясно, почему вы полетели вдвоем. Прощай, - закончив эту речь, Мириам разворачивается и идет к выходу, Ларс быстро идет за ней.

– Мириам! Постой! Одумайся! – говорит он, но я слышу, как хлопает входная дверь.

Потом второй раз – это выходит Ларсен.

Мы остаемся в кухне втроем – я, мама и Сэм, и только тогда я осмеливаюсь произнести:

– привет, мам… привет, Сэм… Сэм, прости, что послала тогда…

– ничего, - отвечает он. – это рубашка Ларсена?

Боже, как же мне стыдно за свой внешний вид! Сэм, вот зачем ты это сказал? Судя по выражению лица мамы, сейчас мне будет взбучка.

– Николь, - говорит она, и я понимаю, что апокалипсиса не избежать.

Мама только в редких случаях называет меня полным именем.

– Николь, - повторяет она, - я, конечно, уважаю твою личную свободу, но, пожалуйста, объясни мне, почему ты находишься в доме чужого мужчины в одних трусах и его рубашке?

Сэм тихо фыркает в сторону, а потом произносит:

– я, наверное, оставлю вас пока одних, - и он выходит из кухни.

– Николь, я жду объяснений, - говорит мама.

– ну мам… в чем ты меня подозреваешь? – спрашиваю я, хотя действительно, подозревать меня есть в чем.

Наверное, мама еще и не догадывается, что у нас с Ларсеном была ночь еще в мае, - такая мысль мелькает у меня в голове, и я еле сдерживаюсь, чтобы не захихикать.

– Ники, хватит меня обманывать, - говорит мама, видимо, злясь уже меньше. – пойми меня правильно…

– мам, все в порядке! Такой ответ тебя устраивает? – закатываю я глаза.

– ох, и в кого ты такая! Ты меня еще и обманула вчера, дав мне обещание… Хорошо, Николь, мы еще вернемся к этой теме. Я хотела сообщить тебе о твоем дальнейшем лечении…

– каком еще лечении, мам? – начинаю злиться я. – пока что моей терапии хватит на два года, ты сама слышала. Знаешь, что Ларсен предложил мне? Он хочет, чтобы я училась в университете в Лос-Анджелесе. За его деньги, - говорю я.

Мама ахает.

– Ники! Ты с ума сошла?

– почему же? – обижаюсь я.

– я обсуждала с ним эту тему, и решила отказаться от этого. во-первых, мы не можем брать столько в долг у Ларсена. Во-вторых, тебя никуда не примут с твоими оценками и здоровьем. В-третьих, тебе здесь не у кого и не с кем жить.

– как не с кем?! – восклицаю я. – а как же с Ларсом?!

Я намерена спорить до конца. И не отступать. Я не позволю никому, даже своей собственной маме, разрушить мои мечты и мое будущее!

– даже и не думай! – гневно говорит мама. – об этом я как раз и хочу с тобой поговорить! Скажи, Ники, вы сегодня переспали с ним?

– что?! Как это грубо! – кричу я. – мам, что ты там про него вообще думаешь?

– ничего, Ники! Ты слышала, что сказала эта Мириам? Ты понимаешь, что ты ему не нужна?

– нет, мам, не смей говорить так! – в ярости кричу я. – ты совсем не знаешь Ларсена!

– и ты не знаешь его, Ники! Пусть он и притворялся добрым – для того, чтобы избежать срока…

– притворялся?! – взвизгиваю я.

– Ники, пойми! – пытается мама перекричать меня. – ты просто влюбилась в него, как фанатка, ты никогда его не знала, и никогда и не узнала бы, и все это прошло бы! Пойми, для твоего Ларсена что ты, что кто-то еще…ты понимаешь, что значила оплата за твой университет? Ники, это статья! Да пойми ты, он тебя использует, потому, что ты влюбилась, как дурочка!

Из моих глаз брызгают слезы.

– замолчи, замолчи, мам!!!

– Ники, ты просто ненормальная фанатка, а твой Ларс – просто хорошо продуманный образ, а на самом деле у него таких как ты, на одну ночь – миллионы!

Я слышу последние слова миссис Маклемур и застываю на пороге кухни. Так вот… вот… вот кто я в ее глазах.

Я стою на месте, ожидая, чего еще интересного я о себе услышу. Я вижу, что Ники плачет. Но ее мама, заметив меня, поворачивается:

– ой, простите, Ларсен, я вас не заметила…

– не надо, миссис Маклемур. Я все слышал, - апатично произношу я.

Ведь что значат ее слова? А значат то, что все… все кончено…

Они с Ники улетят, и мы никогда больше не встретимся.

Еще двадцать минут назад я был так счастлив, а теперь… а теперь я чувствую, что я морально убит.

– Ларсен, я не хотела вас обидеть… - начинает извиняться миссис Маклемур, но я перебиваю:

– пожалуйста. Делайте то, что считаете нужным. Я закажу вам билеты на самолет… но подумайте, прежде чем совершать ошибку, - последние слова я произношу особенно резко, и выхожу в коридор.

– Ларс? Ты в порядке? – возникает откуда-то Сэм.

– отстань, а, - прошу я. – и без того жизнь к чертям летит.

Я поднимаюсь наверх, в спальню, и падаю на кровать, обхватив голову руками. Обвожу взглядом комнату: еще сегодняшней ночью мы с Ники лежали здесь, целовались и дарили друг другу нашу любовь, а теперь…

Видеть больше не хочу эти стены.

В чем, в чем причина такого отношения? Разве миссис Маклемур не было видно, что я люблю Ники? Почему она считает, что все, что я делаю – ради каких-то корыстных целей? И кто тянул за язык эту стерву Мириам? Зачем, зачем, надо было все рушить?!

Кто-то тихо стучится в дверь.