Новозеландский дождь

Правда, иногда признания Кэмерона пугали меня. В такие моменты я напоминала ему, что мы просто друзья… я наивно надеялась, что все из-за моего поразительного сходства с Нэнси…

И да, Кэмерон продолжал принимать наркотики. Колоть героин. У него не было ломок, потому, что он успевал исправно забивать новую дозу. Я уже не различала, когда он был под кайфом, а когда нет… Кэмерон, похоже, давно научился поразительно контролировать себя. Всегда он был апатичным, ленивым овощем.

Ларс, казалось, не замечал ничего… он приезжал ко мне один раз, за полторы недели до конца курса. Он спрашивал, все ли в порядке, не стал расспрашивать о моей дружбе с Кэмероном… да он и сам вел себя странно, когда ему звонили, он сбрасывал, и не говорил, кто это был… а в центре связи с миром не было никакой, так что, оставалось только догадываться, что происходило. Тревожно было думать о том, что он нашел себе замену, хоть и временную, но эти мысли так и лезли в голову.

– Ларсен, ну почему ты меня совсем не слушаешь? – возмущаюсь я, когда он в очередной раз отводит взгляд куда-то в сторону.

– ничего. Прости. Знаешь, Ники… твое лечение определенно идет тебе на пользу, - говорит он. – ты немного поправилась, и теперь выглядишь прекрасно.

Неужели уже заметно?

– спасибо, - улыбаюсь я. – но это заслуга не только лечения…

Ух. Сейчас или никогда. Все равно, рано или поздно мне пришлось бы об этом рассказать…

– а чего? Чего еще, Ники.

– Ларсен… - я тяжело вздыхаю.

– ну же, говори, Ники. Все в порядке?

Я выдыхаю.

– Ларсен, у нас будет ребенок.

– ре… что?

Кажется, он ожидал чего угодно, только не этого. Его глубокие зеленые глаза широко распахиваются, он хмурит брови.

– как?

– ты не знаешь, как они появляются? – смеюсь я.

– нет, наоборот, - слишком хорошо знаю! Ох, Ники…

У меня появляется плохое предчувствие. Это не та реакция, которой я от него ожидала… я надеюсь, он собирается, максимум, поворчать о преждевременности, и все:

– Ники, я люблю тебя. Но в нашей ситуации это… это не самое удачное время и положение для этого.

– ты… ты что? Ты намекаешь на…

Я не могу произнести слово «аборт» вслух.

– нет… для тебя это очень опасно… - Ларсен вздыхает. – просто если бы я мог, то этого бы не случилось. Мы с тобой сейчас словно над пропастью… но все равно, ни смотря ни на что, я всегда буду рядом. И… - добавляет он еле слышно: - теперь тебе придется принять мое предложение…

Я опускаю глаза.

– это обязательно?

– Ники, если я уже ничего и не могу поделать, то лучшее, что я могу – это дать твоему ребенку свою фамилию.

Я отмечаю, что он не говорит «нашему», но все равно, немного успокаиваюсь. Ларс еще свыкнется, еще смирится с этим…

– давай поговорим о чем-то более приятном. Что мы будем делать после того, как ты вернешься?

– до этого еще полторы недели, - отвечаю я.

– ну, Ники!

Кажется, Ларс замечает, что я обиделась. Он наклоняется надо мной, берет за плечи и заглядывает в лицо.

– ты расстроилась из-за моей реакции? Ну, прости меня… - говорит Ларсен. – это правда то, чего я не ожидал. И чего еще никогда не происходило в нашей жизни. Я никогда этого не хотел, но… мы – это особый случай. У меня еще будет время. Я еще привыкну. Я клянусь, я правда хотел бы, чтобы это имело какой-то смысл для меня… я постараюсь. Я обещаю, Ники.

Ларс так трогательно произносит свою небольшую речь, что я не выдерживаю и сдаюсь.

– хорошо. У нас все получится…

Ларс улыбается и целует меня.

И вроде бы, все прошло относительно нормально, хоть и не так, как я представляла, но все же, наша встреча оставляет в душе неприятный остаток…

Что-то случилось с нами. Я вижу Ларсена, и уже не чувствую того, что чувствовала прежде. Влюбленность прошла? Или мне просто нравилось видеть в нем мечту? Что-то недостижимое? Героя, который спасал мне жизнь на протяжении более, чем года?

Теперь я вижу, правда, в нем другого человека: близкого. Того, кто всегда придет на помощь. Кто всегда поможет и поддержит. Кто любит меня. И нашего будущего малыша. Правда, пока что только в перспективе. Он пообещал его любить. Но увы, не сейчас.

Я не знаю, что теперь будет дальше. Передо мной открываются новые, неизведанные горизонты.

А в голову невольно приходит мысль: а вдруг, просто Кэмерон стал моим героем? Временным… или нет?

– уходишь? – тихо спрашивает Кэмерон.

Сегодня последний день нашего пребывания в центре. За многими родители уже приезжали, и теперь остались только я, Кэмерон, Бетси и еще несколько ребят, имен которых я даже не знаю.

Весь вечер я помогаю Кэмерону собрать вещи, и теперь пришло время ложиться спать.

– мы больше никогда не увидимся? – вместо ответа тихо спрашиваю я и поднимаю глаза.

– Ники… - Кэмерон удивлен. – о чем ты?

– я…

Мне становится неловко за секундную слабость.

– прости. Ничего.

– ага. Иди, - говорит Кэмерон.

Я встаю, а он достает свой заветный мешочек с пакетиками порошка…

– черт!

– что такое? – оборачиваюсь я.

– закончился! Твою мать, дела хреновы, - говорит Кэмерон.

– героин? – одними губами шепчу я.

– да.

– у тебя будет ломка? – шепчу я.

– да. Хрен с ним. Уходи, Ники. Я не хочу, чтобы нам было тяжело расставаться, - отрезает Кэмерон.

– нет.

Теперь мне точно не хочется уходить.

– епт, уходи, Ники.

– нет, я тебя не оставлю. Я не могу оставить тебя одного, - говорю я.

– уходи, Ники. Я не хочу, чтобы ты запомнила меня как обливающегося слюнями дебила.

– Кэмерон, хватит называть себя так, - говорю я, разворачиваюсь и сажусь рядом с ним. – слышишь? Я тебе запрещаю?

– запрещает, - усмехается Кэмерон. – Боже… я так соскучился по всему этому.

– по чему?

– Нэнси. Она говорила так.

Я смущаюсь.

– наверное, мне не стоило…

– нет, стоило Ники. Не извиняйся. Ты правда… очень, внатуре. Похожа на нее, - говорит Кэмерон, трогая мою щеку.

Я нервничаю.

– похожа…

– я люблю тебя, Ники.

Вот этого я точно не ожидала.

– что?

– реально… я тебя люблю.

– нет, Кэмерон, этого не может быть, - я отодвигаюсь. – ты знаешь меня всего месяц. Я просто очень похожа на Нэнси.